2024/4(39)

Содержание

Теоретические исследования

Путрик Ю.С.

Исторические исследования

Ченцов А.С.

Создание и функционирование пенитенциарной системы
на территории Калининградской области в 1945–1949 гг.

Прикладные исследования

Горлова И.И., Бычкова О.И.

Реализация культурно-образовательного потенциала культурной политики в рамках образовательных систем

Марушина Н.В.

Определение структуры и границ выдающейся универсальной ценности объекта градостроительного наследия
(на примере Санкт-Петербурга)

Романова Д.Я.

Семья и род в историко-культурном наследии края

Скороход А.А.

Исследование картин датских художников-маринистов Карла и Вильгельма Билле в Отделе научной экспертизы ГОСНИИР

Освоение наследия

Филин П.А.

Основные итоги экспедиции Министерства обороны Российской Федерации и Русского географического общества по обследованию Северного острова архипелага Новая Земля в 2024 г.

Родионова В.А.,
Адамовская П.О.

Российский опыт третьего цикла периодической отчётности системы всемирного наследия

Рыбак К.Е.

К проблеме обнаружения
и коллекционирования археологических предметов

Проблемы сохранения наследия

Наумов В.Б.

Вопросы социальной кооперации при цифровом сохранении культурного наследия

Музееведение

Слесарчук, В.А.

Эхо Крымской войны: сувениры «Память Севастополя»
в собрании Нижегородского государственного историко-архитектурного музея-заповедника

Отечественное наследие
за рубежом

Ельчанинов А.И.

Индийский океан. Русские географические названия
как объекты нематериального культурного наследия

Сенин А.П.

Некрологи журнала «Часовой» (1929–1988 гг.) – отражение истории Белой эмиграции

Научная жизнь

Житенёв С.Ю.

Опубликован 12.11.2024 г.

Архив

УДК 719

Кулешова М.Е.

Ландшафтный подход к сохранению культурного наследия национального парка «Кенозерский» и представление его в список всемирного наследия ЮНЕСКО

Аннотация. Список Всемирного наследия ЮНЕСКО приобретает всё большую популярность и авторитет среди российских специалистов по охране наследия. Концепция культурного ландшафта, содержащаяся в руководящих документах ЮНЕСКО, является важным методическим инструментом для расширения представительства культурных ландшафтов в данном Списке. В статье показаны результаты обоснования номинации культурного ландшафта Кенозерья (Архангельская область), который обладает признаками выдающейся универсальной ценности и может занять достойное место в ряду российских объектов всемирного наследия.

Ключевые слова: объекты культурного и природного наследия ЮНЕСКО, культурные ландшафты, культурные пространства, вариантные критерии ценности наследия, аутентичность и целостность.

Открыть PDF-файл

Список Всемирного наследия на 2014 г. включает 1007 объектов, из которых 780 – объекты культурного наследия, 30 – смешанного природно-культурного наследия, часть тех и других – культурные ландшафты. Официальные перечни культурных ландшафтов насчитывают немногим более 80 объектов, но проведённый анализ всей совокупности объектов культурного и смешанного наследия показывает, что таких культурных ландшафтов (скрытых, или латентных) в Списке – несколько сотен. Типологический состав этих культурных ландшафтов весьма разнообразен - археологические, сакральные, дворцово-парковые, индустриальные, сельскохозяйственные и другие типы. Сельскохозяйственных – превалирующее большинство. Как правило, это весьма обширные территории, демонстрирующие не только сельскохозяйственные практики, но и этнически характерные типы домостроительства и расселения, способы сакрализации пространства, способы распределения природных ресурсов и т.д. Например, только за последние 4 года были номинированы полтора десятка культурных ландшафтов, две трети которых – сельские, с определяющими их развитие хозяйственными и культурными практиками. Среди них наибольшей комплексностью выделяются: «Косс и Севенны – средиземноморский агропасторальный ландшафт» (Франция, 2011, более 300 тыс. га) с обширными отгонными пастбищами и фермерскими хозяйствами; «Культурный ландшафт Сьерра-де-Трамунтана» (Испания, 2011) с террасированными земледельческими угодьями, сложными системами водорегулирования, особыми строительными технологиями; «Дельта реки Салум» (Сенегал, 2011, 500 тыс. га) с промысловыми рыболовными угодьями, моллюсковыми банками, сложенными из раковин курганами, традиционными поселениями; «Культурный ландшафт провинции Бали» (Индонезия, 2012, около 20 тыс. га) с уникальными общинными принципами природопользования – ирригационной системой «субак», общинными храмами, террасированным рисоводством; «Культурный ландшафт рисовых террас Хонг-Хани» (Китай, 2013, более 16 тыс. га) с ирригационными системами, скотоводческими и рыбоводными фермами, системой расселения, традициями домостроительства и ритуальными практиками. В 2014 г. были номинированы сельские культурные ландшафты Баттир (Палестина), террасированные под выращивание овощей, винограда и оливковых рощ с общинной системой распределения воды; виноградники Пьемонта (Италия), выделяющиеся древностью технологических циклов производства вин; долины Транг-Ан (Вьетнам) с живописными известняковыми останцами, пещерными жилищами древнего человека, многочисленными сакральными объектами и рисовыми полями.

Из 26 российских объектов Всемирного наследия к культурным ландшафтам официально отнесена Куршская коса, номинированная от России и Литвы в 2000 г. Это уникальный проект по закреплению движущихся песков лесопосадками, пример мелиорированного ландшафта и, кроме того, ландшафта промыслового с системой рыбацких поселений.

Культурные ландшафты как особая категория культурного наследия стали рассматриваться Комитетом Всемирного наследия с 1992 г., когда это понятие было выведено в отдельную рубрику в Руководящих указаниях ЮНЕСКО по применению Конвенции о всемирном наследии. За более чем 20-ти летний период этот культурный феномен получил достойное представительство в Списке всемирного наследия. Согласно типологии, предложенной ЮНЕСКО, все культурные ландшафты подразделяются на рукотворные, эволюционировавшие и ассоциативные [7; 11]. К рукотворным преимущественно относятся дворцово-парковые, садово-парковые, усадебные, к ним могут быть отнесены некоторые городские ансамбли и индустриальные комплексы. Эволюционировавшие – как раз те самые, которые образуются в результате многолетней сельскохозяйственной, промысловой, сакральной деятельности человека, постепенно приспосабливающей исходный природный ландшафт к целям своей жизнедеятельности и жизнеобеспечения. В этих ландшафтах наряду с культурными практиками всегда очень сильно прослеживается влияние природных факторов, они наиболее полно отражают процесс адаптации человеческих коллективов к заданным природой условиям в рамках возможных преобразований. Наконец, ассоциативные – могут даже не иметь материальных свидетельств какой-либо деятельности, но их природная субстанция может обладать исключительной художественной, религиозной или иной культурной ценностью – как гора Фуджи в Японии, или Арарат для Армении, или озеро Байкал в России.

Для отнесения к объектам Всемирного наследия культурные ландшафты, как объекты культурного наследия, должны соответствовать определённой системе условий, включая критерии выдающейся универсальной ценности [12]. Для объектов культурного наследия их установлено шесть. Мы не будет приводить здесь их дословный перевод, обозначим лишь основной смысл критерия. Итак, в соответствии с критерием “I” объект должен представлять собой шедевр творческого гения человека. Применительно к культурным ландшафтам критерий употребляется довольно редко. Таковы могут быть ландшафты садов, дворцово-парковых и монастырских ансамблей. Согласно критерию “II” объект должен отражать важнейшие достижения культуры, повлиявшие на развитие территорий или отраслей деятельности во времени или в пространстве – это могут быть архитектурный стиль, технология, художественная практика, историческое событие и т.д. Этот критерий в отношении сельских ландшафтов употребляется довольно регулярно. Критерий “III” применим к объектам, которые служат выдающимися, уникальными свидетельствами культурной традиции либо цивилизации, он употребляется для обоснования отнесения к Всемирному наследию каждого второго сельского ландшафта. Объекты, иллюстрирующие важнейшие этапы истории народов (строения, архитектурные ансамбли, ландшафты), фиксирует критерий “IV”, он используется не реже предшествующего. Критерий “V” применим к объектам, обладающим исключительной репрезентативностью в отношении той или иной культуры. Это могут быть традиционные поселения, способы землепользования, водопользования или иного взаимодействия с природным окружением, особенно когда они становятся уязвимыми под влиянием меняющихся условий среды. Критерий регистрируется для преобладающего большинства сельских культурных ландшафтов Списка всемирного наследия, в 80% случаев. Наконец, критерий “VI” применяется в случаях, когда объект ассоциируется с особо выдающимися личностями, событиями, традициями, идеями, художественными и литературными произведениями. Он регистрируется в сельских ландшафтных номинациях не слишком часто, но представляет особый интерес в ситуациях, когда мы наблюдаем неразрывную связь материального и нематериального наследия. Этот критерий связывает Конвенцию о всемирном наследии с Конвенцией о нематериальном наследии, что очень важно, поскольку последнюю из этих конвенций Россия не подписала, и мы не имеем международных регулятив для поддержки нематериального наследия.

Наши многолетние экспедиционные исследования Кенозерского крестьянского культурного ландшафта в рамках совместных проектов Института Наследия и Кенозерского национального парка [7; 9], а также изучение библиографических источников дают основание признать этот ландшафт обладающим исключительно высокой ценностью, информативностью, сохранностью, репрезентативностью как феномена русской культуры. Поэтому закономерно встаёт вопрос о месте этой территории в системе мировых ценностей, во Всемирном наследии. Крестьянский ландшафт Кенозерья имеет все необходимые основания быть отнесённым к объектам Всемирного наследия.

Ценность культурного ландшафта Кенозерья заключается в том, что здесь можно видеть гармоничное сочетание старинных сельских поселений с традиционной для Русского Севера системой сельскохозяйственных угодий, с реликтовыми практиками общинного земледелия и чертами промыслово-земледельческого хозяйственного уклада, отражающими историю освоения этих земель финно-угорскими и славянскими племенами.

Территория представляет собой всхолмленную водно-ледниковую равнину с множеством озёр и разнообразных ледниковых форм рельефа. В силу геологических условий равнина образует своеобразное поднятие, окружённое обширными болотами и таёжными лесами, что и предопределяет относительную изолированность и высокую мозаичность ландшафта. Отмеченные особенности объясняют исключительную привлекательность этого места для возникновения здесь большого числа крестьянских поселений, тяготеющих к поозёрным ландшафтам, и высоко развитой в прошлом системы общинного земледелия с характерным для неё гармоничным соотношением лесных промысловых, луговых пастбищных и полевых земледельческих угодий. Культурные традиции сформировались во многом под воздействием замечательной природы края, края озёр, среди которых два крупных — Кенозеро и Лёкшмозеро — и множество (более 200) относительно мелких.

Система расселения формировалась в XII – XVI вв. и в основе своей сохраняется по настоящее время. В поселениях поддерживаются историческая планировка и застройка, характерная организация усадеб, традиционные сельские дома с их декором и внутренним устройством. Почти при каждой деревне находятся деревянные часовни, многие из которых являются подлинными шедеврами русского деревянного зодчества и священные рощи – локальные участки коренного леса, до сих пор почитаемые местными жителями. Живописные берега озёр с их причудливыми очертаниями, разнообразными заливами и островами, силуэтами деревянных часовен и священных рощ, старинными деревушками, водно-ледниковыми холмами и валунными полями представляют собой шедевры красоты Европейского Севера и в то же время наглядно свидетельствуют о ледниковом периоде геологической истории края [3; 4; 5; 6].

Крестьянский культурный ландшафт Кенозерья с памятниками деревянной архитектуры имеет основания быть включённым в Список Всемирного наследия как выдающийся образец североевропейского крестьянского культурного ландшафта, сформировавшегося в XII–XVI веках и сохранившего на своей территории культурные традиции и архаичные или реликтовые формы народного творчества, хозяйствования и природопользования.

На территории находятся уникальные деревянные храмы (в том числе, архитектурный ансамбль церкви св. Георгия Победоносца XVIII века в деревне Федоровская и ансамбль из колокольни и двух храмов XVIII века — шатровой церкви Происхождения Честных Древ Христовых и церкви Обретения Главы Иоанна Предтечи в селе Филипповская), а также 35 часовен, построенных в XVIII – XIX веках, свыше 30 поклонных и обетных крестов, 49 «священных» рощ, 52 памятника археологии. Культовые памятники выделяются самобытным внутренним убранством – расписными «небесами» — сводами часовен с богатыми росписями на библейские сюжеты (их сохранилось 17). Многие часовни расположены в «священных» рощах — островках особо почитаемого леса, дошедших до нас ещё со времен язычества. Там же расположены многие обетные кресты. Столь высокая концентрация «священных» рощ и часовен делает Кенозерье уникальным регионом, аналога которому нет на территории России и других стран мира [1; 8; 10].

Кенозерье является особым культурным пространством, представляющим исключительную ценность также как феномен живой культуры, зафиксированной в традиционных знаниях, умениях, представлениях, в характере поддержания культовых памятников, технологиях домостроительства и украшения жилищ, в организации быта и особенностях праздничной культуры. Это один из основных районов формирования русской мифопоэтики, сохранивший древние предания Киевской Руси, что было зафиксировано ведущими русскими этнографами начиная с середины XIX века и стало достоянием мировой фольклористики, а также оказало сильное влияние на культуру северных регионов России [2].

Крестьянскому ландшафту Кенозерья принадлежат уникальные фольклорные собрания, он обладает уникально высокой концентрацией памятников деревянного зодчества — церквей, часовен, обетных крестов, в нём сохраняются и поддерживаются строительные и художественные технологии формирования жилого пространства, он сохраняет традиции гармоничного природопользования и обладает уникальным собранием свидетельств дохристианского периода истории — священных рощ и иных природных сакральных объектов.

Культурный ландшафт Кенозерья удовлетворяет критериям III, IV, V, VI, VII, установленным для объектов Всемирного наследия:

(III) выдающийся по составу и сохранности архаичный крестьянский ландшафт, место бытования живой реликтовой крестьянской культуры с уникальными её материальными свидетельствами – редчайшим собранием часовен с расписными «небесами» и «святых» рощ, уникальными памятниками храмовой народной архитектуры, традициями домостроительства и организации жизненного пространства;

(IV) выдающийся пример средневекового культурного ландшафта, иллюстрирующий важнейший исторический этап освоения Русского Севера в процессе новгородской колонизации, начавшейся в XI–XII веках и определивший окончательное формирование ландшафта в XVI веке;

(V) выдающийся пример культурного ландшафта Русского Севера, сформировавшегося в результате сочетания традиционного землепользования и промыслово-земледельческого уклада хозяйства с традиционной системой крестьянских поселений, сохранившегося с XVI века и чрезвычайно уязвимого в связи с современными социально-экономическими процессами;

(VI) один из ключевых центров русского былинного творчества, обогативший всю мировую фольклористику, место сохраняющихся духовных практик и способов сакрализации пространства;

(VII) выдающийся пример очеловеченной северорусской природы, где народные архитектурные формы и мозаика традиционных сельскохозяйственных угодий усиливают лирические акценты русского пейзажа, а затейливые очертания озерных лахт и разнообразие больших и малых водных поверхностей создают удивительную по цветовой палитре и рисунку картину.

Последний критерий (VII) применяется к оценке объектов природного наследия и его формализация означает, что культурный ландшафт Кенозерья может быть номинирован как объект смешанного природно-культурного наследия. Насколько этот критерий отражает универсальные ценности Кенозерья – определят эксперты ЮНЕСКО, участие которых сопровождает процедуру номинации каждого объекта.

Мы перечислили возможные вариантные критерии универсальной ценности культурного ландшафта Кенозерья – один или несколько из них служат основной предпосылкой к международному признанию объекта. Кроме того, существуют некоторые обязательные условия, которым должен отвечать любой номинируемый объект. Это аутентичность (для объектов культурного наследия), целостность, отсутствие в Списке всемирного наследия близких аналогов объекта и государственные гарантии его сохранности.

Аутентичность (подлинность) крестьянского культурного ландшафта Кенозерья подтверждается документами и материальными свидетельствами сохранности системы расселения начиная с XVI века, унаследованности планировочной структуры деревень и ландшафта, достоверностью архитектуры храмов и часовен, большинство из которых было построено в ХVIII–XIX вв. и до настоящего времени сохранило свой исторический облик, сохранностью народных традиций домостроительства и природопользования, широким распространением сохранившихся со времён язычества традиций бережного отношения к священным рощам, сакральным деревьям и камням;

Целостность культурного ландшафта Кенозерья обеспечивается тем, что в границах национального парка на площади в 140 тыс. га имеется весь набор элементов, которые отражают результаты эволюции северорусского крестьянского ландшафта, сформировавшегося в процессе освоения и взаимодействия с природой Кенозерья. Гармоничное сочетание исторических поселений с полями, пожнями, полянами, сетью троп и дорог, ведущих к промысловым водным и лесным угодьям, с системой сакральных локусов пространства, с определённым функциональным членением и устроением территории, где всякий элемент занимает строго отведенное ему в ландшафте место, формирует уникальную пространственную композицию.

Наличие аналогов. Крестьянский культурный ландшафт Кенозерья не имеет аналогов в Списке Всемирного наследия – земледельческие культуры в зоне таёжных ландшафтов помимо Российской Федерации возможны только в Канаде и странах Скандинавии, но на этих широтах ни Канада, ни Скандинавия не имеют прямых аналогов. В частности, ландшафт Гранд Пре в Канаде на побережье залива Фанди в Атлантике демонстрирует польдерную земледельческую фермерскую культуру, заложенную акадийцами в XVII веке и имеющую принципиально иные формы проявления. Другой пример – сельскохозяйственный ландшафт южного Эланда в Швеции, сформировавшийся на острове, на возвышенном известняковом плато, и сохранивший оригинальные формы фермерского хозяйства и расселения с периода средневековья. Однако он не является прямым аналогом Кенозерью, представляя иной социокультурный тип организации пространства в иных природно-климатических условиях. Сочетание малоизменённой природы северного лесного поозерья с традиционной культурой северорусского крестьянства создало уникальный и, вместе с тем, хорошо сохранившийся культурно-природный ландшафтный комплекс, представляющий собой гармоничное сочетание природного, этнографического и архитектурного наследия, продолжающего существовать в традиционной исторической и природной среде, с живыми носителями традиционной культуры, определяющими развитие этого территориального комплекса.

Гарантии охраны культурного ландшафта обеспечены правовым статусом территории – в 1991 г. здесь был создан Кенозерский национальный парк, в число основных задач которого входит сохранение объектов культурного наследия, к которым, согласно российскому законодательству, могут быть причислены культурные ландшафты (№73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации). Режим охраны, установленный для территории национального парка, предусматривает необходимые регламенты поддержания традиционного природопользования. В 2004 г. национальный парк включен в сеть биосферных резерватов, создаваемых в рамках программы ЮНЕСКО «Человек и биосфера», что ещё более способствует созданию необходимых условий для сотворчества человека и природы, в результате которого формируется культурный ландшафт.

В апреле 2014 г. заявка на включение объекта под наименованием «Заповеданное Кенозерье» в Предварительный список Всемирного наследия (Tentative List), подготовленная от Института Наследия по просьбе дирекции Кенозерского национального парка и при поддержке администрации Архангельской области, была принята Российской Комиссией ЮНЕСКО и направлена в центр Всемирного наследия. Предстоит очень большая работа по подготовке номинационного досье, экспертизе и включению этого уникального уголка России в состав мировых ценностей наследия.

ЛИТЕРАТУРА

[1] Алферова Г.В. Каргополь и Каргополье / Г.В.Алферова – М.: Стройиздат, 1973. – 190 с.

[2] Гильфердинг А.Ф. Онежские былины, записанные Гильфердингом А.Ф. в Олонецкой губернии летом 1871 года. Изд. 4-е (в 3-х тт.) / А.Ф. Гильфердинг – М., Л.: АН СССР, 1949–1951.

[3] Гунн Г.П. Каргопольский озерный край / Г.П. Гунн – М.: Искусство, 1984. – 183 с.: ил.

[4] Кенозерский национальный парк: краткий путеводитель / Нац. Парк «Кенозерский»; [авт. текста Е.Ф. Шатковская] и [и др.]; авт. фот. Н. Чесноков [и др.]. – Архангельск: М'арт, 2004. — 165 с.

[5] Критский Ю.М. Кенозерье: история и культура / Ю.М. Критский.– Архангельск: Правда Севера, 2005. – 208 с.

[6] Кулешова М.Е. Культурные ландшафты в списке объектов всемирного наследия // Известия РАН. Серия географическая. – 2007. – №3. – с.7-17.

[7] Культурный ландшафт как объект наследия / Под ред. Ю.А. Веденина, М.Е. Кулешовой. – М.: Институт Наследия; СПб.: Дмитрий Буланин, 2004. – 620 с., ил.

[8] Небеса и окрестности Кенозерья. Расписные потолки, иконы, деревенские часовни и церкви, составляющие историко-культурный ландшафт национального парка «Кенозерский» / Авторы концепции И. Остаркова, Е. Шатковская. – М.: Программа «Первая публикация», 2009. – 564 с.

[9] Основные направления развития национального парка «Кенозерский» на 2001–2005 гг. – НП «Кенозерский», 2001. – 40 с. (Автор-составитель – М.Е. Кулешова).

[10] Ушаков Ю.А. Ансамбль в народном зодчстве Русского Севера (пространственная организация, композиционные приёмы, восприятие) / Ю.А.Ушаков. – Л.: Стройиздат. 1982. – 168 с.

[11] Operational Guidelines for the Implementation of the World Heritage Convention. Annex 3. UNESCO. WHC. 08/01, January 2008. – P. 85–92. – URL: http://whc.unesco.org/en/guidelines/

[12] World Heritage Cultural Landscapes / Ed. by Ana Luengo, Mechtild Rossler. UNESCO. WHC. Ayuntamiento de Elche, Spain. – 2012. – 362 p.

© Кулешова М.Е., 2014.
© Кулешова М.Е., фото, 2014.

Статья поступила в редакцию 15.12.2014.

Кулешова Марина Евгеньевна,
кандидат географических наук, заведующий Отделом культурного ландшафта и традиционного природопользования
Российского научно-исследовательского института
культурного и природного наследия им. Д.С.Лихачева (Москва),
e-mail: culturalandscape@mail.ru

Опубликовано: Журнал Института наследия, 2015/1.
Постоянный адрес статьи: http://nasledie-journal.ru/ru/journals/1/1.html

Наверх

Новости

Наши партнеры