2024/4(39)

Содержание

Теоретические исследования

Путрик Ю.С.

Исторические исследования

Ченцов А.С.

Создание и функционирование пенитенциарной системы
на территории Калининградской области в 1945–1949 гг.

Прикладные исследования

Горлова И.И., Бычкова О.И.

Реализация культурно-образовательного потенциала культурной политики в рамках образовательных систем

Марушина Н.В.

Определение структуры и границ выдающейся универсальной ценности объекта градостроительного наследия
(на примере Санкт-Петербурга)

Романова Д.Я.

Семья и род в историко-культурном наследии края

Скороход А.А.

Исследование картин датских художников-маринистов Карла и Вильгельма Билле в Отделе научной экспертизы ГОСНИИР

Освоение наследия

Филин П.А.

Основные итоги экспедиции Министерства обороны Российской Федерации и Русского географического общества по обследованию Северного острова архипелага Новая Земля в 2024 г.

Родионова В.А.,
Адамовская П.О.

Российский опыт третьего цикла периодической отчётности системы всемирного наследия

Рыбак К.Е.

К проблеме обнаружения
и коллекционирования археологических предметов

Проблемы сохранения наследия

Наумов В.Б.

Вопросы социальной кооперации при цифровом сохранении культурного наследия

Музееведение

Слесарчук, В.А.

Эхо Крымской войны: сувениры «Память Севастополя»
в собрании Нижегородского государственного историко-архитектурного музея-заповедника

Отечественное наследие
за рубежом

Ельчанинов А.И.

Индийский океан. Русские географические названия
как объекты нематериального культурного наследия

Сенин А.П.

Некрологи журнала «Часовой» (1929–1988 гг.) – отражение истории Белой эмиграции

Научная жизнь

Житенёв С.Ю.

Опубликован 12.11.2024 г.

Архив

УДК 904

Загорулько А.В.

Местонахождение как объект археологического наследия

Аннотация. В статье рассматривается такой специфический тип археологических памятников, как местонахождение. Местонахождение с одной стороны представляет собой тип археологического памятника с переотложенным или отсутствующим культурным слоем, с другой просто место расположения, концентрация археологических находок, его пространственные и качественные (находки) характеристики, которые еще нуждаются в интерпретации.

Ключевые слова: местонахождение, археологический памятник, культурный слой, палеолит, мезолит, переотложенный.

Открыть PDF-файл

Среди типов археологических памятников встречаются объекты, на которых нет культурного слоя (или он в значительной степени переотложен), прежде всего это наскальные изображения, на которых и не предполагается наличие слоя в силу их специфики. Другой тип памятников, не вошедший в списки законодательно закрепленных объектов археологического наследия, но широко представленный в археологической литературе и учебниках – местонахождение. Хотя встречается термин «местонахождение наскальных рисунков» - в Читинской области, около Сухотинских стоянок.

Закрепленность данного термина в научной литературе отражается в списке охраняемых памятников истории и культуры – по материалам сайта http://kulturnoe-nasledie.ru/ содержащего весьма неполный перечень памятников – среди памятников археологии фигурируют 113 местонахождений, относящихся к различным эпохам истории человечества. 6 – республика Карелия, 1 – Марий Эл, 1 – Алтайский край, 2 – Астраханская область, 17 – Белгородская область, 51 – Кемеровская область, 1 – Костромская область, 4 – Ростовская область, 1 – Свердловская область, 3 – Томская область, 3 – Челябинская область, 2 – Тюменская область, 1 – Республика Алтай, 5 – Республика Башкортостан, 6 – Республика Дагестан. Региональные списки более содержательны – только в одном Краснодарском крае – 48 местонахождений. Хотя памятники этого типа могут и отсутствовать в некоторых региональных списках, например в Ставропольском крае.

Несмотря на то, что в законодательных актах по охране и использованию данная категория памятников не упоминается. С самого начала, с «Проекта мер охранения памятников старины», предоставленном А.С. Уваровым на первом археологическом съезде в 1869 г., содержащего первую классификацию памятников истории и культуры, недвижимые памятники археологии, искусственные (насыпи-валы, городища и курганы) были отнесены к архитектуре. В дальнейшем, такое законодательное определение памятников археологии сохранялось до 1948 г., когда было принято постановления «О памятниках культуры», где памятники археологии были выделены в отдельную категорию - «памятники археологии: древние курганы, городища, свайные постройки, остатки древних стоянок и селищ, остатки древних городов, земляные валы, рвы, следы оросительных каналов и дорог, кладбища, могильники, могилы, древние намогильные сооружения, дольмены, менгиры, кромлехи, каменные бабы и пр., древние рисунки и надписи, высеченные на камнях и скалах, места находок костей ископаемых животных, а также древние предметы» [19]. Затем с незначительными изменениями перечень видов археологических памятников дублировался в законе «Об охране и использовании памятников истории и культуры» 1978 г., в постановлении Совета министров СССР от 16 сентября 1982 г. « Об утверждении Положения об охране и использовании памятников истории и культуры» (№ 865). В Федеральном законе №73 «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» от 25 июля 2002 г. содержание термина памятник археологии не раскрывался, зато определения категорий объектов культурного наследия (памятники, ансамбли, достопримечательные места), позволяли относить к охраняемым объектам почти все типы памятников археологии – особенно к категории «достопримечательные места», которые определялись как: «…объекты, созданные человеком или совместные творения человека и природы, в том числе места бытования народных художественных промыслов; центры исторических поселений или фрагменты градостроительной планировки и застройки; памятные места, культурные и природные ландшафты, связанные с историей формирования народов и иных этнических общностей на территории Российской Федерации, историческими событиями, жизнью выдающихся исторических личностей; культурные слои, остатки построек древних городов, селищ, стоянок, места совершения религиозных обрядов». Собственно местонахождение вполне подходит под определение «остатки построек древних городов, селищ, стоянок, места совершения религиозных обрядов», даже если культурный слой отсутствует.

Термин местонахождение употреблялся в российской науке с конца 19 века и был связан в основном с естественными науками. В то время первобытная археология развивалось в тесной связи с естественными науками – геологией, палеонтологией, географией, биологией, зоологией, в античной и средневековой археологии для определения случайных находок употреблялись термины – собственно находки, остатки, древности, памятники и т.д [32,33].

В естественных науках термин местонахождение употреблялся в отношении находок относящихся к их как к основному предмету изучения т.е. пункт, где найдено или наблюдалось отдельное растение или животное. Например, у Черского – как места локализации окаменелостей древних животных [34], так и скопление археологического материала. Такое понимание термина местонахождение сохранилось у палеонтологов до наших дней. Они рассматривают местонахождение не только как находку окаменелостей на поверхности, в обнажении, но и как локализацию окаменелостей в толще слоев, а иногда как отдельный слой. В палентологии рассматриваются процессы формирующие местонахождения, а также классифицируются различные типа местонахождений [10].

К.С. Мережковский, рассматривает в Крыму – три открытых местонахождения, которых он отличал от пещерных памятников, которых называл пещерами. Под открытыми месторождениями имелась ввиду локация подъемного материала. Количество найденного материала на одном местонахождении достигало 1000 экземпляров. Такой памятник он проинтерпретировал как «фабрику». (Мережковский 1880, с. 120)

Собственно термин «местонахождение», возможно является русским переводом с немецкого Fossil – Lagerstatteh, (англ.location, locality; фр. localite).

Хотя российские археологи при публикации своих работ на французском языке использовали термин «lestation» (Формозов 1982, с. 17; И. М. Бухтоярова 2014). Буквальный перевод этого слова - пункт» также используется до сих пор. Иногда встречался термин «пункт местонахождения» (Третьяков 1937, с. 227; Коробков 1971, с. 62)..

В российской археологии конца 19 - начала 20 в. под понятием «памятник» имелась ввиду находка, артефакт (Уваров 1881) и у А.С. Уварова локализация находок (памятников) – называется «место нахождения». В.А.Городцов в дальнейшем разделяет памятники на простые – собственно артефакты и коллективные – стоянки, селения, города (Городцов 1925). Таким образом, термин «местонахождение» использовался для указания локализации находки или комплекса, который в дальнейшем идентифицировался как определенный тип памятника (стоянка, курган, селище), а если он не был определен – он так и оставался местонахождением.

В научных отчетах и публикациях термин «местонахождение» иногда «пункты местонахождения» использовался для определения места обнаружения артефактов, в основном каменного века [3,25, 29].

Такое понимание местонахождения отразилось в учебнике Д.А. Авдусина «Основы археологии»: «Палеолитические местонахождения делятся по условиям залегания на непереотложенные, т. е. дошедшие до нас в неизменном состоянии, как их оставили жившие на них люди, и переотложенные, которые в результате геологических процессов (передвижений земной коры, вулканических явлений, действий потоков воды и пр.) были смещены со своих мест и отложены в других, рядом или на значительных расстояниях. В таком случае это уже не стоянки, а местонахождения. В них нет ни жилищ, ни костров, ни самого культурного слоя». [1], Также трактуется местонахождение в более поздних учебниках, где авторы пытаются дать определение термину местонахождение, например Н.И. Петров «В результате различных геологических,гидрологических и иных естественных процессов культурные слои многих поселений эпохи камня (особенно – периода палеолита) были разрушены. Вещевой комплекс таких стоянок оказался, так сказать, «переотложенным». Иногда, находясь в состоянии вторичного залегания, предметы из камня все же занимают определенную позицию в геологической стратиграфии данной местности. В других ситуациях остатки разрушенных стоянок оказались на современной дневной поверхности – такие памятники фиксируются только по находкам каменных орудий, геологическая привязка которых, как правило, невозможна. Во всех этих случаях для обозначения подобных объектов археологи пользуются термином местонахождение» [21].

Поскольку чаще всего такая ситуация встречается на памятниках палеолита, мезолита, поэтому такой тип памятников и считался характерным для этих периодов [3, 24, 31]. Для палеолитических памятников «культурный слой – «сложное геологическое тело, возникшее в результате сочетания антропогенных и естественных факторов и претерпевшее значительные изменения. Понятие «непотревоженный» (залегающий in situ) культурный слой применительно к палеолиту носит заметную долю условности» (Деревянко, Маркин, Васильев 1994). На памятниках палеолита выделяют «заполнитель», представляющий собой в основном четвертичные осадочные отложения, отражающие геоморфологические процессы, сопровождающие пост-депозициональную стадию эволюции культурного слоя. В принципе полное разрушение культурного слоя также является одним из таких процессов. Изучение этих процессов является неотъемлемой частью интерпретации палеолитических памятников со сложной стратиграфией, в частности верхнепалеолитических и нижнепалеолитических памятников Восточной Сибири (большинство которых называются местонахождениями), Г.П. Медведев и С.А. Несмеянов выделяли несколько видов концентрации археологического материала, к нарушенному культурному слою относились «перезахороненные» - смещенные по горизонтали, «переотложенные» - смещенные по вертикали и «экспонированные» - лежащие на поверхности (Медведев, Несмеянов 1988). Актуальность систематизации памятников с нарушенным культурным слоем была вызвана их большим количеством в данном регионе. Несмотря на наличие хотя и переотложенного культурного слоя и большое количество археологического материала они называются местонахождениями, например Георгиевское (Роговской 2008, с. 74). Кроме того, в научный оборот вошло определение «геоархеологическое местонахождение» и соответствующая методика исследования - выделение элементов «заполнителя» и выявление структуры измененного культурного слоя (Александрова 1990, с.7).

Методика обследования палеолитических местонахождений, где материал лежал на поверхности, была разработана И.И. Коробковым на примере Яштухского местонахождения, поверхность пунктов разбивалась на квадраты и находки фиксировались на плане, что позволило более точно выделять группы скоплений и специализированные участки. Анализ материала включал в себя корреляцию морфологии изделий и их внешнего вида (патину, ожелезнение и окатанность) [15,16]. Также точная пространственная фиксация пунктов скопления материала с помощью JPS была применена в пустыне Гоби новосибирскими археологами [9].

Местонахождения палеолита и мезолита в зависимости от региона могут быть приурочены к разным ландшафтным элементам.

Памятники палеолита в аридных и семиаридных регионах находятся на площадках и склонах эрозионных террас, иногда на конусах выноса, предгорных шлейфах. В целом, там, где процессы эрозии преобладали над осадконакоплением археологический материал мог оставаться на том месте, где были оставлен в древности или менять месторасположение по горизонтали. Хотя часто археологические остатки могли перекрываться отложениями, которые затем подвергались эрозии, что способствовало экспонированию археологических находок на поверхности [8]. В местах активной береговой эрозии, например на Красноярском водохранилище, памятники разрушаются, а археологический материал экспонируется на цокольные террасы и отмели – в этом случае можно говорить о серии местонахождений (Дербинские местонахождения) [27].

Мезолитические местонахождения, в частности зандровой зоны Европейской части, обладают своей спецификой. Из-за образа жизни мезолитического населения – бродячих охотников-собирателей – сами стоянки представляют собой памятники с очень слабым культурным слоем, залегающим близко к поверхности, отсутствием следов сооружений. Вследствие процессов почвенных процессов в перекрывающих отложениях артефакты часто оказываются на поверхности. В зандровой зоне Восточной Европы, мезолитический материал находится в дерне [24], а открытые мезолитические стоянки Среднего Дона приурочены к более подвижным аллювиальным и аллювиально-пролювиальным слоям [31].

Методика обследования таких местонахождений в принципе такая как и палеолитических, планиграфический анализ, реконструкция почвенных процессов в данном конкретном месте и типологический анализ находок каждого скопления [24]. Разница в том, что в большинстве палеолитических местонахождений – материалы на поверхности представляют собой части разрушенного культурного слоя, который еще мог сохраниться в толще литологических слоев, на мезолитических памятника слой, как правило, разрушен полностью. Кроме того, в случае с мезолитическими памятниками их интерпретация более субъективна – назвать памятник стоянкой или местонахождением полностью зависит от первооткрывателя, к тому же мезолитические местонахождения – это исключительно памятники, где материал расположен на поверхности.

Но как тип памятника термин местонахождение употреблялся не только в отношении памятников палеолита, мезолита, но для определения находок других периодов.

В неолите, когда ландшафты были сравнимы с современными, поселения становятся более стационарными, вследствие изменения стратегии охоты, из-за постоянных маршрутов передвижения от скопления одного пищевого ресурса к другому, что конечно не исключает наличие кратковременных стоянок. Такой образ жизни характерен конечно для неолитического населения умеренной экваториальной зон, в центрах земледелия поселения были полностью стационарными. Памятники неолита как и в палеолите и мезолите также подвергались воздействию природных разрушающих факторов – эрозии, смещению литологических слоев. Но в силу большей стационарности проживания и соответственно более мощного культурного слоя, а также не столь продолжительного периода воздействия (все-таки 5 тысяч лет не 30-40) количество поселений с культурным слоем in-situ значительно увеличилось. Соответственно и местонахождения неолита не столь многочисленны как мезолитические, в отношении к другим типам поселений и общему количеству памятников.

В период образования больших поселений городищ и селищ (бронзовый, железный века, раннее средневековье) – интерпретация и понимание местонахождений резко меняется. Они перестают ассоциироваться с таким типом поселения как стоянки, зато дают большой простор для вариантов объяснения причин такого пространственного распределения (клад, брошенные вещи, случайные находки). Хотя влияние геоморфологических процессов (береговая абразия и т.д.) сохраняется.

Всеобщим признаком местонахождения в этих определениях, кроме точно зафиксированного месторасположения, является переотложенность, изменение или отсутствие культурного слоя, а также - как проявление этих процессов – наличие исключительно подъемного материала.

В некоторых регионах следуя местной традиции описания памятников, основанной на преобладающих типах археологических памятников местонахождениями могут называться концентрации археологического материала различной степени дисперсности на поверхности или у подножия склоновых или береговых обнажений.

Часто они называются также пунктами, пятнами и другими терминами, заимствованными из геоморфологии и почвоведения.

В целом, определение памятника – местонахождение или стоянка зависит от археологического контекста конкретной территории, от преобладающих типов памятников, если большинство из них представлены просто местами концентрации археологического материала – то памятник с более или менее сохранившимся участком культурного слоя мог интерпретироваться как стоянка..

Однако при наличии точно стратифицированных памятников (даже культурный слой был нарушен), которые рассматриваются как опорные и наличии большого количества материалов с этих памятников возможно построение хронологических схем определенной эпохи. Например, местонахождения Игетей, Георгиевское [21]. Тогда местонахождение можно рассматривать не как место обнаружения немногочисленного подъемного материала, а как вполне самостоятельный археологический источник. Кроме того, при наличии набора методик и совместных исследований с геоморфологами, палинологами и почвоведами любые месторождения могут считаться археологическим источником.

Л.С. Клейн попытался генерализовать понятие «местонахождение»: «Между тем и полевая археология нуждается в термине, который покрывал бы всякие отдельно обнаруженные древности - и один предмет, и несколько предметов, обнаруженных вместе далеко от других, но не связанных надежно в единый комплекс (т. е. не памятник), и памятник. Ведь все это пункты на археологической карте, имеющие нечто общее в значении для полевой археологии: это результаты разведки, дающие информацию о прошлом (например, о заселенности края) и подлежащие дальнейшему изучению, возможно, посредством раскопок. Поэтому общий термин нужен. В русской терминологии для этого применяется термин «местонахождение» (в английской — site)». Позже он конкретизирует данное понятие - «Местонахождение» – любой памятник или совокупность тесно смыкающихся территориально памятников, связанная с определенным местом и заметно отделенная территориально от других конкретных археологических объектов значительным расстоянием (свободным пространством) – так, чтобы заслуживать быть отмеченным отдельным значком (как отдельная точка) на археологической карте [14].

Таким образом, Л.С.Клейн противопоставляет комплекс и местонахождение. Также и В.С.Бочкарев уточняя содержание термина комплекс, одним из его свойств считает функциональную связь артефактов, а то что они найдены в одном месте (локусе) недостаточно [4].

Е.Н. Колпаков употребляет термин местонахождение в более широком значении – и относит его к такому понятию как «археологический универсум», археологическая реальность. Таком образом, это набор артефактов, обладающих только одним свойством – они найдены в одном месте[11].

Местонахождением может называться любое место, где обнаружен материал – определение и отнесение памятника к какому-либо типу происходит после интерпретации материала и ситуации его залегания.

Неопределенность в интерпретации и изученности (только подъемный материал) отразилась и в Положении о порядке проведения археологических полевых работ и составления научной отчётной документации, основополагающего документа для проведения археологических работ. Даже в новой редакции 2015 года термин местонахождение был сохранен – хотя в основных понятиях его нет: «Для местонахождений, выявленных по подъёмному материалу (без земляных работ), допускается глазомерная съёмка.3.5 (в)».

Таким образом, местонахождение с одной стороны представляет собой тип археологического памятника с переотложенным или отсутствующим культурным слоем, с другой просто место расположения, концентрация археологических находок, его пространственные и качественные (находки) характеристики, которые еще нуждаются в интерпретации. В основном, в этом значении этот термин и употреблялся в научной литературе. Также в полевых археологических отчетах так назывались скопления немногочисленных находок на поверхности, которые сложно было отнести к какому-либо закрытому комплексу, где имеется явно выраженная функциональная и хронологическая связь между элементами. Поскольку закрытый комплекс даже экспонированный на поверхности сохраняет функциональную связь элементов, подобные местонахождения каменного века часто называли стоянками, средневековые – кладами или просто находками. В большинстве случаев основой интерпретации являлись находки и остатки сооружений (очаги), их культурная принадлежность, пространственные отношения между обнаруженными артефактами. В то время как анализ особенностей постдепозициональных естественных процессов, более сложен и требует привлечения специалистов-геоморфологов. Открытые комплексы труднее интерпретировать, находки могут быть не связанны ни хронологически, ни функционально.

В археологических исследованиях местонахождения обычно никогда не являются опорными памятниками, материалы которых лежат в основе анализа, будь то хронология региона или характеристика археологической культуры (за исключением палеолитических памятников). Часто они являются фоном, основные признаки которого, материал и пространственная привязка характеризуют временные и пространственные границы распространения той или иной культуры. Они лишены археологического контекста как памятника археологии, но являются неотъемлемой археологической частью окружающего ландшафта. Таким образом, их необходимо фиксировать и описывать, поскольку они являются такими же объектами археологического наследия как и любой другой памятник археологии. Соответственно представляют собой определенную часть базы данных, которую надо сохранять.

ЛИТЕРАТУРА

[1] Авдусин Д.А. Основы археологии. – М., 1989. – С. 25.

[2] Александрова М.В. Некоторые замечания по теории палеолитического культурного слоя // КСИА. – 1990. – № 202. – С. 4–8.

[3] Береговая Н.А. Палеолитические местонахождения СССР: 1958-1970 гг. – Л.: Наука, 1984.

[4] Бочкарёв В.С. К вопросу о системе основных археологических понятий // Предмет и объект археологии и вопросы методики археологических исследований. – Л., 1975. – С. 34-42.

[5] Бухтоярова И.М. С.Н. Замятин и открытие первого палеолитического жилища в СССР/ Верхний палеолит Северной Евроазии и Америки: памятники, культуры, традиции. – СПБ., 2014. – С.74-77

[6] Васильев С.А. Древнейшее прошлое человечества: поиск российских ученых. – СПб., 2008. – С. 77-79

[7] Городцов В.А. Археология. Каменный период. Т.1. – М.-Л., 1925.

[8]  Деревянко А.П. Палеолитоведение: введение и основы / Деревянко А.П., С.В. Маркин , С.А.Васильев. – Новосибирск: Наука, 1994.

[9] Деревянко А.П. Археологические исследования российско–монгольско–американской экспедиции в Монголии в 1995 г. / Деревянко А. П., Олсен Д., Цэвендорж Д.– Новосибирск: ИАЭт СО РАН, 1996.

[10] Ефремов И.А. Тафономия и геологическая летопись. Кн: 1. Захоронение наземных фаун в палеозое. Труды палеонтологического института. Т. 24. – М.: Изд-во АН СССР, 1950.

[11] Классификация в археологии. – СПб.: ИИМК РАН, 2013. – С. 12.

[12] Клейн Л.С. Археологические источники. – Л. Изд-во ЛГУ, 1978.

[14] Клейн Л.С. Археологическая типология. – Л., 1991.

[15] Коробков И. И. К проблеме изучения нижнепалеолитических поселений открытого типа с разрушенным культурным слоем // МИА. – 1971. – № 173. – С. 61–99.

[16] Кулаков С.А. Об одной индустриальной особенности раннего и среднего палеолита северо-западного Кавказа // Первая абхазская международная археологическая конференция. – Сухум, 2006. – С. 225-230.

[17] Медведев Г. И., Несмеянов С. А. Типизация “культурных отложений” и местонахождений каменного века // Методические проблемы археологии Сибири. – Новосибирск: Наука, 1988. С. 113–142.

[18] Мережковский К.С. Отчет о предварительных исследованиях каменного века в Крыму// Известия ИРГО. Т. 16. – СПб., 1880. – С.120

[19] Охрана культурного наследия России XVII—X X вв.: Хрестоматия. – М., 2000.

[20] Патрушев В.С. Этнокультурные процессы в Европейской России в эпохи палеолита и мезолита. Проблемы истории России . Вып. 5. Екатеринбург, 2003. – С. 21-49 .

[21] Петров Н.И. Археология. Учебное пособие. – СПб., 2008.

[22] Роговской Е. О. Результаты исследований местонахождения Георгиевское I в южном Приангарье // Вестник НГУ. Т. 7. Вып. 3. – 2008. – С. 63-71.

[23] Сорокин А.Н. Мезолит Оки. Проблема культурных различий. – М., 2006.

[24] Сорокин А.Н. Очерки источниковедения каменного века. – М.: ИА РАН, 2016. – С. 41.

[25] Сосновский Г.П. Новые палеолитические местонахождения Южной Сибири. Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях института истории материальной культуры. Вып. VII. – М.-Л.: Изд. АН СССР, 1940.

[26] Сосновский Г. П. Палеолитические стоянки в долине р. Качи у г. Красноярска / / СА. – 1948. – X. – С. 75-84.

[27] Палеолитические местонахождения Дербинского археологического района : Красноярское водохранилище / Стасюк И. В., Е. В. Акимова, Е. А. Томилова, С. А. Лаухин, А. Ф. Санько, М. Ю. Тихомиров, Ю. М. Махлаева // Вестник археологии, антропологи и этнографии. – 2002. – №4. – С. 17-24.

[28] Третьяков П.Н. Экспедиция по изучению ''арктического палеолита'' // СА. – 1937. – №2. – С. 227.

[29] Третьяков П.Н. Калужская экспедиция Государственной академии истории материальной культуры им. Н.Я. Марра 1936 // СА. – 1937. – №4. – С. 328–330.

[30] Уваров А.С. Археология России : Каменный период. – М., 1881.

[31] Федюнин И.В. Мезолитические памятники Среднего Дона. – Воронеж, 2007.

[32] Формозов А.А. Очерки по истории русской археологии. – М., 1961

[33] Формозов А.А. Проблема древнейшего человека в русской печати // СА. – 1982. – №1. – С. 5-20.

[34] Черский И.Д. Неопубликованные статьи, письма и дневники. – Иркутск, 1936.

© Загорулько А.В., 2016.

Статья поступила в редакцию 04.10.2016.

Загорулько Андрей Владиславович,
кандидат исторических наук,
старший научный сотрудник,
Российский научно-исследовательский институт культурного
и природного наследия им. Д.С.Лихачева (Москва),
e-mail: azagor@mail.ru

Опубликовано: Журнал Института наследия, 2016/3(6)

Постоянный адрес статьи: http://nasledie-journal.ru/ru/journals/101.html

Наверх

Новости

Наши партнеры