2025/2(41)
спецвыпуск

Конференция
аспирантов
и молодых ученых

НАУКИ О КУЛЬТУРЕ
И ИСКУССТВЕ:
ПЕРСПЕКТИВНЫЕ
ИССЛЕДОВАНИЯ

Москва, 22-23 января 2025 г.

Часть 1

ДОКЛАДЫ

Баженова И.В.

Синтез жанров в театральном искусстве (на примере музыкального театра
«На Басманной»)

Березина Н.А.

Практики по внедрению современных мер сохранения, использования и популяризации культурного наследия
на территории Вологодской области

Борсуковская Г.В.

Культурная система автохтонного населения Канарских островов
как реликт культуры эпохи неолита

Борунов С.С.

Специфика коммеморации событий Крымского фронта Великой Отечественной войны
в художественном кинематографе сталинского и хрущевского периодов СССР (1944–1964 гг.)

Валькова И.В.

Апробация отдельных методов удаления загрязнений
с поверхности мебели,
не имеющей отделочного покрытия

Гарафутдинов Д.В.

Период становления Международного театрального фестиваля им. А.П.Чехова
как новой театральной институции

Костин Н.Д.

Региональная культурно-информационная политика: вызовы и перспективы

Орлов С.Н.

Искусственный интеллект
и определение авторства электронных текстов как культурологическая проблема

Таловин К.Д.

Культурологический потенциал археологических находок
из металла

Тюрина Е.В.

Использование культурного наследия в формировании идентичности советской молодежи в 1920-е годы

Чебыкин Д.Д.

Специфика реализации мягкой силы во внешней культурной политике (на примере США, КНР и РФ)

Опубликован 06.05.2025 г.

Архив

Ким Е.С.

К вопросу о выявлении памятников конструктивизма на территории Западной Сибири

Аннотация. В последние годы научное сообщество наблюдает подъем интереса исследователей и общественности к архитектуре 1920-1930-х годов. Несмотря на признанную важность этого периода развития искусства, памятники эпохи не до конца идентифицированы, многие из них не имею охранного статуса и находятся в аварийном состоянии. В статье предпринята попытка уточнить стилистическое разнообразие архитектуры указанной эпохи и указать актуальные пути ее сохранения.

Ключевые слова: советская архитектура, архитектура Сибири, конструктивизм.

Открыть PDF-файл

В последние год научное сообщество наблюдает подъем интереса исследователей и общественности к архитектуре 1920-1930-х годов: издаются монографии и статьи по регионам, персоналиям и памятникам. Повышенное внимание наблюдается одновременно с процессом переосмысления развития российской архитектуры ХХ века, с изучением политической, социальной и культурной проблематики этого времени, с рассмотрением сферы государственного заказа и, наконец, с актуальностью вопроса сохранения памятников указанного периода. Эта эпоха отмечена усилением государственного контроля над сферой культуры. Она же является уникальным периодом в истории развития новых художественных форм, которые сегодня признаны одной из самых ярких и самобытных страниц в русском искусстве. Начиная с 1990-х гг. исследователи, а с 2000-х годов и многие общественные организации проводят работу над выявлением, сохранением и популяризацией архитектуры 1920-1930-х годов, прежде всего, памятников авангарда. В их числе и крупные международные организации (прежде всего ICOMOS и DOCOMOMO), и научные институты (НИИТИАГ), и авторитетные эксперты по искусству ХХ в.

Большую роль в популяризации наследия архитектуры авангарда, постконструктивизма и раннего сталинского ампира играют добровольческие и градозащитные организации. А развитие современных технологий позволяет быстро обнародовать информацию об актуальном состоянии того или иного памятника.

Тем не менее, состояние памятников этого времени по большей части остается неудовлетворительным и аварийным. В вопросах выявления объектов культурного наследия государственные органы охраны памятников руководствуются критериями историко-культурной ценности объектов [1]. По формальным критериям значительная часть наследия 1920-1930-х годов либо не «заслуживает» получения охранного статуса, либо не является достаточно ценной для того, чтобы получить финансирование на реставрацию такого объекта. А это, в свою очередь, приводит к утрате многих сооружений. Таким образом, перед исследователями и экспертами стоят задачи не только выявления и сохранения, но и популяризации с целью признания обществом ценности наследия этой эпохи. Последняя задача – чрезвычайно трудная, так как целенаправленная научно-популярная работа по разъяснению художественных особенностей, градостроительной, исторической ценности требует не один год. При этом она нуждается в государственной поддержке.

Одними из первоочередных вопросов сохранения памятников 1920-1930-х годов являются их выявление и исследование, а с ними – и предмет охраны. Постройки этой эпохи стилистически неоднородны. Данную проблематику отражают объекты, расположенные на территории современной Западной Сибири. Здесь находятся несколько регионов, являющиеся крупными центрами развития архитектуры 1920-1930-х годов.

В настоящее время к Западной Сибири относят следующие области и округа: Тюменскую, Курганскую, Новосибирскую, Омскую, Томскую и Кемеровскую области, Алтайский край и Республику Алтай. Новосибирская и кемеровская архитектура первой трети ХХ века наиболее изучена по сравнению с соседними округами. Если мы обратимся к истории административно-территориальных изменений 1920-1930-х гг., то увидим, что основной состав региона практически не менялся. С 1925 г. по 1932 г. большая часть этой земли относилась к Сибирскому краю, с 1932 г. по 1937 г. здесь располагался Западно-Сибирский край, в 1937 г. была выделена Новосибирская область. Здесь сложилась собственная архитектурная школа, развивавшаяся во взаимодействии с главными советскими центрами (в частности, с Ленинградом) и с приглашенными иностранными специалистами. Этому способствовало крупное индустриальное, административное, общественное и жилое строительство, развернувшееся в регионе. На этот период приходятся значительные изменения в культурной и общественной жизни Сибири. Исследователи отмечают и «количественно более масштабный период конкурсного проектирования 1922–1929 гг.», что также стимулировало архитектурные поиски в регионе [2].

1920-е – начало 1930-х гг. отмечены масштабным промышленным строительством. Возводились заводы, фабрики и сопутствующая инфраструктура: общественные, административные, жилые здания. Разрабатывались новые городские планировки, появлялись соцгорода, многие из которых представляют собой памятники градостроительного искусства. На базе крупных заказов от промышленных предприятий (в частности, в Кемерово – АИК Кузбасс; в Барнауле – Меланжевый комбинат; в Новокузнецке КМК) шли поиски новых форм и конструкций.

Помимо потребности в новых общественных и административных зданиях, остро стоял вопрос жилищного строительства. Как отмечают исследователи, к началу 1930-х годов значительная часть населения жила в хижинах и землянках. Так, историк Д.П. Сарин описывает причины жилищного кризиса, сложившегося в 1920-е годы на Кузбассе [3], следующим образом: «Ограниченное количество жилищного фонда и неудовлетворительное состояние значительной части жилых помещений, в том числе большое количество землянок и железнодорожных вагонов, приспособленных для временного проживания рабочих… высокая плотность размещения населения в промышленных районах… отсутствие масштабного жилищного строительства». Все эти причины в полной мере касались и других областей Западной Сибири. Архитекторы получили возможность спроектировать большое количество жилых домов. А обновленные города и поселения быстро становились экономическими и культурными центрами.

В таких центрах довольно быстро возникают и высшие учебные заведения, в частности, Сибирский металлургический институт в Новокузнецке (старый корпус института является памятников регионального значения). В одном из новых учебных заведений, Омском художественно-промышленном техникуме (которое просуществовало с 1920 по 1930 гг.) возникает Обществе современных архитекторов, созданное преподавателями и выпускниками худпрома – С. М. Игнатовичем, А.С. Огородниковым и П.И. Русиновым. Они оказали значительное влияние на распространение идей конструктивизма в Омске и отчасти в Новосибирске.

К концу 1930-х гг. стали также прослеживаться неоклассические и ампирные мотивы в архитектуре. Эта линия стала главной в стране к середине третьего десятилетия ХХ в. Кроме того, к наследию этой эпохи относятся постройки, созданные в рационалистическом ключе (например, работы иностранных архитекторов) и здания, в облике которых можно проследить множество смешанных форм.

Нередко конструктивистские здания перестраивались и получали новую декорацию почти сразу же после их возведения. Такое стилистическое разнообразие не позволяет обобщать наследие 1920-1930-х гг. и сводить его облик только к авангарду и конструктивизму. Речь идет об очень разнородных постройках. Под призывом к сохранению памятников «авангарда и конструктивизма» этого периода широкая общественность и часть научного сообщества подразумевают несколько тысяч построек 1920-х – начала 1930-х гг. годов, созданных в совершенно разных стилистических ключах. Дифференциация этих объектов необходима, в том числе и потому, что экспертное сообщество определяет приоритеты и основания для сохранения конкретных памятников, жилых массивов или комплексов, указывая в каждом случае, что именно представляет собой ценность и интерес: архитектурный облик, градостроительное решение, исторические обстоятельства, комплекс причин.

На территории Западной Сибири расположены регионы, являющиеся центрами новой архитекторы описываемой эпохи – Новосибирская, Омская и Кемеровская области. Здесь до сих пор сохранилось большое количество построек 1920-1930-х гг., нуждающихся в стилевой дифференциации. В частности, вызывает вопрос объективное число памятников конструктивизма. Нужно ли относить к этому кругу все постройки 1920-х – начала 1930-х гг., созданные на базе функционализма? Или же к ним можно отнести только здания и комплексы, построенные на принципах, заложенных идеологами конструктивизма? Включать ли здания, архитекторы которых использовали только формальную базу этого направления? В какой контекст должны быть вписаны проекты западных архитекторов, работавших в это время над проектами новой застройки советских городов? К тому же, ряд зданий этого времени были перестроены еще в 1930-е гг. (в духе стилистики неоклассицизма) и в последующие годы, а многие из них изменились до неузнаваемости уже в 1990- 2000-е гг.

Попробуем определить некоторые принципы, которые позволят нам отнести тот или иной памятник к конструктивистскому ключу. Это постройки:

- созданные на службу новым (коммунистическим) принципам и исходя из них;

- формирующие образ жизни нового человека

- функциональные (организация пространства и выбор формы исходят из функций постройки и ее конструктивных особенностей);

- формальные признаки: плоские крыши, колонны-опоры, игра на геометрических формах, нередко характерные горизонтальные ленты окон и цилиндрические объемы (лестничные полубашни); гладкая штукатурка фасадных стен.

Предлагается отнести к памятникам этого круга здания, построенные в духе постконструктивизма, перестроенные в последующие годы, а также здания, созданные, исходя из принципов функционализма (жилмассивы, работы европейских архитекторов) в целях создания единого массива данных о сохранении памятников, близких модернистским направлениям в архитектуре.

Помимо общепринятых экспертным сообществом источников информации о памятниках (научная литература, научные и музейные архивы, консультации со специалистами, реестры объектов культурного наследия), мы воспользовались современными интерактивными картами, которые дают возможность идентифицировать постройку и узнать ее актуальное состояние.

Интерактивные карты позволяют сравнить реестры объектов культурного наследия, исследовательские данные о памятниках с их актуальным состоянием, сверить названия и адреса объектов.

Процесс сбора данных об объектах происходит по следующей схеме:

- последовательная выборка из научных монографий и статей по региону;

- нахождение объекта на карте;

- сверка адреса и названия;

- сверка адреса, названия, статуса объекта с региональным реестром объектов культурного наследия;

- выяснение краткой истории объекта;

- консультации с экспертами о бытовании конкретного объекта;

- консультации с экспертами о наличии в регионе объектов, не внесенных в реестры

и не упомянутые в научной литературе;

- поиск этих объектов на карте, уточнение названия, состояния, краткой истории.

Очевидно, что наполнение подобной базы памятников позволит исследователям сделать процесс систематизации объектов более эффективным и отразит актуальное состояние объектов в различных регионах.

Исходя из вышеуказанных принципов, мы можем говорить о примерно двухстах шестидесяти постройках, относящихся к архитектуре конструктивизма или близких к ней, включая жилмассивы (в частности, Соцгород в Новокузнецке) (см. таблицу).

Как мы видим, большая часть из этих памятников не находятся ни под государственной охраной (не имеют охранного статуса), ни даже в списках выявленных объектов. Учитывая то, что и памятники, обладающие охранным статусом, нередко оказываются в аварийном состоянии либо значительно перестраиваются, то ситуация с сохранением этих объектов все еще представляется крайне негативной.

Наконец, исследователи и эксперты сталкиваются с вопросом предмета охраны памятников данного периода. Под ударом – архитектурные сооружения, не обладающие ярко выраженными индивидуальными особенностями, а также жилые массивы [4]. Жилые массивы (самый яркий пример – Соцгород в Новокузнецке) обладают как исторической ценностью, наиболее ярко представляя социальный портрет своей эпохи, так и градостроительный. Однако широкой общественности кажется, что подобная застройка – это только набор однотипных жилых домов низкого качества. С их точки зрения, учитывая, что жилые массивы на сегодня оказались в центре городов, выгоднее разрушить.

Но и в хорошо изученных областях, например, в Кемеровской ив Новосибирской, состояние памятников 1920-х – начала 1930-х гг. и их будущее вызывают серьезные опасения. Исследователи указывают на необходимость документации, выработки механизмов ремонта и реставрации [5], повышения статуса объектов. Не менее очевидна и важность просветительской работы, которая позволит изменить общества к данному ряду памятников. Только в этом случае власть, бизнес-сообщество будут заинтересованы в качественной реставрации и в приспособлении зданий, а не в сносе. Более того, сохранение и приведение в надлежащий вид комплексов, площадей и застроек позволит значительно повысить уровень туристического потока, а с ним и возврат затраченных финансовых средств.

«Однако главная проблема – не в заниженной категории охраны. Никакой охранный статус сам по себе не является панацеей. Авангард – все еще наименее признанная в городе часть наследия, а потому самая беззащитная», – подчеркивает Кириков [6].

Таким образом, в целях сохранения наследия 1920-1930-х гг., как на территории Западной Сибири, так и России в целом, необходимо сосредоточится на двух главных вопросах. Первый, исследовательский – это дальнейшее выявление памятников и последующая систематизация объектов, расположенных в удаленных регионах. Необходима корректная стилистическая идентификация построек. Второй, просветительский – популяризация этого наследия, объектов, не зависимо от их статуса. Большую часть из них возможно отреставрировать и использовать, а значит, они несут не только памятные функции, но и туристический потенциал, что позволит заинтересовать в их сохранении представителей власти и бизнеса. Требуется серьезное научное вливание в популяризацию, чтобы скорректировать тиражируемые взгляды.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Приказ Мосгорнаследия от 30.12.2015 N 478 «Об утверждении Критериев историко-культурной ценности объектов, обладающих признаками объекта культурного наследия, расположенных на территории города Москвы».

[2] Так, И.А. Казусь отмечает: «Мемориальный Дом-памятник Ленина, строившийся по результатам конкурса 1924 г., с учетом обретенного нового статуса города был немедленно перепроектирован, обретя сходство фасада с абрисом второго деревянного Мавзолея Ленина и необходимую монументальность, тем самым задав столичность для последующих сооружений центра Ново-Николаевска». – См.: Казусь И.А. Архитектурные конкурсы Сибири 1920-1930-х гг. и их результаты // Баландинские чтения : Сборник статей IX Научных чтений памяти С.Н. Баландина : Ч. 2. – Новосибирск, 2014. – С. 93.

[3] Сарин Д П. Борьба с жилищным кризисом в Кузбассе в период 1920-1922 гг. // Вестник Томского государственного университета. – 2017. – № 414. – C. 121-122.

[4] В проектах новых городов, выполненных для Западной Сибири, можно выделить несколько принципиально отличных друг от друга подходов, основные положения которых были зафиксированы в 1930 году в издании «Материалы к пятилетнему плану развития народного хозяйства и культурного строительства Сибирского края», выпущенном Сибирской краевой плановой комиссией.

[5] Васильев Н.Ю. Особенности сохранения наследия массовой застройки первых пятилеток // Революция и наследие. Наследие революции : Сб. материалов. – СПб.: Папирус, 2017. – С. 241.

[6] Кириков Б.М. Об охране памятников ленинградского авангарда // Революция и наследие. Наследие революции… С. 193.

© Ким Е.С., 2018.

Статья поступила в редакцию 10.12.2018.

Ким Екатерина Сергеевна,
младший научный сотрудник,
Российский научно-исследовательский институт
культурного и природного наследия им. Д.С.Лихачева (Москва)

Опубликовано: Журнал Института Наследия, 2018/4(15)

Постоянный адрес статьи: http://nasledie-journal.ru/ru/journals/256.html

Наверх

Новости

Наши партнеры