2024/1(36)

спецвыпуск

ТОМСКАЯ ПИСАНИЦА

Материалы исследований

Аболонкова И.В.,
Заятдинов Д.Ф.,
Новокрещенова К.Ю., Юдникова А.Е., Райко Г.В.

Опыт геомеханического мониторинга Томской писаницы в 2022–2023 гг.

Гизей Ю.Ю.

Перспективы номинирования наскального искусства Томи
в Список объектов Всемирного наследия

Горяев В.С.

Музей-заповедник «Томская Писаница»: возвращение от «культурологического музея» к «хранилищу объектов культурного наследия»

Ковтун И.В.

Нижнетомский очаг наскального искусства

Моор Н.Н., Аболонкова И.В., Горяев В.С., Селецкий М.В., Онищенко С.С.

Предварительные результаты исследования археологического контекста Томской писаницы

Москвина Е.А.

История сохранения и музеефикации писаниц на Томи
по документам Государственного архива Кузбасса

Орлова Е.А.

Старинные русские сёла и деревни предполагаемого достопримечательного места «Наскальное искусство р. Томь»

Сазанова К.В.,
Зеленская М.С., Власов Д.Ю.

Методические подходы к защите археологических памятников Притомья от биологических повреждений

Селецкий М.В., Соколов П.Г.

Каменная индустрия памятника Писаная I: предварительные результаты технико-типологического анализа

Шереметова С.А.,
Шереметов Р.Т.

Географические и флористические особенности бассейна реки Томь

Опубликован 15.03.2024 г.

Архив

УДК 904

Волков И.В.

О локализации итальянской фактории Копы на месте средневекового Темрюка (Копарио – Ло Коппа)
(Часть 1)

Аннотация. Статья посвящена определению местоположения генуэзской фактории Копы, постоянно фигурирующей в европейских письменных источниках конца XIII – XV вв. Очевидно, что Копа находилась на побережье Азовского моря, рядом с устьем реки Кубани, которая в те времена также носила название Копа. Средневековые карты-портоланы показывают, что основное русло Кубани на период XIII – XV вв. приблизительно соответствовало современному Курчанскому гирлу. Это исключает возможность расположения населенного пункта на месте Славянска-на-Кубани или на месте Кизилташского гирла, бывшего основным устьем Кубани в XVII – XIX вв. Недалеко от Курчанского гирла расположены только два средневековых поселения с подходящими по времени слоями: Голубицкая-1 и Темрюк-1. Рядом с обоими до XIX в. были протоки Кубани, впадающие в Азовское море. Есть русский письменный источник, прямо указывающий на то, что крепость Темрюка (она же – замок Адас) строилась в Копе. Сборы Я.М.Паромова на поселении Темрюк-1 показывают, что жизнь здесь началась не позже XIII в. и была интенсивной вплоть до XVIII в. Таким образом, можно считать однозначной локализацию Копы на месте поселения Темрюк-1 (45º17ʹ50ʺ СШ, 37º20ʹ08ʺ ВД). Название Копарио, фигурирующее в Статуте Каффы 1449 г., скорее всего, относится ко всей области побережья дельты Кубани, административным центром которой была Копа, но не далее Ахтарского лимана на север.

Ключевые слова: генуэзские фактории, фактория Копа, Копарио, портоланы, Статут Каффы, Золотая Орда, Темрюк, станица Голубицкая, река Кубань, Азовское море, Адас.

Открыть PDF-файл

Специальная работа не тему локализации города Копы, фигурирующего в итальянских источниках XIII – XVвв., а затем раннеосманских до XVI в., вышла уже давно и, казалось бы, исключала фантастические варианты решения проблемы [12]. Тем не менее, ранняя, предложенная еще Н.Н.Мурзакевичем, неправильная локализация этого города на месте крепости Копыл в 2015 г. просочилась в предварительный вариант статьи «Славянск-на-Кубани» для Большой Российской Энциклопедии. Встречаются и экзотические интерпретации объекта как «черкесского княжества» [21, с. 47]. Поэтому целесообразно напомнить об источниках, свидетельствующих о местоположении города.

Множество исследователей с разной степенью убедительности пытались определить, где находилась Копа. На текущий момент нельзя даже достоверно сказать, являются ли синонимами два варианта названия – Копарио и Ло Коппа, помещенные в заглавии в скобках. (Решение проблемы затрудняется еще и тем, что река Кубань также называлась Копой, что порой допускает двойственность толкования текста источников). Выяснение значения этих наименований важно не только с точки зрения исторической географии, но и для интерпретации сведений письменных источников и решения сугубо исторических проблем, связанных процессом освоения Приазовья итальянцами. Исходный материал для решения проблемы может быть получен в результате сравнительного анализа «Устава для генуэзских колоний на Черном море 1449 г.», итальянских портоланов XIII – XV вв. и данных археологии. Но для начала обратимся к истории решения проблемы.

Первые попытки определить местонахождение Копы относятся еще к XIX веку. Это были очень поверхностные суждения, основанные и на интерпретации средневековых карт, и на сведениях письменных источников. В большинстве случаев письменные источники недостаточно конкретны, и о местоположении города позволяют судить лишь приблизительно. Обе группы источников свидетельствуют о том, что Копа находилась около устья Кубани, что и породило версию о локализации этого города при устье, без подробной аргументации. Эту версию правильнее всего назвать «поверхностной», но формулировки авторов обычно не позволяют утверждать, что она неправильная. И.Потоцкий полагал, что надпись «Копа» на картах соответствует «западному» устью Кубани [37, с.23], что принципиально не противоречит истине. В разных формах это мнение высказывалось и позже [22, с.135].

Е.Ф.Примоде локализовал Копу на месте современного Темрюка, [64, p.97,126-127], но Темрюк был перенесен на это место только в XIX в. Уже Е.Д.Фелицын усомнился в правильности гипотезы, исходя из отсутствия следов «генуэзского» поселения на месте Темрюка, хотя и не отверг это мнение категорически [44, с.18]. В действительности следов какого бы то ни было средневекового поселения на месте современного Темрюка не обнаружено до настоящего времени, более того, авторы специальной работы о средневековом Темрюке убеждены, что холм грязевого вулкана (занятый современным Темрюком) не был обитаем до самого переноса туда города в начале XIX в., а средневековый Темрюк находился в стороне от него [18, с.87, 95]. Этого мнения вполне достаточно для того, чтобы отказаться от гипотезы о локализации Копы на месте современного Темрюка – слишком велик должен быть размер искомого поселения, чтобы его могли не заметить все археологи, работавшие в регионе. Но устные сведения местных жителей о находках древностей при строительстве в центре Темрюка в 50-е гг. все же имеются и нуждаются в дополнительной проверке. Однако результат этой проверки едва ли повлияет на решение нашей проблемы. Тем не менее, в отечественной литературе К.В.Зверев также высказывал мнение (в очень обтекаемой форме) о нахождении Копы на месте Темрюка [24, с.13].

Один из вариантов «поверхностного» определения отличается от всех прочих: это публикации карт Северного Причерноморья XIII – XV вв. Видимо, первым поместил в своей монографии карту средневековых итальянских «колоний» на берегах Черного и Азовского морей, на которой Копа расположена на левом берегу Кизилташского лимана, И.Г.Братиану [55, с. 357]. Вероятно, это связано исключительно с тем, что до XIX в. основной сброс вод Кубани шел именно через Кизилташское гирло, а румынский исследователь исходил из той верной посылки, что Копа располагалась на левом берегу одноименной реки (Кубани). На этой карте автор поместил и дату первого упоминания города в документах, касающихся генуэзской торговли – 1289 г. [55, с.357]. И хотя этот «модернизм» с привязкой к основному устью Кубани XVII – XIX вв. имеет прозрачную логику, такое расположение устья не отвечает действительности XIII – XV вв., а сама локализация может быть использована как хрестоматийный пример нелепости. Ни на одной средневековой карте основное устье не обозначалось южнее Керченского пролива, а напротив, более или менее точно соответствовало положению современного. Однако современное устье Кубани было прокопано в 1819 г. жителями станиц Старотитаровской, Ахтанизовской и Темрюкской с целью опреснения вод Ахтанизовского и Курчанского лиманов [3, с.104].

Затем та же карта без критических комментариев была воспроизведена А.Брайером [59, p.16, map 5], М.Баларом [51, p.853,855] и в других изданиях [47, p.40]. Впрочем, это не мешало авторам в тексте говорить о том, что Копа находилась на Азовском море [51, p.706,852; 55, p.309]. На картах, помещенных в двух монографиях С.П.Карпова [27, с.24; 28, с.98], Копа также расположена у левого берега Кизилташского лимана. Хотя карты в этих книгах играют только служебную иллюстративную роль, авторитет изданий настолько велик, что ошибка может быть тиражирована в будущем.

Большей точности можно было бы ожидать от кубанских краеведов, но и они пошли по тупиковому пути. Н.Мурзакевичу принадлежала значительно более живучая версия, основанная на фонетическом сходстве названий Копы и крепости Копыл и полулегендарных сведениях, восходящих ко второй половине XIV в. [30, с.45]. Исходную аргументацию Н.Мурзакевича следует воспроизвести в полном виде, чтобы точно знать, на что опираются сторонники этой версии. Сначала в тексте сочинения Н.Мурзакевича речь идет о пиратских действиях на Каспийском море жителя Каффы Луки Тариго в 1374 г., завершившихся почти благополучным возвращением в Каффу, после чего говорится: «Часть генуэзской флотилии, войдя в устье реки Кубани и поднявшись по оной на 28 итальянских миль, основала поселение Копа (Chopa)...» [30, с.45, 46]. Эти сведения взяты им из сочинения Джироламо Серра [66, IV, 58]. Определение местоположения Копы вынесено в примечание, которое также следует привести полностью. «На генеральной карте Европы, изданной А.Савинковым в 1817 году, а также и на подобной карте Европы, изданной военно-топографическим депо в СПб 1827 года, при р. Кубани означено селение Копыл; не остатки ли это генуэзской Копы?» [30, с.46]. Как видим, речь здесь идет не об аргументированном доказательстве, а лишь о предположении.

Исходный фрагмент текста Д.Серра (о плавании по Кубани) связывается с предыдущим (о плавании Л.Тариго) фразой о том, что следующая была не менее яркой (La seguente impresa non fu meno ardita), что и послужило причиной недостаточно обоснованного мнения о дате события после 1374 г. Далее говорится о плавании на 280 миль вверх по Кубани до места [которое называется] Копа, где были две более мелких реки, и основании еще одной колонии, управляемой консулом (... resalirono 280 miglia italiane contra la sua corrente nel lugo di Copa, ov’esso riceve due fiumi minori, stabilirono un’altra Colonia governata da un Console). Характеристика места, увы, очень поверхностная. Двумя мелкими реками, если не обращать внимания на фантастическое расстояние от устья, вполне могут быть протоки у станицы Голубицкой и городища средневекового Темрюка.

Изменение расстояния от устья с 280 миль, как в тексте Д.Серра, на 28, видимо, было осознанным, т.к. в противном случае сведения приобрели бы фантастический облик. Более того, при просмотре текста итальянского историка оказывается, что сообщения о «подвигах» Луки Тариго и об «основании» Копы вообще не связаны между собой, а лишь помещены рядом в этом скорее художественном, чем научном сочинении [66, IV, p.58-59]. Скорее всего, они происходят из разных источников, первый из которых [48] был известен, например, Ф.К.Бруну [8], ни разу не писавшему о расстоянии от устья Кубани до Копы. (К сожалению, мне этот источник [48] пока недоступен).

Затем это мнение было повторено В.Юргевичем, в комментарии которого 28 итальянских миль от устья превратились в 280 [43, с.835, прим. 144], т.к. этот автор ссылался на цитату из Д.Серрра в передаче М.Г.Канале [60, p.313] (у обоих итальянских историков фигурируют именно 280 миль). В.Юргевич не обратил внимания на то, что 280 миль (не менее 400 км) от устья никак не могут соответствовать положению крепости Копыл. В этом случае Копа находилась бы значительно восточнее Краснодара, даже с учетом многочисленных изгибов Кубани – не ближе Усть-Лабинска. К сторонникам «копылского» варианта локализации поселения В.Юргевич отнес и Й.Лелевеля, однако ни в одной из доступных работ виленского профессора мне не удалось найти высказывания на этот счет.

Затем точка зрения Н.Мурзакевича в пересказе В.Юргевича была поддержана и развита Е.Д.Фелицыным. В подтверждение он описал остатки крепости Копыл, осмотренные им на территории станицы Славянской [44, с.18-19]. Замечательный знаток кубанских древностей был склонен считать, что Копа располагалась именно там, хотя и признавал, что «трудно с достоверностью определить, кем и в какое время были сооружены находившиеся здесь здания» [44, с.19]. Однако же, все из описанных им предметов, поддающихся приблизительной датировке (крепостной крепеж на винтах и курительные трубки), относятся ко времени не ранее XVIII в.

После публикации и переиздания статьи Ф.К.Бруна (во французском и русских вариантах) [58, с.6,16, 61; 8, с.384; 9, с.213] версия о тождестве Копы и Копыла у многих перестало вызывать сомнения. Она попала в зарубежную литературу [63, S.646], и только отсутствие стремления к точности локализаций не позволило ей распространиться значительно шире.

В результате список сторонников локализации Н.Мурзакевича выглядит весьма внушительно и продолжает увеличиваться в настоящее время [46, с.330; 25, с.81; 1, с.186, прим.1, с.191, прим.; 2, с.12; 26, с.190, 266; 29,с.112; 5, с.9]. К сожалению, в их число попадают и серьезные исследователи: В.Б.Виноградов [10, с.69], А.Г.Еманов [23, с.20,102], А.М.Некрасов (последний дал два противоречащих друг другу определения: «у устья Кубани, на р. Протоке» [33, с.28] – может иметься в виду только Славянск, так как остальные места реки Протоки расположены значительно дальше от Кубани и ее устья; а затем – предположительно в Темрюке [33, с.106]).

Локализация Копыла на месте Славянска-на-Кубани (в прошлом – станицы Славянской) не вызывала трудностей. Крепость обозначена на множестве русских военных ситуационных карт (частично изданных). Точное определение местоположения Копыла на современном ландшафте сделано В.А.Соловьевым: «Ныне видны остатки валов на стадионе г.Славянска-на-Кубани» [42, с.31]. Однако только совсем недавно нашелся первый исследователь, который обратил внимание на то, что эта локализация соответствует только Новому Копылу (Ени-Копыл), построенному в 1747 г. [38, с.27; ср.: 42, с.31], следовательно, Копой это место являться не может. (К сожалению, этот автор создал еще одно расстояние от устья Кубани до Копы – 22 итальянских мили [39, с.7], что, вероятно, соответствует расстоянию от Тамани до Ени-Копыла, указанному в трактате Шарля Пейсонеля «О торговле на Черном море» [1, с.191]). Ю.В.Приймак сделал вывод, что Копа находилась на месте Старого (Эски-) Копыла, расположенного на окраине поселка Трудобеликовского [38, с.27]. Положение последнего также достаточно четко было определено В.А.Соловьевым: «Ныне здесь установлен топографический знак в саду колхоза имени Мичурина Красноармейского района» [42, с.29]. При очень беглом осмотре местности в 1998 г. мне не удалось найти никаких остатков крепости или поселения на территории упомянутого сада. Однако для решения проблемы локализации Копы важно другое: крепость Старый Копыл была построена по повелению Казы-Гирея в 1608 г. [42, с.31], и, следовательно, факт преемственности ее с Копой маловероятен.

Главный же недостаток версии о единстве Копы и крепости Копыл – тот очевидный факт, что пункт Копа (причем не река) начинает регулярно упоминаться в письменных источниках значительно раньше, чем произошли события, связанные с Лукой Тариго и возможным плаванием генуэзцев вверх по Кубани [й57, p.357].

Обзор имеющихся вариантов локализации города можно завершить следующим выводом. Кроме поверхностных суждений существуют три более или менее конкретных версии его расположения: 1 – район Славянска-на-Кубани и поселка Трудобеликовского, 2 – район Темрюка, 3 – район левого берега устья Кызылташского лимана. Последний вариант можно сразу отбросить как невероятный. Первый вариант основан на полулегендарном рассказе о «вторичном» основании Копы, уже после того, как она многократно упоминалась в письменных источниках и сходстве названий Копа и Копыл. Археологических подтверждений существования поселения XIV – XV вв. в районе поселка Трудобеликовского пока нет и, видимо, не будет. Второй вариант локализации, если за ориентир принимать современные границы города Темрюка, также почти невероятен.

Однако сравнительный анализ данных «Устава» 1449 г. и доступных мне портоланов XIII – XV вв. позволяет найти более конкретное решение. И в «Уставе», и на портоланах присутствуют два названия с одним корнем, но их тесная взаимосвязь и даже взаимозаменяемость терминов привели к тому, что историки чаще всего воспринимали эти два топонима как синонимы. Однако постоянное сосуществование обоих терминов как раз наталкивает на мысль, что они обозначают разные предметы. Об их расположении в пространстве можно судить по портоланам, а о значении понятий – по употреблению названий в «Уставе».

Уже при беглом просмотре текста «Устава» бросается в глаза орфографическое несоответствие: ло Коппа всегда пишется с артиклем и удвоением «пп» в отличие от Копарио (всегда без артикля), что кажется странным для однокоренных слов с одним значением. В других приблизительно синхронных источниках наименование этого города с артиклем и одним «п» встречается чаще, что увеличивает вероятность целенаправленного различения орфографии в законодательном источнике. Полный текст части «Устава», посвященной Копе приводить здесь не стоит, хотя некоторые погрешности перевода В.Юргевича очевидны. Для иллюстрации особенностей использования слов в колонках таблицы отдельно помещены фрагменты текста, где говорится или о ло Коппе, или о Копарио. Во вторую колонку помещены также фрагменты, где речь идет о «том месте» или «оговоренном месте», «упомянутом месте» (в латинском тексте всегда «dicto loco» или «dicti loci»). Хотя сама формула – это лишь дань стилю документа (она встречается в «Уставе» повсеместно применительно ко многим консулам и городам, правда, обычно владеющим округой), контекст использования такого определения напоминает Копарио. Во всяком случае, ло Коппа ни разу не названа «оговоренным местом», и лишь в единственном случае Копарио не снабжается таким уточнением, правда там слово стоит в необычном падеже (§21). Для удобства проверки здесь сохранено разделение на параграфы, отсутствующее в источнике и введенное издателем. (В итальянской публикации этого источника издателями дана сплошная нумерация параграфов [49, p.575-752]).

К сожалению, текст не дает окончательных ответов на желаемые вопросы, но частично воспроизведенные здесь фрагменты позволяют сделать некоторые предположения. Консул и, по крайней мере, часть администрации – едины и для ло Коппы и для упомянутого места Копарио, что может свидетельствовать о том, что речь идет об одном и том же месте. Сходное значение должен иметь и §4, т.к. встреча властей «того места» и консула с большинством купцов легко исполнима только в том случае, если они находятся в одном и том же населенном пункте. Однако, если мы признаем синонимичность понятий «ло Коппа» и «Копарио», то столкнемся с некоторыми противоречиями.

В §11 расходы, делаемые казначейством «того места», и пошлины в ло Коппа оговорены отдельно, что было бы странным, если речь идет об одном месте. Трудно объяснить это только устойчивостью юридической формулировки, т.к. далее относительно управляющих и советников говорится лишь о расходах «в том месте».

В §12 говорится о пошлинах в пользу консула за вывоз рабов, что косвенно свидетельствует об отличии Копы от Копарио, т.к. в Копарио находились подданные хана (Canlucorum), которые упоминаются только в связи с Копарио [43, с.803, §9, с.806, §25].

Особенно сложен для понимания §19. «Ни один купец и ни одно судно не в праве прийти в Копарио прежде консула того места». Объяснить возможность исполнения предписания могу только следующим образом: генуэзские корабли, идущие из многочисленных черноморских портов, имеют возможность зайти в какой-то промежуточный пункт (ло Коппу), где наверняка узнают, прибыл ли он из Каффы и отправился ли в Копарио. Кроме того, этот параграф явно противоречит двадцать пятому, где говорится о существовании генуэзцев, постоянно живущих в «том месте» (aliarum personarum Januensium habitantium in dicto loco). Было бы странным запрещать приезд в место постоянной жизни генузцам, если Копа и Копарио являлись бы одним и тем же местом. Впрочем, возможно, это были «сделанные» (personarum) генуэзцы с правами частичного гражданства.

В §21 единственный раз слово Копарио (Coparium – также здесь единственный случай нестандартного падежного окончания) употреблено без уточнения «dicto loco». Речь здесь идет о конфискации рыбы и икры в пользу консула, что можно расценивать как штраф. Если проводить сравнение с §6, где говорится о распределении штрафов, то бросится в глаза некоторое противоречие: весь штраф достается консулу только в том случае, если он не превышает 50 аспров. В ряде параграфов оговорена выплата 1/3 штрафа обвинителю, здесь же доносчик не предусмотрен. Примирить оба условия очень трудно, так как в этом случае консул должен без услуг доносчика найти небольшое количество товара (стоимостью до 50 аспров). О том, какому количеству икры или рыбы соответствуют 50 аспров, можно судить уже по тому, что только налог за право заготовки 1 бочки рыбы или икры весом в 5 кантаров составлял 10 аспров, а налог за вывоз каждой бочки – 1 аспр. Поскольку сумма налогов не должна была превышать 5%, речь может идти о количестве рыбы и икры в 1/4 бочки. Следовательно, место, называвшееся ло Коппа, должно быть очень небольшим, настолько, что консул может контролировать наличие такого количества товара, не выставляющегося на продажу. (Контраргумент: отчасти это можно объяснить тем, что этот «натуральный» штраф был скоропортящимся и его стоимость сильно колебалась в зависимости от места реализации, поэтому в оговоренном случае консулу мог доставаться конфискованный товар стоимостью более 50 аспров).

Однако если мы допустим, что здесь допущена ошибка писца и речь идет о ло Коппе, то это будет вполне соответствовать предписанию об освобождении консула от всех расходов в этом месте.

В §22, если признать однозначность слов «ло Коппа» и «Копарио», фраза «когда уже будет на месте в Копарио» оказывается лишней, так как управляющие и совет сами также могут быть избраны только после приезда консула в ло Коппу (§2). Этот параграф помещен в уставе значительно позже того места, где предписывается избрание совета консула, и позже встречи с «властями того места».

В §24 единственный раз идет речь о выплатах в пользу коммуны – это штраф, взымаемый в ло Коппе. В остальных случаях выплаты делаются в пользу казначейства «того места», казначейства Каффы, консула или обвинителя, но никак не в пользу коммуны. Этот параграф в целом требует более подробного толкования. Если никакой генуэзец не имеет права взимать пошлины в ло Коппе, то кто же обладает таким правом? Консул является генуэзцем, но где он тогда взимает пошлины? Примирить обе проблемы довольно сложно. При этом в «Уставе» не зафиксированы какие-либо пошлины в пользу золотоордынской или черкесской «администрации»: в §3 речь идет скорее не о пошлине, а о монетном номинале, используемом при торговле (упоминающиеся в данном случае dominatione dicti loci могут оказаться не «властями тех мест», а предводителями коллективов рыбаков), а в §13 – о «дипломатических» подарках владетельным особам Зихии (где звонкая монета вообще не была в ходу).

Исходя из общей политики республики, зафиксированной в «Уставе», запрещение в §24 можно связывать с двумя имевшими место явлениями: получением генуэзцами откупов налогов, взимаемых ханской администрацией (Canlucorum), и продажей должностей. Объяснить появление такого параграфа в связи с первым из них трудно, т.к. на территории юрисдикции консула Копарио все, «какого бы они не были звания и народа» обязаны платить консулу за пластование рыбы и приготовление икры [35, с.803, §9]. Формулировка же запрещения почти в точности совпадает с предписанием «никому не вмешиваться в сбор пошлин, производимый подданными хана» [43, с.741]. Однако санкцией за нарушение постановления этого параграфа является штраф, совпадающий с наказанием за продажу должностей (50-100 соммов) [43, с.746], а за вмешательство в сбор ханских налогов он составлял бы 50-200 соммов. Это допускает следующую интерпретацию, основанную на различии значений названий «ло Коппа» и «Копарио»: законодатель, осознавая трудность сбора пошлин консулом на всей территории его юрисдикции, допускает продажу части полномочий консула на территории Копарио, отдаленной от ло Коппы, но не допускает этого в самой ло Коппе.

Очевидна некоторая искусственность такого разделения использования термина, однако в целом создается впечатление, что «ло Коппа» и «Копарио» не являются синонимами, но значения их частично пересекаются. Скорее всего, в XV в. «Копарио» было просто более широким термином, чем просто «ло Коппа»: первым словом называли всю область, подчиненную консулу, а вторым – только главный город.

(окончание следует)

© Волков И.В., 2015.

Статья поступила в редакцию 12.05.2015.

Волков Игорь Викторович,
кандидат исторических наук,
ведущий научный сотрудник, Российский научно-исследовательский институт культурного и природного наследия им. Д.С.Лихачева (Москва).

Опубликовано: Журнал Института наследия, 2015/2.
Постоянный адрес статьи: http://nasledie-journal.ru/ru/journals/2/27.html

Наверх

Новости

Наши партнеры