2024/2(37)

Культурная политика

Аристархов В.В.

Общечеловеческие ценности и конфликт цивилизаций

Волобуев С.Г.

Шаг вперед, два шага назад? О проблемах научно-методического и учебно-методического обеспечения курса «Основы российской государственности».

Теоретические исследования

Степанов П.В.

Право, мораль и религия
в структуре социального регулирования.
Часть 1

Исторические исследования

Казанская К.К.

Новаторство в костюмах «Русских сезонов» в отечественном балете на европейской сцене в первой половине XX века

Прикладные исследования

Плещенко В.И.

Раскрытие темы бюджета и личных финансов в творчестве А.Н. Островского

Скороход А.А.

Исследование пяти печатных листов уникального ботанического атласа «Hortus Eystettensis»
1713-1750 гг. в отделе научной экспертизы ГОСНИИР

Музееведение

Избачков Ю.С., Рыбак К.Е.

Об одном малоизвестном факте из судьбы коллекции Плюшкина

Снеговская Е.А.

К проблеме развития культурного туризма в Запорожской области: краткая концепция интегрированного музея на берегу Азовского моря

Опубликован 04.05.2024 г.

Архив

УДК 94(47)+304.2

Зайцева А.А.

Дом в системе традиционных ценностей русского купечества

Аннотация. Статья основывается на материале воспоминаний членов семьи Куприяновых из города Богородска (современный Ногинск Московской области). В ней рассматривается значение в системе традиционных ценностей русского купечества понятия «дома» как пространства частной жизни.

Ключевые слова: повседневность, дом, семья, русское купечество.

Открыть PDF-файл

Понятие дома как пространства частной жизни принадлежит к числу наиболее традиционных ценностей, объединяющих семью и символизирующих преемственность рода. Здесь осуществляется слияние материального, социального, личностного начала, формируются жизненные ценности и повседневные социальные взаимодействия человека.

В отечественной литературе рассматривались источниковедческие [2], историко-демографические [1], законодательные аспекты развития городской [3], в том числе купеческой семьи, ее состав, ролевая структура, функции, вопросы взаимодействия семьи и общества [9], внутренний мир семьи [7]. В условиях новых историографических подходов возникает потребность изучения купеческой семьи как «громадного культурологического пласта русской жизни» [8, С. 11.], раскрывающего ментальные характеристики, стереотипы повседневности купеческого слоя русского города.

Вообще институт городской семьи в конце ХIХ – начале ХХ вв. претерпевал серьезные изменения, связанные с разрушением патриархально-авторитарного семейного уклада, традиционных устоев семейной жизни, индивидуализацией семейных отношений. Этот кризис был следствием фундаментальных социальных и экономических сдвигов в пореформенной России, отразившихся на общественном сознании, сфере повседневности, быта, нравов, морали. На авансцену социальной жизни выходил новый формирующийся класс буржуазии. Особенно ярко это проявлялось в центрах ведущих экономических регионов, каким были Богородск и Богородский уезд Московской губернии в конце ХIХ – начале ХХ вв. На этом фоне вопрос повседневных функций купеческой семьи и значения ее в системе ценностей этого сословия приобретает особый интерес.

В системе традиционных ценностей русского купечества семья занимала исключительное место, играя важнейшую роль в процессе формирования личности купца и внутреннего содержания культуры купечества. Через семью транслировались ценности сословной культуры, закладывались мировоззренческие установки и стратегии поведения. Дом являлся не только жилищем, мерилом общественного положения, свидетельствовал о богатстве или бедности, но и олицетворял повседневную практику обыденной жизни его хозяев. Источники личного происхождения – воспоминания – дают богатейший материал для характеристики жизненного мира купечества, в том числе, индивидуальных переживаний членов семьи.

Воспоминания Федора Сергеевича Куприянова [4] – сына купца Сергея Григорьевича Куприянова, владевшего в конце ХIХ в. шелко-хлопчато-бархатной фабрикой в городе Богородске Московской губернии, славянофила по убеждениям, погружают читателя в мир повседневности большой дружной купеческой семьи Куприяновых. Почти все сыновья С.Г.Куприянова получили техническое образование в Комиссаровском техническом училище в Москве и, следуя семейной традиции, служили механиками на текстильных фабриках. Воспоминания Ф.С.Куприянова, уникальные по своей фактологической и эмоциональной насыщенности, посвящены периоду детства, юности и молодости автора. Написанные на склоне лет, они, несомненно, несут на себе следы определенной идеализации прошлого. Тем не менее, Ф.С.Куприянов, человек одаренный, склонный к образному мышлению, тонко чувствующий слово, ярко и эмоционально насыщенно передал жизненный мир и атмосферу своей семьи. Эти воспоминания хорошо дополняют воспоминания племянницы Ф.С.Куприянова Надежды Ивановны Якушевой [10], посвященные быту и нравам горожан в 1920-30 –е годы.

Дом Куприяновых, несомненно, – центр всего повествования. Деревянный одноэтажный, с небольшим садом дом Куприяновых в Богородске был построен городским архитектором И.М.Васильевым, выпускником Строгановского училища, в русском духе, с васнецовскими наличниками, столь близкими славянофильским убеждениям С.Г.Куприянова. Это было целое владение на углу Нижней ул. (ныне ул. Рабочая, 47) и Тихвинского переулка (ранее условно назывался Куприяновским), где были сосредоточены «и производство, и жизнь». Дом и механическая фабрика располагались по диагонали друг от друга, разделенные забором, в центре находился сад. Жилые комнаты имели свое назначение и функцию – кабинет хозяина, зал-столовая в четыре окна, гостиная, комната хозяйки, детская. Комплекс хозяйственных построек включал кучерскую, прачечную, погреба, экипажи, стойло и др., а также закрытую беседку, где летом обедали и пили чай [4, С.5-6. Приложение. План дома Куприяновых в Богородске в конце ХIХ в.].

Купцы уделяли большое внимание внутренним интерьерам своих жилищ, оформлявшимся в соответствии со спецификой своего времени. Эта материальная среда – сфера, где осуществлялся синтез материальных и духовных элементов, поэтому не случайно так популярен среди купечества был «русский стиль», проникнутый национальным духом и имевший глубокие социальные корни. Такую «уютную и светлую столовую с резным гарнитуром в русском стиле» увидел Ф.С.Куприянов в доме своего дяди по линии матери Ф.А.Елагина «с тетушкой Марией Федоровной», живших в своем доме в Москве на Старой Басманной. Куприянов пишет: «Хорош был и кабинет – дубовый, с диваном и креслами, обитый красным сафьяном. По стенам кабинета висели небольшие картины хороших мастеров. Одна кисти Поленова, мне очень нравилась и запомнилась. Она изображала хвост товарного поезда, уходящего в туман, с красным сигнальным огнем. Картина оставляла впечатление движения» [4, С. 105-106].

Купеческий дом – это определенный ритм жизни, окрашенный ритуалом, обрядовостью, упорядоченностью. Повседневная жизнь всегда символична, где строгий порядок и определенные правила диктуют поступки людей и стиль поведения. Воспроизведение различных ритуалов, их обязательная повторяемость – естественное явление повседневной жизни. Купечество славилось своим гостеприимством. Большой популярностью в этой среде пользовалось чаепитие. «Чай с разговорами», как и обед, и вообще всякая совместная трапеза, представляли собой целое явление в русской культуре, восполняющее функцию социального общения и укрепления социальных связей. Совместное чаепитие создавало атмосферу дружеского расположения, заинтересованности и непринужденности беседы. Как вспоминает Ф.С.Куприянов, в гостях у дядюшки Федора Анисимовича и тетушки Марии Федоровны «чай тянулся долго с разговорами. Тетя интересовалась всем: и родными, и учебой, и всякими новостями. В два часа был обильный и вкусный обед из четырех блюд, тоже с разговором» [4, С. 106.]

По словам Ю.М.Лотмана, символы являются важным механизмом памяти культуры, своеобразным конденсатором памяти, накапливающим и организующим вокруг себя новый опыт [4, С. 191-192.]. Символичным было не только действие, стереотипное поведение, но и отдельная деталь, вещь, предмет. Имея свой знаковый код, предметы обладают способностью создавать определенную культурную ауру. Символом чаепития и непременным его атрибутом был самовар. Куприянов вспоминает: «Стоял июнь. Вокруг все было зелено. Зацветал сад под ярким солнцем. Пришло много народу от праздничной обедни. Гуляли нарядные и веселые в саду в ожидании чая. Чайный стол, украшенный ватрушками и горами маленьких пирожков, был накрыт в саду на «площадке» и тоже ждал самовара. Наконец из кухонной двери появилась горничная Даша с самоваром… Самовар был громадный, ведерный; хорошо начищен, переливался и блестел золотом на солнце. Самовар поставили и все радостно уселись. Много утекло с тех пор времени, но самовар остался» [4, С. 45].

Определенным ритуалом и обрядовостью отличался пасхальный парадный стол. Этот торжественный ритуал содержал свои отличительные черты, связанные с ощущением праздника и его отличия от будней.

Все предметы и детали пасхального стола несли определенную семиотическую нагрузку. Как вспоминает Ф.С.Куприянов, стол накрывался скатертью, которая в обычное время не стелилась. «Ставился сервиз, тоже не всегдашний. Чашки голубые с картинками, изображавшими ветряные мельницы на закате. Чайные ложечки очень парадные, золоченые с чернью. На столе стояли большие темные куличи, пасха, яйца, окорок, сыр. Много закусок не подавалось. После долгого поста все и так было очень вкусно. Стоял большой сверкающий самовар. Но по случаю праздника по первой чашке все пили кофе» [4, С. 28].

Мир вещей, окружающих человека, подчиняет его своему влиянию, диктует поступки и манеру поведения. Отдельный предмет скрывает за собой, говоря словами Ю.М.Лотмана, определенный культурный код и служит истолкователем бытового поведения [6, С. 249]. Например, как пишет Н.И.Якушева, бабушка (Н.А.Куприянова), никогда не повышавшая голоса, но державшая в доме железную дисциплину, тщательность уборки проверяла, обтирая мебель своим носовым платком. Если платок становился пыльным, она звонила горничной и молча отдавала ей платок для обмена на чистый [10, С. 78]. В данном случае платок и действие, совершаемое с ним, символизировали определенную устоявшуюся культуру быта, следования заведенному порядку и дисциплине.

Восприятие дома как сферы сугубо частной жизни заставляет обратить внимание на внутренний индивидуальный мир чувств и переживаний членов семьи. Эта эмоциональная составляющая, субъективное восприятие обыденности являются неотъемлемой частью повседневности. Например, ощущение дома проходит через все воспоминания Ф.С.Куприянова. В разные периоды его жизни эти чувства менялись. В детстве ощущение дома связано с теплом и уютом: « В детской тихо. Мы лежим в постельках... Тихо, тепло, уютно. А на дворе мороз. В углу перед образом горит лампадочка, нянюшка пьет чай с монпасье. Полусвет, полутьма. Дремлется» [4, С. 12].

Позже дом ассоциировался с простором и светом, особенно это было заметно при смене домашней обстановки. Во время приезда в Москву Ф. С. Куприянов с матерью остановились у родственников Усковых, живших в Мартыновском переулке: «Их московская квартира мне не понравилась. После нашего простора и света все казалось тесным и темным» [4, С. 41].

Дом – это, конечно, ожидание совместного чаепития, а непременный атрибут этого пиршества – самовар, о чем говорилось выше. Во время учебы в Комиссаровском училище Ф.С.Куприянов ощутил дом как место свободы: «…насидевшись в строгом общежитии, мы больше любили дом, который был для нас свободой» [4, С. 119]. Поэтому дом – это и ожидание встречи с родными после долгой разлуки, когда закончена учеба и можно ехать домой. Куприянов пишет: «Когда я вошел в дом, в зале было полное освещение, на ломберных столах стояли букеты цветов. У входа в зал стояла мама, Оля и Шура рядом на залавке. Так парадно, радостно и весело! Бросаюсь к маме, обнимаемся, целуемся… Ведь я опять дома, среди родных» [4, С. 91].

В основе этих разнообразных чувств, ощущений и переживаний, связанных с домом, лежала гармония семейного начала, основанная на целостном, нерасчлененном восприятии жизни – в сопричастности к своим корням, в согласии с православными нравственными ценностями, в единении с природными ритмами. Окружающее пространство, природа всегда были неотъемлемой частью среды обитания человека и воспринимались как повседневная реальность. В воспоминаниях Ф.С.Куприянова природа органически вписана в их контекст – скворцы на большой березе в саду («Как же они пели, когда на березах распускались первые почки, и воздух был наполнен сладкими ароматами весны») [4, С. 58]; соловьи, поющие в низине реки Шерны, их можно было слушать до утра [4, С. 126]. В этих наблюдениях автора отразилась глубинная взаимосвязь с миром природы, который непосредственно связан с его жизненным укладом, образом жизни и деятельности. Это – «свое-родное», близкое ему самому и его семье [4, С. 67].

Сфера частной жизни рассматривается и как совокупность эмоциональных отношений и связей, возникаюших в повседневной жизни семьи. Пример семьи Куприяновых свидетельствует о существовании определенной внутрисемейной этики, которая определяла поведение домочадцев как внутри семейного круга, так и вне его. Главным правилом внутрисемейных отношений и принципом воспитательной системы были приветливость, отсутствие розни и ссор, уважение друг к другу. Н.И.Якушева пишет в воспоминаниях: «Одним из главных принципов воспитательной системы бабушки были: чтобы всегда все были веселы (хоть тебе и нехорошо) и приветливы. Угрюмое молчание, хандра, раздраженность, огорчение или слезы должны были остаться в спальне. В зале-столовой …или гостиной до них никому нет дела. Несмотря на кажущуюся условность этого правила, оно не только дисциплинировало членов семьи, но и сплачивало их до конца жизни, исключало самое возможность ссор и розни по пустякам, приучало ценить друг друга, советоваться. Никогда мелкие шипы в их отношениях не превращались в непроходимые заросли. Учащиеся и служащие, холостые и женатые, невзирая ни на какие заманчивые приглашения или трудности дороги, они всегда потом съезжались в родительский дом на Рождество, Пасху и семейный праздник – Тихвинскую» [10, С. 51].

Другим наиважнейшим принципом было поддержание внутренней дисциплины и порядка в семье, способствовавших сохранению привычного образа жизни и устойчивого обихода, которые давали ощущение опоры и уверенности в самых тяжелых жизненных обстоятельствах. Как пишет Н.И.Якушева, когда были национализированы завод и дом, Куприяновы занялись землей – распахали землю на двух небольших дачах, организовали хозяйство; огород обеспечивал семейство овощами. Даже в самые тяжелые годы неукоснительно поддерживался заведенный порядок вещей, позволявший не распуститься – стол накрывался скатертью, каждому давалась салфетка, обедали на глубоких и мелких тарелках [10, С. 130, 133].

Эти принципы сыграли свою позитивную роль в процессе адаптации членов семьи к новой реальности после крутых социальных перемен 1917 г. Здесь мы имеем дело с субъективным опытом переживания социально-исторического процесса; индивидуальная судьба каждого из членов семьи становится уникальным частным проявлением социально-типичного. Тесное межродственное общение, система личностных связей помогли членам семьи Куприяновых в 1920-х годах адекватно социализироваться и встроиться в новые советские структуры.

Несмотря на утрату состояния и социального статуса, младшее поколение Куприяновых сохранило свой культурный капитал и стиль повседневной жизни. Традиционные ценности в сочетании с полученными знаниями трансформировались в новых социальных условиях в профессионализм и ответственность, позволили занять высокие статусные позиции. Индивидуальный социальный опыт концентрировался в жизненные стратегии, основанные на системе ценностей, заложенной в семье.

Семья занимала исключительное место в системе жизненных ценностей купечества, представляя собой единое хозяйственное, социальное и психологическое пространство. Понятие дома как пространства частной жизни, основанного на устойчивости повседневности, давало каждому члену семьи ощущение опоры, стабильности, уверенности в себе и окружающем мире – тот фундамент, который имеет решающее значение в пространстве социальной жизни человека.

ЛИТЕРАТУРА

[1] Араловец Н.А. Городская семья в России 1897 – 1926 гг.: Историко-демографический аспект. – М.: Вагриус, 2003. – 234 с.

[2] Гончаров Ю.М. Купеческая семья второй половины ХIХ – начала ХХ вв.: (По материалам компьютерной базы данных купеческих семей Западной Сибири) / Ю. М. Гончаров ; Рос. акад. наук, Ин-т этнологии и антропологии РАН, Алт. гос. ун-т – М.: ИЭА, 1998. – 243, [1] с. карта 20 см.

[3] Гончаров Ю.М. Городская семья Сибири второй половины ХIХ – начала ХХ в. – Барнаул: ИИ СО РАН – АГУ, 2002. – 384 с.

[4] Куприянов Ф.С. Воспоминания моей юности: (Детство и юность) / Фёдор Сергеевич Куприянов. — М. : Б.и., 2003. — 143 с.

[5] Лотман Ю.М. Символ в системе культуры // Лотман Ю. М. Избранные статьи. Т. 1. – Таллин. 1992.

[6] Лотман Ю.М. Поэтика бытового поведения в русской культуре ХVIII века // Лотман Ю. М. Избранные статьи. Т. 1. – Таллин: Александра, 1992. – 478 с.

[7] Пономарева В.В., Хорошилова Л.Б. Мир русской женщины: семья, профессия, домашний уклад. ХVIII – начало ХХ века. – М.: Новый хронограф, 2009. – 352 с.

[8] Российское предпринимательство. ХVI – начало ХХ в.: К завершению исследовательского проекта Института российской истории РАН // Отечественная история. – 1998. – № 6.

[9] Семья в ракурсе социального знания : Сб. научных статей / под ред. Ю.М.Гончарова. – Барнаул, 2001.

[10] Якушева Н. И. Жили были москвичи / Надежда Ивановна Якушева. – М.: Изд-во МСХА, 2004. – 424 с., 8 л. ил.

© Зайцева А.А., 2015.

Материал поступил в редакцию 02.04.2015.

Зайцева Анна Александровна,
кандидат исторических наук,
ведущий научный сотрудник, Российский научно-исследовательский институт культурного и природного наследия им. Д.С.Лихачева (Москва),
e-mail: a-zaitseva@mail.ru

Опубликовано: Журнал Института наследия, 2015/2.
Постоянный адрес статьи: http://nasledie-journal.ru/ru/journals/2/28.html

Наверх

Новости

Наши партнеры