2024/2(37)

Культурная политика

Аристархов В.В.

Общечеловеческие ценности
и конфликт цивилизаций

Волобуев С.Г.

Шаг вперед, два шага назад?
О проблемах научно-методического и учебно-методического обеспечения курса «Основы российской государственности».

Теоретические исследования

Степанов П.В.

Право, мораль и религия
в структуре социального регулирования.
Часть 1

Исторические исследования

Казанская К.К.

Новаторство в костюмах «Русских сезонов» в отечественном балете на европейской сцене в первой половине XX века

Прикладные исследования

Плещенко В.И.

Раскрытие темы бюджета и личных финансов в творчестве А.Н. Островского

Скороход А.А.

Исследование пяти печатных листов уникального ботанического атласа «Hortus Eystettensis»
1713-1750 гг. в отделе научной экспертизы ГОСНИИР

Музееведение

Избачков Ю.С., Рыбак К.Е.

Об одном малоизвестном факте из судьбы коллекции Плюшкина

Снеговская Е.А.

К проблеме развития культурного туризма в Запорожской области: краткая концепция интегрированного музея на берегу Азовского моря

Опубликован 04.05.2024 г.

Архив

DOI 10.34685/HI.2020.51.35.006

Окороков А.В.

Памяти Дмитрия Федоровича Кравченко – друга и учителя

Аннотация. Автор посвятил статью памяти своего друга и учителя Д.Ф.Кравченко. Он рассказывается о первой подводной археологической экспедиции, проходившей 1980 г. на Черном море у мыса Панагия, в которой познакомился с этим известным путешественников, исследователем Арктики и подводного Мира.

Ключнвые слова: Д.Ф.Кравченко, подводная археология, археологическая экспедиция, подводные исследования, Панагия.

Открыть PDF-файл

В ночь с 10 на 11 мая 2020 года не стало Дмитрия Федоровича Кравченко – человека, который в значительной степени определил мой жизненный путь. Мне захотелось написать о нем, но сухой некролог как-то не вязался с его личностью – искателем приключений, путешественником, исследователем Арктики и Подводного Мира. Он, не любил писать статьи, не спешил подводить итоги – ему важен был процесс, движение. Он называл себя «авантюристом», повторяя, что avante – значит «Вперед»!

И я придумал, о чем написать – о первой подводной археологической экспедиции, в которой я участвовал. Она проходила в 1980 году на Черном море у мыса Панагия под руководством Д.Ф.Кравченко. Потом были совместные исследования в Арктике: на островах Колгуев, Сенгейский, архипелагах Новая Земля, Земля Франца Иосифа, и многие другие, но эта первая экспедиция определила всю мою дальнейшую судьбу.

После окончания курсов спортсменов-подводников, мне неудержимо захотелось применить полученные навыки на практике и поучаствовать в какой-нибудь подводной археологической экспедиции. Тогда их было не много, да и информация о «сенсационных» открытиях под водой доходили до меня лишь из редких и скупых газетных сообщений и статей в журнале «Спортсмен – подводник».

Мне повезло. Через своего коллегу по работе в проектном отделе треста «Мособлстройреставрация», где я трудился архитектором, мне удалось связаться с Дмитрием Федоровичем Кравченко, ставшим моим первым учителем по подводным изысканиям. В то время имя Кравченко звучало с экранов телевизоров и со страниц центральных газет. В некоторых СМИ его называли авантюристом, кладоискателем, искателем приключений в других – неутомимым исследователем, одним из пионеров отечественной подводной археологии. Пожалуй, и те и другие были правы.

Дозвонился до Д.Ф.Кравченко я не сразу. Он буквально накоротке появился в Москве и на следующий день уезжал на Черное море в экспедицию. Узнав, что я архитектор и подводник, он дал «добро» на мое участие в работах и лаконично объяснил, как его найти в «поле»: доедешь до Керчи, переправишься через пролив на другую стороны, найдешь автобус номер такой-то, доедешь на нем до конечной остановки, а там километрах в пяти, на берегу и раскинулся лагерь подводно-археологической экспедиции. На мой неуверенный вопрос: «А в какой стороне побережья мне искать лагерь?», – он коротко ответил: «На конечной остановке автобуса, тебе каждый укажет, где мы стоим….».

Через неделю, оформив отпуск, я уже ехал в Керчь. К моему большому удивлению, все было так, как говорил Кравченко. Я приехал в Керчь, переправился через пролив, проехал на автобусе пару десятков километров. Первый попавшийся мне на глаза на конечной остановке мужичок, сразу же показал путь к лагерю. И вскоре, я уже был у небольшого заливчика, носящего звонкое название «Холодная балка».

Штаб-квартирой экспедиции служил одноэтажный дощатый дом, изрядно подмытый со стороны моря и угрожающе нависший одним углом над «пропастью». Выше по склону ютились палатки. Встретили меня спокойно, накормили и сразу же ввели в курс дела. Подводники работали в море в нескольких километрах от мыса Панагия: на развале угольных блоков – предположительно остатках груза затонувшего корабля и в зоне рифа Трутаева. На эту каменистую гряду, уходящую в море на несколько километров и имеющую «Г» – образную форму напарывались суда еще в античную эпоху. Подводный поиск был незамысловат: визуальное обследование участков дна с ориентацией по компасу и, в некоторых местах – круговой поиск.

На следующий день, на эту гряду, для адаптации к морским условиям, погрузили и меня. Это первое погружение (несколько часов в бассейне не считается) я запомнил на всю жизнь. Страховавший меня Женя Назаров – инструктор из подводного клуба «Волна» Московского авиационного института, сказал тогда: «Для начала, твоя задача опуститься метров на 15-20, найти на дне какой-нибудь камень, зацепиться за него и провисеть таким-образом минут 10. Все остальное потом». Сказано сделано. Камень я нашел, зацепился… Время пролетело быстро. Страха и неуверенности не было, память сохранила лишь чувство восторга, схожее с ощущением горнолыжника, стремительно спускающегося с вершины и понимание того, что ты прикоснулся к иному Миру – Миру огромному, таинственному и непознанному. Миру со своей необычной жизнью и законами.

На третье-четвертое погружение я уже свободно передвигался под водой, вместе со всеми искал исторические реликвии, делал обмеры находок. Вечера проходили в зарисовках артефактов, спорах и что было наиболее увлекательно – составлением версий, как та или иная находка оказалась под водой. Некоторые из ребят были «вооружены» соответствующей исторической литературой, поэтому многие версии были уже ближе к научно-фантастическим. Масла в огонь подливал Д.Ф.Кравченко. Он был начитан, много знал и обладал даром блестящего рассказчика. Ребята его боготворили. Несмотря на то, что Дмитрий Федорович был старше многих из нас, он был свои парнем – таким же искателем свободы, романтиком, отчасти авантюристом, фанатиком моря, по сути, мальчишкой. Когда он вступал с нами в научные (или околонаучные) споры, глаза его горели, говорил он эмоционально, размахивая руками, то повышая голос почти до крика, то понижая до шепота. Такая манера говорить завораживала и убеждала. Ребята верили Кравченко на слово и готовы были идти с ним в «огонь и воду».

Здесь, пожалуй, уместно привести краткую биографию Дмитрия Федоровича.

Родился будущий исследователь 4 сентября 1938 г. в Москве, в семье военнослужащего. В 1957 г. окончил судоводительский факультет Херсонского мореходного училища Министерства морского флота СССР по специальности «штурман дальнего плавания», а в 1970 г. исторический факультет Московского государственного университета. Работал в Балтийском морском пароходстве (1958 г.), Мурманском траловом флоте (1959-1960 гг.), Всесоюзном институте «Оргэнергострой», Научно-исследовательском институте культуры МК РФ и АН СССР (1986-1988 гг.). С 1961 г. постоянно участвовал в археологических экспедициях ИА АН СССР. С 1973 г. проводил исследования на островах и побережье Арктического бассейна. В 1975-1980 годах руководил подводной научно-исследовательской экспедицией газеты «Комсомольская правда» и журнала «Вокруг света» по поиску трофеев, вывезенных Наполеоном из Москвы в 1812 г. (Семлевское и Крупкинское озера). Одновременно (конец 1970-х – 1983 гг.) руководил подводно-археологическими экспедициями на Черном море и историко-географической экспедицией Русского Географического общества АН СССР (1983-1991 г.) по поиску и обследованию стоянки корабля голландской экспедиции Виллема Баренца (1596-1597 гг.) на Новой Земле. В 1991-1995 годах возглавлял международную морскую экспедицию «Полярный круг» а с 1995 по 2006 гг. - Арктическую научно-промысловую экспедицию по определению биоресурсов в прибрежной зоне побережья и островов Земли Франца Иосифа, Новой Земли, Шпицбергена, Вайгача, Колгуева, Сибирякова, о-вов Комсомольской правды, шхерах Минина и т.д. Является вице-президентом Ассоциации Путешественников.

Недавно, на одном из сайтов, я нашел кратенькую, но точную характеристику Д.Ф. Кравченко:

«Рожден для приключений, любопытен, постоянно стремится постичь неведомое и это самое сильное чувство, которое им двигает. Неугомонный, жадный до поиска, объединяет в себе много ценных качеств: знания историка, интуицию археолога, опыт моряка и большие организаторские способности….».

Увы, сейчас я уже не помню фамилии многих, с кем работал в своей первой экспедиции. С Сашей Архиповым – бывшим военным водолазом и врачом экспедиции Ларисой, ставшей позже его женой, я поддерживаю отношения и по сей день. В последующие годы он со своими ребятами из красногорского клуба «Искатель» был ударной силой во многих моих экспедициях на Соловках, в Архангельске, под Москвой. До сих пор встречаюсь с Алексеем Казаковым – нашим бессменным экспедиционным радистом. Помню Женю Кукушкина – классного водолаза, Андрея Хорошева, известного больше под именем Андрей И – актера, режиссера, основателя и ведущего популярной в 2000-х годах кино-передачи «Искатели». Упомяну также Сергея Воронова – студента МАРХИ, защищавшего в качестве диплома – проект музея подводной археологии, пожалуй, первого в нашей стране.

Результаты экспедиции были внушительными. Мы полностью обмерили скопления угольных блоков. Они лежали на дне в виде овала, что подтверждало мнение, что это остатки груза древнего корабля. На одном из блоков был найден осколок черепицы античного периода и небольшой фрагмент дерева. Позже его передали в Геологический институт Академии наук СССР на экспертизу. Радиоуглеродный анализ, проведенный известным специалистом, руководителем 14С группы лаборатории абсолютного возраста и стабильных изотопов Леопольдом Дмитриевичем Сулержицким (увы, также уже ушедшим) позволил датировать фрагмент I в. н.э. К сожалению, нельзя было с уверенностью сказать, относятся ли эти находки к останкам затонувшего корабля или попали сюда случайно. А о том, что эти места активно использовались древними мореходами говорили многочисленные находки якорей разного периода – от якорных камней, которые принято датировать II тыс. до н.э. до железных якорей IX-XIV вв. н.э.

Эта экспедиция определила всю дальнейшую мою судьбу, жизнь, профессию – историка и подводного археолога.

Последующие годы я постоянно возвращался в своих научных изысканиях к этому району – не давала покоя мысль о вероятности нахождения в этом месте античного поселения, со временем, оказавшегося под водой. Собирал и систематизировал материалы, анализировал появляющуюся в печати информацию, разговаривал со специалистами, проводившими в этих местах научные исследования. Сам организовывал несколько экспедиций.

И вот «перст Судьбы»: спустя 35 лет мне вновь пришлось поработать в этом районе. Я со своим другом и коллегой Юрой Егоровым – опытным геофизиком, доктором геолого-минералогических наук, был привлечен к обследованию участка дна Керченского пролива под строительство газопровода «Краснодарский край – Крым». Мы курировали приборную съемку акватории и водолазные работы по идентификации обнаруженных под водой объектов. К слову сказать, их оказалось довольно много – от древних якорных камней до судов и самолетов периода Великой Отечественной войны.

В свободное от работы время нам удалось провести и дообследование участка в районе мысов Тузла – Панагия с использованием современной поисковой аппаратуры. Получив новые данные и сопоставив их с уж накопленными материалами, мы вычислили примерное место, где могло находиться древнее поселение. Все указывало на то, что здесь в античное время располагался город Корокондама, который безуспешно искали более 100 лет. И, неудивительно, ведь большая и, ранняя часть города из-за изменения уровня Черного моря оказалась под водой и была в буквальном смысле «перемолота» волнами и активными абразионные процессами. Однако город не пропал бесследно. На берегу под слоем земли сохранились фундаменты отдельных жилых и хозяйственных построек, которые еще в 1950-х годах были частично исследованы профессором В.Д. Блаватским.

В последующие годы, мы с Юрой, при участии наших друзей и коллег – подводных археологов Сергея Ольховского, Айвара Степанова, Андрея Кулагина, помощи Светланы Дунчевской и ее изыскательской фирмы «Форт XXI век», «доработали» акваторию. Были найдены скопления строительных остатков – обработанных известняковых блоков и плит отмостки.

На сегодняшний день, в результате полученных на протяжении 40 лет материалов, можно с уверенностью говорить о том, что обнаружены остатки разрушенного и затопленного древнего города Корокондама.

Спасибо тебе Дмитрий Федорович! Пухом тебе земля…

© Окороков А.В., 2020.
© Окороков А.В., фото, 2020.

Статья поступила в редакцию 29.06.2020.

Окороков Александр Васильевич,
доктор исторических наук,
первый зам. директора Российского научно-исследовательского института
культурного и природного наследия им. Д.С.Лихачева (Москва),
действительный член Академии военных наук,
действительный член Русского географического общества,
е-mail:info@heritage-institute.ru

Опубликовано:Журнал Института Наследия, 2020/2(21)

Постоянный адрес статьи:http://nasledie-journal.ru/ru/journals/368.html

Наверх

Новости

Наши партнеры