2024/1(36)

спецвыпуск

ТОМСКАЯ ПИСАНИЦА

Материалы исследований

Аболонкова И.В.,
Заятдинов Д.Ф.,
Новокрещенова К.Ю., Юдникова А.Е., Райко Г.В.

Опыт геомеханического мониторинга Томской писаницы в 2022–2023 гг.

Гизей Ю.Ю.

Перспективы номинирования наскального искусства Томи
в Список объектов Всемирного наследия

Горяев В.С.

Музей-заповедник «Томская Писаница»: возвращение от «культурологического музея» к «хранилищу объектов культурного наследия»

Ковтун И.В.

Нижнетомский очаг наскального искусства

Моор Н.Н., Аболонкова И.В., Горяев В.С., Селецкий М.В., Онищенко С.С.

Предварительные результаты исследования археологического контекста Томской писаницы

Москвина Е.А.

История сохранения и музеефикации писаниц на Томи
по документам Государственного архива Кузбасса

Орлова Е.А.

Старинные русские сёла и деревни предполагаемого достопримечательного места «Наскальное искусство р. Томь»

Сазанова К.В.,
Зеленская М.С., Власов Д.Ю.

Методические подходы к защите археологических памятников Притомья от биологических повреждений

Селецкий М.В., Соколов П.Г.

Каменная индустрия памятника Писаная I: предварительные результаты технико-типологического анализа

Шереметова С.А.,
Шереметов Р.Т.

Географические и флористические особенности бассейна реки Томь

Опубликован 15.03.2024 г.

Архив

DOI 10.34685/HI.2020.51.35.006

Окороков А.В.

Памяти Дмитрия Федоровича Кравченко – друга и учителя

Аннотация. Автор посвятил статью памяти своего друга и учителя Д.Ф.Кравченко. Он рассказывается о первой подводной археологической экспедиции, проходившей 1980 г. на Черном море у мыса Панагия, в которой познакомился с этим известным путешественников, исследователем Арктики и подводного Мира.

Ключнвые слова: Д.Ф.Кравченко, подводная археология, археологическая экспедиция, подводные исследования, Панагия.

Открыть PDF-файл

В ночь с 10 на 11 мая 2020 года не стало Дмитрия Федоровича Кравченко – человека, который в значительной степени определил мой жизненный путь. Мне захотелось написать о нем, но сухой некролог как-то не вязался с его личностью – искателем приключений, путешественником, исследователем Арктики и Подводного Мира. Он, не любил писать статьи, не спешил подводить итоги – ему важен был процесс, движение. Он называл себя «авантюристом», повторяя, что avante – значит «Вперед»!

И я придумал, о чем написать – о первой подводной археологической экспедиции, в которой я участвовал. Она проходила в 1980 году на Черном море у мыса Панагия под руководством Д.Ф.Кравченко. Потом были совместные исследования в Арктике: на островах Колгуев, Сенгейский, архипелагах Новая Земля, Земля Франца Иосифа, и многие другие, но эта первая экспедиция определила всю мою дальнейшую судьбу.

После окончания курсов спортсменов-подводников, мне неудержимо захотелось применить полученные навыки на практике и поучаствовать в какой-нибудь подводной археологической экспедиции. Тогда их было не много, да и информация о «сенсационных» открытиях под водой доходили до меня лишь из редких и скупых газетных сообщений и статей в журнале «Спортсмен – подводник».

Мне повезло. Через своего коллегу по работе в проектном отделе треста «Мособлстройреставрация», где я трудился архитектором, мне удалось связаться с Дмитрием Федоровичем Кравченко, ставшим моим первым учителем по подводным изысканиям. В то время имя Кравченко звучало с экранов телевизоров и со страниц центральных газет. В некоторых СМИ его называли авантюристом, кладоискателем, искателем приключений в других – неутомимым исследователем, одним из пионеров отечественной подводной археологии. Пожалуй, и те и другие были правы.

Дозвонился до Д.Ф.Кравченко я не сразу. Он буквально накоротке появился в Москве и на следующий день уезжал на Черное море в экспедицию. Узнав, что я архитектор и подводник, он дал «добро» на мое участие в работах и лаконично объяснил, как его найти в «поле»: доедешь до Керчи, переправишься через пролив на другую стороны, найдешь автобус номер такой-то, доедешь на нем до конечной остановки, а там километрах в пяти, на берегу и раскинулся лагерь подводно-археологической экспедиции. На мой неуверенный вопрос: «А в какой стороне побережья мне искать лагерь?», – он коротко ответил: «На конечной остановке автобуса, тебе каждый укажет, где мы стоим….».

Через неделю, оформив отпуск, я уже ехал в Керчь. К моему большому удивлению, все было так, как говорил Кравченко. Я приехал в Керчь, переправился через пролив, проехал на автобусе пару десятков километров. Первый попавшийся мне на глаза на конечной остановке мужичок, сразу же показал путь к лагерю. И вскоре, я уже был у небольшого заливчика, носящего звонкое название «Холодная балка».

Штаб-квартирой экспедиции служил одноэтажный дощатый дом, изрядно подмытый со стороны моря и угрожающе нависший одним углом над «пропастью». Выше по склону ютились палатки. Встретили меня спокойно, накормили и сразу же ввели в курс дела. Подводники работали в море в нескольких километрах от мыса Панагия: на развале угольных блоков – предположительно остатках груза затонувшего корабля и в зоне рифа Трутаева. На эту каменистую гряду, уходящую в море на несколько километров и имеющую «Г» – образную форму напарывались суда еще в античную эпоху. Подводный поиск был незамысловат: визуальное обследование участков дна с ориентацией по компасу и, в некоторых местах – круговой поиск.

На следующий день, на эту гряду, для адаптации к морским условиям, погрузили и меня. Это первое погружение (несколько часов в бассейне не считается) я запомнил на всю жизнь. Страховавший меня Женя Назаров – инструктор из подводного клуба «Волна» Московского авиационного института, сказал тогда: «Для начала, твоя задача опуститься метров на 15-20, найти на дне какой-нибудь камень, зацепиться за него и провисеть таким-образом минут 10. Все остальное потом». Сказано сделано. Камень я нашел, зацепился… Время пролетело быстро. Страха и неуверенности не было, память сохранила лишь чувство восторга, схожее с ощущением горнолыжника, стремительно спускающегося с вершины и понимание того, что ты прикоснулся к иному Миру – Миру огромному, таинственному и непознанному. Миру со своей необычной жизнью и законами.

На третье-четвертое погружение я уже свободно передвигался под водой, вместе со всеми искал исторические реликвии, делал обмеры находок. Вечера проходили в зарисовках артефактов, спорах и что было наиболее увлекательно – составлением версий, как та или иная находка оказалась под водой. Некоторые из ребят были «вооружены» соответствующей исторической литературой, поэтому многие версии были уже ближе к научно-фантастическим. Масла в огонь подливал Д.Ф.Кравченко. Он был начитан, много знал и обладал даром блестящего рассказчика. Ребята его боготворили. Несмотря на то, что Дмитрий Федорович был старше многих из нас, он был свои парнем – таким же искателем свободы, романтиком, отчасти авантюристом, фанатиком моря, по сути, мальчишкой. Когда он вступал с нами в научные (или околонаучные) споры, глаза его горели, говорил он эмоционально, размахивая руками, то повышая голос почти до крика, то понижая до шепота. Такая манера говорить завораживала и убеждала. Ребята верили Кравченко на слово и готовы были идти с ним в «огонь и воду».

Здесь, пожалуй, уместно привести краткую биографию Дмитрия Федоровича.

Родился будущий исследователь 4 сентября 1938 г. в Москве, в семье военнослужащего. В 1957 г. окончил судоводительский факультет Херсонского мореходного училища Министерства морского флота СССР по специальности «штурман дальнего плавания», а в 1970 г. исторический факультет Московского государственного университета. Работал в Балтийском морском пароходстве (1958 г.), Мурманском траловом флоте (1959-1960 гг.), Всесоюзном институте «Оргэнергострой», Научно-исследовательском институте культуры МК РФ и АН СССР (1986-1988 гг.). С 1961 г. постоянно участвовал в археологических экспедициях ИА АН СССР. С 1973 г. проводил исследования на островах и побережье Арктического бассейна. В 1975-1980 годах руководил подводной научно-исследовательской экспедицией газеты «Комсомольская правда» и журнала «Вокруг света» по поиску трофеев, вывезенных Наполеоном из Москвы в 1812 г. (Семлевское и Крупкинское озера). Одновременно (конец 1970-х – 1983 гг.) руководил подводно-археологическими экспедициями на Черном море и историко-географической экспедицией Русского Географического общества АН СССР (1983-1991 г.) по поиску и обследованию стоянки корабля голландской экспедиции Виллема Баренца (1596-1597 гг.) на Новой Земле. В 1991-1995 годах возглавлял международную морскую экспедицию «Полярный круг» а с 1995 по 2006 гг. - Арктическую научно-промысловую экспедицию по определению биоресурсов в прибрежной зоне побережья и островов Земли Франца Иосифа, Новой Земли, Шпицбергена, Вайгача, Колгуева, Сибирякова, о-вов Комсомольской правды, шхерах Минина и т.д. Является вице-президентом Ассоциации Путешественников.

Недавно, на одном из сайтов, я нашел кратенькую, но точную характеристику Д.Ф. Кравченко:

«Рожден для приключений, любопытен, постоянно стремится постичь неведомое и это самое сильное чувство, которое им двигает. Неугомонный, жадный до поиска, объединяет в себе много ценных качеств: знания историка, интуицию археолога, опыт моряка и большие организаторские способности….».

Увы, сейчас я уже не помню фамилии многих, с кем работал в своей первой экспедиции. С Сашей Архиповым – бывшим военным водолазом и врачом экспедиции Ларисой, ставшей позже его женой, я поддерживаю отношения и по сей день. В последующие годы он со своими ребятами из красногорского клуба «Искатель» был ударной силой во многих моих экспедициях на Соловках, в Архангельске, под Москвой. До сих пор встречаюсь с Алексеем Казаковым – нашим бессменным экспедиционным радистом. Помню Женю Кукушкина – классного водолаза, Андрея Хорошева, известного больше под именем Андрей И – актера, режиссера, основателя и ведущего популярной в 2000-х годах кино-передачи «Искатели». Упомяну также Сергея Воронова – студента МАРХИ, защищавшего в качестве диплома – проект музея подводной археологии, пожалуй, первого в нашей стране.

Результаты экспедиции были внушительными. Мы полностью обмерили скопления угольных блоков. Они лежали на дне в виде овала, что подтверждало мнение, что это остатки груза древнего корабля. На одном из блоков был найден осколок черепицы античного периода и небольшой фрагмент дерева. Позже его передали в Геологический институт Академии наук СССР на экспертизу. Радиоуглеродный анализ, проведенный известным специалистом, руководителем 14С группы лаборатории абсолютного возраста и стабильных изотопов Леопольдом Дмитриевичем Сулержицким (увы, также уже ушедшим) позволил датировать фрагмент I в. н.э. К сожалению, нельзя было с уверенностью сказать, относятся ли эти находки к останкам затонувшего корабля или попали сюда случайно. А о том, что эти места активно использовались древними мореходами говорили многочисленные находки якорей разного периода – от якорных камней, которые принято датировать II тыс. до н.э. до железных якорей IX-XIV вв. н.э.

Эта экспедиция определила всю дальнейшую мою судьбу, жизнь, профессию – историка и подводного археолога.

Последующие годы я постоянно возвращался в своих научных изысканиях к этому району – не давала покоя мысль о вероятности нахождения в этом месте античного поселения, со временем, оказавшегося под водой. Собирал и систематизировал материалы, анализировал появляющуюся в печати информацию, разговаривал со специалистами, проводившими в этих местах научные исследования. Сам организовывал несколько экспедиций.

И вот «перст Судьбы»: спустя 35 лет мне вновь пришлось поработать в этом районе. Я со своим другом и коллегой Юрой Егоровым – опытным геофизиком, доктором геолого-минералогических наук, был привлечен к обследованию участка дна Керченского пролива под строительство газопровода «Краснодарский край – Крым». Мы курировали приборную съемку акватории и водолазные работы по идентификации обнаруженных под водой объектов. К слову сказать, их оказалось довольно много – от древних якорных камней до судов и самолетов периода Великой Отечественной войны.

В свободное от работы время нам удалось провести и дообследование участка в районе мысов Тузла – Панагия с использованием современной поисковой аппаратуры. Получив новые данные и сопоставив их с уж накопленными материалами, мы вычислили примерное место, где могло находиться древнее поселение. Все указывало на то, что здесь в античное время располагался город Корокондама, который безуспешно искали более 100 лет. И, неудивительно, ведь большая и, ранняя часть города из-за изменения уровня Черного моря оказалась под водой и была в буквальном смысле «перемолота» волнами и активными абразионные процессами. Однако город не пропал бесследно. На берегу под слоем земли сохранились фундаменты отдельных жилых и хозяйственных построек, которые еще в 1950-х годах были частично исследованы профессором В.Д. Блаватским.

В последующие годы, мы с Юрой, при участии наших друзей и коллег – подводных археологов Сергея Ольховского, Айвара Степанова, Андрея Кулагина, помощи Светланы Дунчевской и ее изыскательской фирмы «Форт XXI век», «доработали» акваторию. Были найдены скопления строительных остатков – обработанных известняковых блоков и плит отмостки.

На сегодняшний день, в результате полученных на протяжении 40 лет материалов, можно с уверенностью говорить о том, что обнаружены остатки разрушенного и затопленного древнего города Корокондама.

Спасибо тебе Дмитрий Федорович! Пухом тебе земля…

© Окороков А.В., 2020.
© Окороков А.В., фото, 2020.

Статья поступила в редакцию 29.06.2020.

Окороков Александр Васильевич,
доктор исторических наук,
первый зам. директора Российского научно-исследовательского института
культурного и природного наследия им. Д.С.Лихачева (Москва),
действительный член Академии военных наук,
действительный член Русского географического общества,
е-mail:info@heritage-institute.ru

Опубликовано:Журнал Института Наследия, 2020/2(21)

Постоянный адрес статьи:http://nasledie-journal.ru/ru/journals/368.html

Наверх

Новости

Наши партнеры