2024/1(36)

спецвыпуск

ТОМСКАЯ ПИСАНИЦА

Материалы исследований

Аболонкова И.В.,
Заятдинов Д.Ф.,
Новокрещенова К.Ю., Юдникова А.Е., Райко Г.В.

Опыт геомеханического мониторинга Томской писаницы в 2022–2023 гг.

Гизей Ю.Ю.

Перспективы номинирования наскального искусства Томи
в Список объектов Всемирного наследия

Горяев В.С.

Музей-заповедник «Томская Писаница»: возвращение от «культурологического музея» к «хранилищу объектов культурного наследия»

Ковтун И.В.

Нижнетомский очаг наскального искусства

Моор Н.Н., Аболонкова И.В., Горяев В.С., Селецкий М.В., Онищенко С.С.

Предварительные результаты исследования археологического контекста Томской писаницы

Москвина Е.А.

История сохранения и музеефикации писаниц на Томи
по документам Государственного архива Кузбасса

Орлова Е.А.

Старинные русские сёла и деревни предполагаемого достопримечательного места «Наскальное искусство р. Томь»

Сазанова К.В.,
Зеленская М.С., Власов Д.Ю.

Методические подходы к защите археологических памятников Притомья от биологических повреждений

Селецкий М.В., Соколов П.Г.

Каменная индустрия памятника Писаная I: предварительные результаты технико-типологического анализа

Шереметова С.А.,
Шереметов Р.Т.

Географические и флористические особенности бассейна реки Томь

Опубликован 15.03.2024 г.

Архив

DOI 10.34685/HI.2021.43.39.017

Скоробогачева Е.А.

Философские образы Ф.М.Достоевского в интерпретации И.С.Глазунова

Аннотация. В статье изучены произведения И.С.Глазунова, эквивалентные философии Ф.М.Достоевского. Цель исследования – выявить пути претворения религиозно-философских идей художественным языком, найти общность духовных пространств их произведений. Как ключевые применены термины «философия художественного образа», «многовекторность духовных влияний». Автор заключает, что духовные пространства Ф.М.Достоевского и И.С.Глазунова эквиваленты, детерминированы превалированием идей православия на протяжении всего творческого пути, а также выявлены факторы, определяющие общность мировоззрений писателя и художника.

Ключевые слова: Ф.М.Достоевский, И.С.Глазунов, многовариантность, претворение традиций, философия образа, художественный язык, многогранность интерпретаций, духовное пространство.

Открыть PDF-файл

«За Распятием следовало Воскресение».

«Любящее, за всех людей на земле страдающее,
отзывчивое сердце, неподкупная совесть его,
чутко и безошибочно чувствующая зло,
какой бы личиной оно ни прикрывалось,
– вот что влечет к Достоевскому
через все возможные несогласия с ним».

И.С.Глазунов. «Россия распятая»

Историко-философский образ России, созданный Ильей Глазуновым, прост и сложен одновременно. Прост, так как близок и ясен каждому, кто не равнодушен к судьбе нашего Отечества. Сложен, поскольку отражает всю глубину исторических процессов, их философское, религиозное содержание, переплетения и контрасты эпох, событий, личностей прошлого и современности. Одна из таких знаковых личностей в философии творчества Ильи Глазунова – Федор Достоевский (1821–1881): писатель, классик и отечественной, и мировой литературы, философ, провидец, 200-летием со дня рождения которого ознаменован 2021 год. Закономерно, что среди образов к русской классической литературе И.С.Глазунова иллюстрации к произведениям Ф.М.Достоевского занимают центральное место, отличаются многогранностью интерпретаций. В его монументальных картинах-мировоззрениях – «Вечная Россия» (1988), «Вклад народов СССР в мировую культуру и цивилизацию» (1980) портреты знаменитого писателя являются особенно значимыми в идейной интерпретации, в выражении духовных смыслов живописных повествований.

Илья Сергеевич многократно обращался и к самостоятельным портретным образам писателя, решая их и в живописи, и в графике, создавая особое духовное пространство художественным языком. В нашем восприятии, одним из центральных среди них является широко известный графический образ 1964 г., в котором портрет Федора Достоевского решен резко и лаконично, показан на фоне уходящей вглубь в резком перспективном сокращении улицы Санкт-Петербурга, за которой видно сумрачное небо с прорывающимися полосами света. Пожалуй, именно этот настолько емкий, философский в своей трактовке портрет наиболее близок словам самого художника: «Достоевский… Большой лоб с могучими, как у новгородских соборов, сводами надбровных дуг, из-под которых смотрят глубоко сидящие глаза, исполненные доброты и скорби, глубокого раздумья и пристального волевого напряжения. Болезненный цвет лица, сжатый рот, скрытый усами и бородой. Его трудно представить смеющимся. Достоевский…» [2; 4].

И.С.Глазунов писал о важнейших, на его взгляд, заключениях трудов Ф.М.Достоевского: «Работая над образами Достоевского в течение долгих лет, я убедился, что знаменитый «Дневник писателя» наиболее полно выражает гражданскую и философскую позицию Федора Михайловича… Именно Достоевский провидчески говорил, что «без единящего огромного своего центра – России – не бывать славянскому согласию, да и не сохраниться без России славянам, исчезнуть славянам с лица земли вовсе»… Осмысление «Дневника писателя», верю, особенно необходимо нам сегодня, когда новое поколение русских говорит и мечтает о возрождении России. Читайте и перечитывайте Достоевского!» [4].

На переднем плане полотна «Вечная Россия», в центре композиции, представлены портреты великих классиков русской литературы: Ф.М.Достоевского, А.С.Пушкина, Н.В.Гоголя, М.Ю.Лермонтова. В своих произведениях Федор Михайлович выразил трагедию России и неизбывную способность ее к обновлению. Рядом с ним показаны образы детей: по православной традиции они предшествуют крестному ходу. С мольбой устремлены на нас широко распахнутые глаза маленькой крестьянской девочки, а рядом предстает царевич Алексий, убиенный сын последнего русского императора Николая II. Их образы могут напомнить «крылатые» строки романа «Братья Карамазовы», которые часто цитировал Илья Глазунов. В романе Иван Карамазов противопоставляет «слезинку ребенка» грядущей мировой гармонии и отвергает гармонию, достигнутую такой ценой: «Не стоит она слезинки хотя бы одного только того замученного ребенка, который бил себя кулаченком в грудь и молился» [6].

К повествованию этого последнего, столь вдохновенно написанного романа Федора Достоевского обращены и картины Ильи Глазунова «Легенда о Великом Инквизиторе» и «Голгофа», намного превосходящие значимость обычных иллюстраций, многовариантные в возможных трактовках. «Легенда о Великом Инквизиторе» – провозглашение победы Христа. Его лик выделен светом во мраке, озарен и свечой, и внутренним светом – торжеством веры. Личину инквизитора, подобие звериной маски, не в силах озарить даже свеча, дающая лишь тускло-зловещие отблески на темном обличье – воплощении тьмы душевной. На дальнем плане показан еще один источник света – разгорается костер, там вершится казнь. Там мог быть сожжен и Спаситель, как того желал инквизитор. Контрасты светотени исключительно важны в этом произведении, поскольку раскрывают атмосферу духовного борения, выражают идею – духовную победу Иисуса Христа, Богочеловека, победу всепрощающей христианской любви. Спаситель дал молчаливый ответ инквизитору – в ответ на жестокость его слов молча поцеловал его.

Постигая суть живописного повествования художника-мыслителя, нельзя не вспомнить заключения философа В.В.Розанова, характерного представителя эпохи рубежа XIX–XX вв., претворяющего традиции «Серебряного века», его изложение «Легенды о Великом Инквизиторе»: «Но если Алеша Карамазов только обрисован в романе, но не высказался в нем, то его брат, Иван, и обрисован и высказался (»Легенда об инквизиторе»). Таким образом, вне предположений Достоевского, не успевшего окончить своего романа, эта фигура и стала центральною во всем его произведении, т.е. собственно она осталась таковою, потому что другой и его заслоняющей фигуре (Алеши) не пришлось выступить и, без сомнения, вступить в нравственную и идейную борьбу с своим старшим братом. Таким образом, «Братья Карамазовы» есть действительно еще не роман, в нем даже не началось действие: это только пролог к нему, без которого «последующее было бы непонятно». Но, судя по прологу, целое должно было стать таким мощным произведением, которому подобное трудно назвать во всемирной литературе: только Достоевский, способный совмещать в себе «обе бездны – бездну вверху и бездну внизу», мог написать не смешную пародию, но действительную и серьезную трагедию этой борьбы, которая уже тысячелетия раздирает человеческую душу, борьбы между отрицанием жизни и ее утверждением, между растлением человеческой совести и ее просветлением. Он только, переживший эту борьбу и в чистом энтузиазме, с которым создавал «Бедных людей», и в шумном кружке Петрашевского, и в дебрях Сибири, среди каторжников, и в долгом уединении в Европе, мог сказать нам одинаково сильно и «pro» и «contra»; без лицемерия «pro» и без суетного тщеславия «contra»» [14].

Картины Ильи Глазунова, столь созвучные философии Федора Достоевского, его «pro» и «contra», едины в идейной направленности: утверждении возрождения Православной Державы. По словам художника, «сегодня мы на пепелище России. Нужны вера и сила, чтобы бороться за ее историческое возрождение. В этой борьбе – наше искушение и оправдание жизни и мучений тех, кто ушел с лика земли, отстаивая великую Россию, не изменив государственной идее Самодержавия, Православия, Народности. Потомки не простят нам, что мы проиграли битву…» [4].

Вместе с Россией И.С.Глазунов переживает ее победы и поражения, выносит свой объективный, нередко суровый приговор прошедшим эпохам и нашим дням, что верно и для «Мистерии ХХ века», где история Отечества раскрывается на фоне мировых событий. Мистерия – чудо, таинственный обряд, театральное действо. На гигантской сцене разворачивается мрачный спектакль ХХ века, а его актеры – те, кто определял облик мира в различных сферах: политике, экономике, социальной жизни, культуре, науке. Свои оценки, нередко неоднозначные, художник дает через портретные характеристики, построение пространства, цветовые контрасты, емкие иносказательные образы, фоном для которых служат мировые события. В левой части композиции, откуда начинается повествование о преемственности и контрастах мировой и отечественной истории конца XIX столетия, рядом с Николаем II, держащим на руках убиенного сына царевича Алексея, и реформатором России П.А.Столыпиным слово незримо присутствует писатель-провидец Ф.М.Достоевский. В романе «Бесы», наиболее политизированном из его романов, написанном под влиянием усилившегося террористических и радикальных направленностей в кругах интеллигенции, он словно предсказал кровавую смуту революции, обрушившуюся на Россию в 1917 году, что вызвало немалый общественный резонанс. «Веря безмерно в величие и державную мощь России, наш писатель-пророк создал «Бесы», где вскрыл смысл и суть надвигающейся русской великой смуты. О Достоевском можно говорить бесконечно… «Боже, верую – помоги моему неверию»» [3, с. 6], – заключал И.С.Глазунов.

Строки писателя-пророка не раз цитировал художник, трактуя трагические события ХХ века – времени войн и революций, и добавлял: «Достоевский надеялся, что эта чаша минует Россию»**. В романе «Бесы» его герои выражают мысли самого писателя, например, о том кровавом кошмаре, который неизбежно вспыхнет в России, когда бесы войдут в стадо свиней. В письме к А.Н.Майкову Федор Михайлович пояснял: «Бесы вышли из русского человека и вошли в стадо свиней, то есть в Нечаевых, в Серно-Соловьевичей и проч. Те потонули или потонут наверно, а исцелившийся человек, из которого вышли бесы, сидит у ног Иисусовых. Так и должно было быть… И заметьте себе, дорогой друг: кто теряет свой народ и народность, тот теряет и веру отеческую и бога. Ну, если хотите знать, – вот эта-то и есть тема моего романа. Он называется «Бесы»…» [10]

Напряженной сумрачности повествования обозначенного романа Ф.М.Достоевского во многом близка пронзительность решения полотна И.С.Глазунова «Возвращение блудного сына», подобного ответу художника на противоречивость, а порой жестокость, трагичность событий второй половины ХХ века. Иносказательные изображения свиней обращают нас и к современности, и к истории ХХ столетия, и к строкам Нового Завета, в том числе к словам Иисуса Христа: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас» [Евангелие от Матфея. 7.6].

Кошмарным видениям подобны окровавленный стол с усекновенной главой Иоанна Предтечи на блюде, образ разоренной деревни, лица людей – словно отталкивающие маски чудовищ. Наш современник, блудный сын, мучительно вглядывается в кровавую бездну жизни и, сумев подняться над ней, словно преодолев себя, припадает к руке пророка – обретает путь возвращения к многовековым традициям нации. Слова И.С.Глазунова «Без прошлого нет будущего» стали крылатыми, нашли выражение в данной картине и во всем его творчестве, подобном неустанной борьбе за возрождение России в былом величии, за спасение святынь нашего народа, за сохранение его духовного наследия. Художник словно открывает нам глаза на самих себя, помогает познать Россию, разжечь тлеющие искры исторической памяти.

И в наши дни продолжается «мистерия», и «стада свиней» также не теряют своей актуальности. Все также смутна мировая политика, жестоки события последних нескольких лет: украинская «оранжевая революция», «арабская весна», череда терактов, пандемия коронавирусной инфекции 2019–2021 гг. протестные акции по всей Европе [18, с. 74]. Не меняется суть происходящего в мире, и мистерия XXI века по-прежнему трагична. Иоанн Кронштадтский, современник Ф.М.Достоевского, писал о том, что «новое царство зла наполнилось последователями начальника тьмы», но «Царство славы, или Царство небесное, уготовано для любящих Бога.., устоявших в добродетели пред соблазном» [16]. И в «Мистерии ХХ века» тьме скорбей прошедшего столетия противостоит главный композиционный центр полотна – лучезарный образ Спасителя.

Прямо или иносказательно о нем пишет Федор Достоевский, отражает в живописи и графике Ильи Глазунова. В его восприятии «Достоевский – оптимистичный писатель, поскольку из бездны падения выводит своих героев к свету, показывая ту вечную битву добра и зла, света и тьмы, Бога и сатаны, которая свершается в сердце человека»***.

Об этом же свидетельствует одно из сложнейших религиозно-философских произведений И.С.Глазунова «Христос и Антихрист» (1999), обращенное и к нашей истории, и к современности. Это новаторство Глазунова, поскольку в истории мирового искусства Христа и Антихриста никто не изображал рядом. Спаситель дарует людям добро и созидание, антихрист – зло и разрушение. Их суть выражают нимбы: светлый у Сына Божьего, что соответствует традиции византийской и древнерусской иконописи, черный, с изображением пентаграммы и числа зверя у антихриста.

Но их лики похожи, значит, нередко сложно отличить добро от зла, за светлым обликом увидеть кромешную суть. Так было в истории, так остается и ныне. Христос сказал: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. По плодам их узнаете их…» (Евангелие от Матфея. 7, 15-16). В понимании художника, Россия издавна и ныне являет собой поле битвы Христа и антихриста. Сколько боли претерпела наша земля, каждое столетие не оставляло ее без потрясений. И одного из них, кажется, было бы достаточно, чтобы погубить страну, но Русь возрождалась, не благодаря, а вопреки внешним событиям. Татаро-монгольское иго, смутное время начала XVII века, раскол русской церкви, неоднозначность реформ Петра I, доминирование иностранных влияний в XVIII столетии, революционный хаос и его отголоски в наши дни. В первом соборном послании святого апостола Иоанна Богослова говорится: «…Придет антихрист, и теперь появилось много антихристов…Они вышли от нас, но не были наши: ибо если бы они были наши, то остались бы с нами». Антихристом на Руси старообрядцы называли патриарха Никона, так в народе именовали Лжедмитрия – Григория Отрепьева, Петра I, Ленина. Одни осуждали их, другие преклонялись. Приходится осознавать из событий истории и современности, что в человеке нерасторжимо могут соединиться Христос и антихрист. Не искореним из народной памяти образ адского воплощения, как и нескончаемо долготерпение русских в их надежде на торжество Христа. Сколько вопросов и ассоциаций, сложных и мучительных, рождает картина. Для каждого они будут различны, но вряд ли кого-то они оставят равнодушным. Вечна борьба Христа и антихриста, а потому полыхает негасимое пламя за ними. Господь сказал: «Врата адовы не одолеют…» Туманной пеленой скрыт «сын дьявола», как говорили об антихристе отцы церкви Христовой, в том числе Святой Иоанн Златоуст, а Сын Божий ближе к нам, словно идет к людям, и художник утверждает свою веру в победу светлых, созидательных начал.

Илья Глазунов, выражая идеи Федора Достоевского, утверждает, что возрождение человека возможно, даже если тот «дошел до крайней черты вседозволенности». Идея вседозволенности, на наш взгляд, одна из наиболее значимых, получившая опровержение в философских трактовках Достоевского, поднимается им впервые в романе «Двойник». К ее развитию, более глубокому осмыслению писатель возвращается в романе «Преступлении и наказание», прослеживая душевное смятение главного героя Родиона Раскольникова, задававшего себе риторический вопрос: «Тварь ли я дрожащая или право имею?.. Вошь я или человек?» [11] Именно к сложнейшим центральным идеям писателя обращены иллюстративные графические листы Ильи Глазунова к обозначенному роману. И потому глубокие, емкие смысловые трактовки придает художник портретным образам персонажей Ф.М.Достоевского, находит для них острые характеристики, во многом основанные на натурных впечатлениях. При этом Илья Глазунов не раз говорил, что для него высшей оценкой его произведений являются слова зрителей: «Я представлял себе героев Достоевского именно такими»**, и убедительность звучания его решений многократно подтверждали многочисленные отзывы посетителей его выставок.

Интересен тот факт, что при жизни Федора Михайловича его произведения почти не иллюстрировались. Известно лишь несколько исключений, упоминаемых И.Л.Волгиным. «Любопытно, что кроме четырех рисунков П.А.Федотовак рассказу “Ползунков” для “ИллюстрированногоАльманаха”, который, кстати, был запрещенцензурой и таким образом остался неизвестен публике,ни одно произведение Достоевского при жизниписателя не было проиллюстрировано. Уже послекаторги Достоевский писал брату из Сибири: «Как бы хорошо сделал Кушелев, если бы издал с иллюстрацией!Это было бы очень хорошо!» Известен рисунокВ.И.Порфильева к «Преступлению и наказанию»(на нем писатель пометил; «Помещаемый вамиэскиз весьма недурен»), но, увы, он был опубликован в «Осколках» после смерти Достоевского» [1, с. 16-17].

Впервые к осмыслению художественными средствами произведений Федора Достоевского Илья Глазунов обратился в 1956 г. Будучи студентом Ленинградского института им. И.Е.Репина, ранее Санкт-Петербургской Императорской Академии художеств, он создает графические картины к роману «Идиот»: глубокие психологические образы – «Князь Мышкин», «Настасья Филипповна», «Рогожин». Князь Мышкин, «князь Христа» по Достоевскому – главный персонаж романа «Идиот» (1869), графическая характеристика которого Ильей Глазуновым ясно напоминает слова писателя о сути романа. О его замысле Достоевский писал С.А.Ивановой 17 января 1868 г.: «Главная мысль романа – изобразить положительно прекрасного человека. Труднее этого нет ничего на свете, а особенно теперь… На свете есть одно только положительно прекрасное лицо – Христос…»[9]. Писатель Ф.Достоевский, а затем, спустя 87 лет, художник И.Глазунов стремились показать, что «сострадание есть главнейший и, может быть, единственный закон бытия всего человечества» [19].

Проводя лекции и экскурсионные программы о творчестве И.С.Глазунова на протяжении более 20 лет, рассказывала об идеях Ф.М.Достоевского в образах художника и для иностранных слушателей. При этом неоднократно замечала, какое удивление, а порой и непонимание вызывает приведенная выше цитата, озвучиваемая по-английски: «Сompassion is the most important and perhaps the only law of existence of all mankind», напредставителей разных стран и континентов: Болгарии, Германии, Нидерландов, Ливии, США. Полагаем, что такое недоумение связано со спецификой многовекового «русского менталитета», «ментальности нации», основу которой составляют заветы православного учения, в том числе идеи сострадания, милосердия, жертвенности, ключевое значение которым придавал Илья Сергеевич Глазунов. Судить об этом позволяют его слова, оброненные однажды, когда он задумчиво, словно ни ко кому не обращаясь произнес: «Жертвенность я встречал в людях нечасто»*.

Идеи Достоевского художник преломляет через свою жизнь, давая его образам и событиям зримое воплощение. И.С.Глазунов рассказывал, что портретная характеристика Льва Мышкина была найдена им во многом благодаря старой фотографии его родственника Константина Прилуцкого, которого в семье так и называли – «князь Мышкин»***. Именно созданный Глазуновым образ Мышкина стал основой для работы в кинематографе: для фильма 1958 г. режиссера И.Пырьева и роли Ю.Яковлева. Сколь остро решен художником образ Настасья Филипповна, «необыкновенной красоты женщина», которую И.С.Глазунов поэтично сравнивал «с раненой птицей, пытавшейся, но не сумевшей взлететь». Выразителен облик Рогожина с его «наглой, насмешливой, и даже злой улыбкой» [8]. Основой портретной характеристики Рогожина, изображенного на фоне мрачных громад доходных домов, иносказательного выражения духовной ущербности этого персонажа, как вспоминал Илья Глазунов, стал набросок, выполненный с натуры с одного из сокурсников Ильи Сергеевича, который, по стечению обстоятельств, жил на той же Подъячевской улице Санкт-Петербурга, с которой многое связано в повествованиях Ф.М.Достоевского.

Для портретных образов атеистов: Николая Ставрогина и Петра Верховенского (роман «Бесы»), И.Карамазова (роман «Братья Карамазовы») И.С.Глазунов находил предельно острые трактовки. Не менее отталкивающе решен в его прочтении, не менее соответствует повествованию Достоевского графический портрет Смердякова. Слова художника подтверждают его понимание этого образа: «Смердяковщина – огромное философское понятие! Смердяков, презирающий все русское, не знает любви к родине, готов приветствовать нового Наполеона, которому вздумается завоевать Россию, это лакей, полный надменного презрения к Отечеству. Его логика, циничная и изворотливая, оправдывает любую подлость, любое злодеяние. Как проявились черты Смердякова во многих бывших советских людях и демократии нынешнего времени! Лакеи дождались завоевателей и остались у них лакеями…» [5].

Через графический язык иллюстраций «Раскольников», «Раскольников на Сенной площади» Илья Глазунов словно обращается к образу мятущегося, сомневающегося человека, к богословским, философским заключениям, использует метод «доказательства от противного», что соответствует религиозно-философским рассуждениям Святителя Игнатия Брянчанинова: «Господь Иисус Христос дал обетование пребывать с учениками Своими до скончания века. Он – с ними: в святом Евангелии и таинствах Церковных. Его нет для тех, которые не веруют в Евангелие: они не видят Его, будучи ослеплены неверием… Слушай со вниманием учение Христово, которое – живот вечный» [15]. Об «ослеплении неверием» писал Ф.М.Достоевский, что созвучно словам философ И.А.Ильина: в его труде «О сопротивлении злу силою»: «Проблему сопротивления злу невозможно поставить правильно, не определив сначала “местонахождение” и сущность зла. Так, прежде всего, “зло”…есть зло не внешнее, а внутреннее» [12, с. 16]. Та же идея переосмыслена с позиций наших дней в мировоззрении И.С.Глазунова, во многом определяет понимание им духовного пути России, а особенно остро, неотвратимо его вневременные заключения встают в эпохи нарастания мирового зла и бессмыслия.

Глазунов, как и Достоевский, уделяет особое внимание образам детей. Щемяще трогательна Неточка Незванова, на фоне пронизанного бесприютностью осени Петербурга. Художник языком графики напоминает сюжет – маленькая девочка, происходившая из почти нищей семьи, осталась сиротой, воскрешает в памяти слова Ф.М.Достоевского об аморальности любого прогресса, оплаченного хотя бы «единой слезинкой ребенка». Илья Сергеевич отразил образы всех основных произведений писателя, продолжая работу с середины 1950-х годов до наших дней. Как разнолики создания Достоевского, так контрастны и произведения Глазунова. Художник воссоздает утонченное волшебство «Белых ночей», сумрачно-трагическую атмосферу романа «Бесы», созвучную нашим дням. Какой невыразимой силы и кротости полны образы Алеши и старца Зосимы, персонажей романа «Братья Карамазовы». Нестерпимые страдания смятенного человека переданы в графической композиции «Безумный музыкант».

Глубиной и разносторонностью отличается трактовка личности самого писателя. В картинах Федор Михайлович предстает на фоне Петербурга, «умышленного города», неотделимого от его созданий, также как и от творчества И.С.Глазунова. Разнообразны решения Ильи Сергеевича, и сложно сказать, какой из портретных образов можно выделить как центральный. Каждый из них раскрывает грани личности «величайшего классика мировой литературы», как оценивает Глазунов Достоевского. Илье Глазунову столь близки его образы отчасти и потому, что ему до мельчайших деталей знаком и понятен Петербург Достоевского – родной город художника, о котором столь емко и неравнодушно писал петербуржец, чье творчество высоко ценил И.С.Глазунова – Н.П.Анцифиров в книгах «Душа Петербурга», «Быль и миф Петербурга», «Петербург Достоевского».

Они были знакомы. Их первая встреча состоялась в Музее Ф.М.Достоевского в Москве, где Илья Глазунов представил Анциферову свои первые иллюстрации к Достоевскому в 1957 г. «После несколько затянувшегося молчания, – вспоминал художник, – Анциферов сказал мне: «Из иллюстраций к Достоевскому не видел ничего лучшего со времен Добужинского» ****. «Я уверен, что у вас «Белые ночи» должны получиться по-своему. – И, ободряюще посмотрев на меня добавил: – Я бы на вашем месте не искал натуру для Мечтателя. Нарисуйте себя. У вас самого лицо петербургского мечтателя»»[4]. И.С.Глазунов исполнил эту просьбу Анциферова, создав в 1977 г. цикл иллюстраций к поэме «Белые ночи» – «раннему и, быть может, самому светлому из всех произведений писателя» [4].

Тогда Н.П.Анциферов уже ушел из жизни, а душа его Петербурга нашла поэтичное, емкое, многогранное выражение в творчестве И.С.Глазунова, в том числе к образам Достоевского, в выражении языком живописи и графики его важнейших идей, одна из которых – идея всемирной отзывчивости, впервые сформулированная писателем в его блистательной речи, посвященной А.С.Пушкину, произнесенной на торжественном заседании Общества любителей российской словесности 8(20) июня 1880 г. и опубликованной 1 августа того же года в «Дневнике писателя».

Все творчество Ф.М.Достоевского, по заключению ряда критиков, обращено к человеку, к раскрытию его духовного мира. Развитие идеи всемирной отзывчивости он прослеживает в характеристике различных, во многом контрастных, персонажей своих произведений, то есть выявляет божественную, а не демоническую сущность. В понимании Достоевского человек – это всегда образ и подобие Божие, как бы ни было сложно увидеть это подобие. Способность человека к всемирной отзывчивости позволяет оценить его близость к духовным идеалам, к тому духовному свету, к которому так мучительно стремятся многие герои произведений Федора Достоевского. Несомненно, что для него данная идея свидетельствует о нравственном росте человека, его путях борьбы со злом, о высоком понимании счастья, невозможного без духовного совершенствования.

Эта идея пронизывает все творчество писателя, но впервые он провозглашает ее в речи на открытии памятника А.С.Пушкину в Москве в 1880 г. Говоря о значении Пушкина для России, он делает вывод о «способности всемирной отзывчивости» русского народа и его гения – Пушкина: «Способность эта есть всецело способность русская, национальная, и Пушкин только делит ее со всем народом нашим...» [7] Для Федора Достоевского всемирная отзывчивость, на мой взгляд, – это способность бескорыстной любви к людям, стремление к духовному свету, к претворению библейских заповедей в реальности. Важно отметить, что для него такие воззрения не являлись лишь отстраненным философствованием или методом характеристик литературных героев – известен факт, что в 1879 г., когда Федор Михайлович был уже известен, на улице его сильно ударил пьяный крестьянин. Затем, на суде, писатель заявил, что прощает обидчика и просит не подвергать его наказанию. Крестьянина приговорили только к штрафу в 16 руб. с заменой арестом на 4 дня. Писатель дал ему эту сумму, чтобы избавить от ареста.

Исследуя раскрытие идеи всемирной отзывчивости на основе произведений Ф.М.Достоевского и И.С.Глазунова, следует вспомнить большинство центральных персонажей писателя, поскольку данная идея каждому из них, как Божьим творениям, присуща изначально. Она неотделима от христианских заповедей, от всепрощающей христианской любви, от православного мировоззрения и противопоставлена атеизму, нигилизму. Человек, теряющий способность к всемирной отзывчивости, тем не менее остается подобен образу Божьему. Эту способность невозможно различить в ряде персонажей Ф.М.Достоевского и И.С.Глазунова, в других она малозаметна. Кто-то мучительно борется с собой и окружающим миром, чтобы не утратить или приобрести ее. Характеристики таких героев предельно остры, выразительны и у писателя, и у художника, так как в одной личности сконцентрированы и немощи человеческие, и сила Господня, вражда и любовь, тьма и свет. Именно через страдания и, казалось бы, тягчайшие деяния, непоправимые ошибки они приходят к духовному прозрению, которое иначе бы, возможно, не обрели. Причем писатель и художник позволяют нам проследить, как их герои обретают отзывчивость. При этом важно раскрытие духовного поиска, развития персонажа. Этим объясняется предельное напряжение, контрастность трактовки образов И.С.Глазуновым, в которых через четкость линии, насыщенность тона и цвета, акценты светотени, выразительность портретных характеристик и детали дальнего плана он обращается к религиозно-философским смыслам.

Обозначим ряд героев, которым в высшей степени присуща способность к всемирной отзывчивости. Именно они провозглашают торжество света, возможность обретения горнего мира человеком в земной жизни и свидетельствуют о великой вере писателя в Человека. В них отзывчивость – это духовная любовь с различными оттенками ее проявлений: эстетическое любование, восхищение, сострадание, милосердие, жертвенность. По словам Константина Леонтьева, «любовь моральная... может быть религиозного происхождения и происхождения естественного, то есть производимая (без всякого влияния религии) большою природною добротой или воспитанная какими-нибудь гуманными убеждениями» [13].

Несомненно, что идея всемирной отзывчивости исключительно значима в творчестве Ильи Сергеевича Глазунова [17, с. 75], была важна и в его жизни – жизни художника, философа, психолога, историка, педагога, общественного деятеля, великого гражданина России, столь щедро служившего ей своим даром. Он емко и неравнодушно выразил глубинное духовное содержание идей Ф.М.Достоевского, доказав его актуальность для наших дней.

Подводя итог исследованию, отметим, что между философией произведений Ф.М.Достоевского и И.С.Глазунова очень много общего, и потому объективно, что последнего нередко называют «Достоевским в живописи». Но важно ответить на вопрос – чем объясняется такая общность идей? На наш взгляд, следует выделить три основные фактора:

1. преодоление жизненных трагедий и их философское осмысление;

2. понимание православной веры, теоретическое познание и реализация ее основ практическим путем;

3. приверженность реализму в наиболее широком понимании значения этого многогранного термина.

Поэтому объективно причислить и Ф.М.Достоевского, и И.С.Глазунова к выдающимся мыслителям России, выразителям национального самосознания, национального духа, вневременных общечеловеческих идей, столь значимых среди скорбей и противоречий современного мира, объятого распрями войн и протестных акций, террористических актов и всевозможных проявлений насилия, помноженных на испытания пандемии коронавируса. Сегодня и Достоевский, и Глазунов обращают к нам свои пламенные слова о православной вере и великой России, отзывчивости и человеколюбии, что столь значимо в мировом масштабе.

     * Из личного общения автора с И.С.Глазуновым в 2002 г.

     ** Из личного общения автора с И.С.Глазуновым в 2005 г.

     *** Из личного общения автора с И.С.Глазуновым в 2007 г.

     **** Из личного общения автора с И.С.Глазуновым в 2010 г.

ЛИТЕРАТУРА

[1] Волгин И.Л. Подвиг подвижничества // Образы Ф.М.Достоевского в творчестве Ильи Глазунова : Сб. материалов науч. конф., посвящ. 185-летию со дня рождения Ф.М.Достоевского. – М.: МГКГ Ильи Глазунова; ОЛМА Медиа Групп, 2008. – С. 14-24.

[2] Глазунов И.С. Дорога к тебе. – М.: Современник, 1991. – 208 с.

[3] Глазунов И.С. Приветственное слово участникам конференции // Образы Ф.М.Достоевского в творчестве Ильи Глазунова : Сб. материалов науч. конф., посвящ. 185-летию со дня рождения Ф.М.Достоевского. – М.: МГКГ Ильи Глазунова; ОЛМА Медиа Групп, 2008. – С. 5-6.

[4] Глазунов И.С. Россия распятая. Т. I. М.: Олимп, 2004. 783 с. – URL: https://mir-knigi.info/books/proza/klassicheskaya-proza/page-148-14-rossiya-raspyataya-glazunov-ilya.html (дата обращения: 10.02.2021).

[5] Глазунов И.С. Россия распятая. Т. II. М.: Фонд Ильи Глазунова, 2006. 1001 с. – Url: https://mir-knigi.info/books/proza/klassicheskaya-proza/page-148-14-rossiya-raspyataya-glazunov-ilya.html (дата обращения: 10.02.2021).

[6] Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы.– Url: http://www.maxpark.com/user/3651725095/content/2907695 (дата обращения: 10.02.2021).

[7] Достоевский Ф.М. Дневник писателя.– URL: https://librebook.me/f_m__dostoevskii__dnevnik_pisatelia_1877__1980__1981/vol1/1 (дата обращения: 10.02.2021).

[8] Достоевский Ф.М. Идиот.– Url: http://www.онлайн-читать.рф/достоевский-идиот/ (дата обращения: 10.02.2021).

[9] Достоевский Ф.М. Письмо к С.А. Ивановой от 17 января 1868 г. // Фридлендер Г.М. Реализм Достоевского. – Url: http://dostoevskiy-lit.ru/dostoevskiy/kritika/fridlender-realizm-dostoevskogo/glava-v-ideal-polozhitelno-prekrasnogo.htm (дата обращения: 10.02.2021).

[10] Достоевский Ф.М. Письмо к А.Н. Майкову от 9 октября 1870 г. Дрезден. – Url: http://www.dostoevskiy-lit.ru/dostoevskiy/pisma-dostoevskogo/dostoevskij-majkovu-9-oktyabrya-1870.htm (дата обращения: 10.02.2021).

[11] Достоевский Ф.М. Преступление и наказание.– Url: https://ilibrary.ru/text/69/index.html (дата обращения: 10.02.2021).

[12] Ильин И.А. О сопротивлении злу силою // Ильин И.А. Грядущая Россия. – Минск, Харвест, 2009. – 608 с.

[13] Леонтьев К.Н. О всемирной любви. Речь Ф.М.Достоевского на пушкинском празднике. – Url: http://www.knleontiev.narod.ru›texts/lubov.htm (дата обращения: 10.02.2021).

[14] Розанов В.В. Легенда о Великом Инквизиторе. – Url: https://bookscafe.net/read/rozanov_vasiliy-legenda_o_velikom_inkvizitore_f_m_dostoevskogo_opyt_kriticheskogo_kommentariya-189728.html#p1 (дата обращения: 10.02.2021).

[15] Игнатий Брянчанинов, святитель. Видение Христа //Аскетические опыты. – М.: Сретенский монастырь, 2016. – 1520 с.– Url: https://azbyka.ru/otechnik/Ignatij_Brjanchaninov/tom1_asketicheskie_opyty/4 (дата обращения: 10.02.2021).

[16] Святой праведный Иоанн Кронштадтский. Начало и конец нашего земного мира. Опыт раскрытия пророчеств Апокалипсиса. – СПб.: Лештуковская Паровая Скоропечатня П.О. Яблонского, 1900. – 207 с. – Url: https://azbyka.ru/otechnik/6/nachalo-i-konets-nashego-zemnogo-mira/ (дата обращения: 10.02.2021).

[17] Скоробогачева Е.А.Идея всемирной отзывчивости Ф.М.Достоевского в творчестве И.С.Глазунова // Образы Ф.М.Достоевского в творчестве Ильи Глазунова : Сб. материалов науч. конф., посвящ. 185-летию со дня рождения Ф.М.Достоевского. – М.: МГКГ Ильи Глазунова; ОЛМА Медиа Групп, 2008.– С. 75-95.

[18] Скоробогачева Е.А.Отражение мировых политико-правовых тенденций в произведениях изобразительного искусства современной России // Философия политики и права. Ежегодник научных работ. Миссия России в мировом сообществе XXI века. – М.: Издатель Воробьев А.В, 2020. – С. 74–83.

[19] Фридлендер Г.М. Реализм Достоевского.– Url: http://dostoevskiy-lit.ru/dostoevskiy/kritika/fridlender-realizm-dostoevskogo/glava-v-ideal-polozhitelno-prekrasnogo.htm (дата обращения: 10.02.2021).

© Скоробогачева Е.А., 2021.

Статья поступила в редакцию 10.02.2021.

Скоробогачева Екатерина Александровна,
доктор искусствоведения, профессор,
Российская академия живописи, ваяния, зодчества Ильи Глазунова (Москва),
email: skorobogacheva@mail.ru.

Опубликовано: Журнал Института Наследия, 2021/2(25)

Постоянный адрес статьи: http://nasledie-journal.ru/ru/journals/435.html

Наверх

Новости

Наши партнеры