2024/1(36)

спецвыпуск

ТОМСКАЯ ПИСАНИЦА

Материалы исследований

Аболонкова И.В.,
Заятдинов Д.Ф.,
Новокрещенова К.Ю., Юдникова А.Е., Райко Г.В.

Опыт геомеханического мониторинга Томской писаницы в 2022–2023 гг.

Гизей Ю.Ю.

Перспективы номинирования наскального искусства Томи
в Список объектов Всемирного наследия

Горяев В.С.

Музей-заповедник «Томская Писаница»: возвращение от «культурологического музея» к «хранилищу объектов культурного наследия»

Ковтун И.В.

Нижнетомский очаг наскального искусства

Моор Н.Н., Аболонкова И.В., Горяев В.С., Селецкий М.В., Онищенко С.С.

Предварительные результаты исследования археологического контекста Томской писаницы

Москвина Е.А.

История сохранения и музеефикации писаниц на Томи
по документам Государственного архива Кузбасса

Орлова Е.А.

Старинные русские сёла и деревни предполагаемого достопримечательного места «Наскальное искусство р. Томь»

Сазанова К.В.,
Зеленская М.С., Власов Д.Ю.

Методические подходы к защите археологических памятников Притомья от биологических повреждений

Селецкий М.В., Соколов П.Г.

Каменная индустрия памятника Писаная I: предварительные результаты технико-типологического анализа

Шереметова С.А.,
Шереметов Р.Т.

Географические и флористические особенности бассейна реки Томь

Опубликован 15.03.2024 г.

Архив

DOI 10.34685/HI.2022.50.63.002

Закунов Ю.А.

Наследование нематериального культурного наследия России как духовный процесс

Аннотация. В статье обосновываются первичность духовного фактора в отношении любого культурного наследия, необходимость духовного ценностного измерения нематериального культурного наследия России как процесса наследования культуры. Главным содержанием этого является усвоение духовно-душевно-телесного творческого акта, который имеет самобытный цивилизационный и одновременно всеобщий характер, способный интегрировать все аспекты деятельности и делающий возможным временный культурный объект пребывать в вечности. Категории «данность», «заданность» и «осуществление» позволяют систематизировать теорию и практику культуронаследования.

Ключевые слова: нематериальное культурное наследие, культуронаследование, духовность, ценности, цивилизация.

Справедливо отмечается, что «в западном подходе, по мнению многих исследователей, превалирует идея сохранения прежде всего материальной структуры объекта, его статуса памятника прошлого, включенного в “бюрократические списки ценностей”, в “незападном” подходе главное – это сохранение духовной значимости даже изменяющегося с течением времени объекта, отражающей всю многогранность человеческого бытия, его живые традиции, обычая, ритуалы. Но именно это расхождение в подходах позволило не только обновить понятие, включив в него нематериальную, духовную составляющую, но и качественно расширить формы его сохранения» [1]. Однако размывание понятия «духовность», отождествление понятий «духовное» и «нематериальное» применительно к культурному наследию по-прежнему не устраняет путаницы, особенно, когда требуется ценностная интерпретация объекта культурного наследия.

Западные исследователи обращаются к проблеме культурного наследия как к междисциплинарному явлению, которое «имеет одновременно социальный и материальный характер, демонстрируя социальные, экономические и политические проблемы современности», обращают внимание на знаковую природу наследия и важность ценностей и смыслов, которые связаны с материальными объектами, где интерпретация культурного наследия означает «конструирование смыслов с материальными последствиями». Иногда утверждается даже, что культурное наследие (память) и исторические исследования представляют совершенно разные направления человеческого познания, поскольку история как наука лишь констатирует факт без его интерпретации. В любом случае анализируются «эффекты, которые возникают при отображении настоящего и будущего в фиксации прошлого». Складывающийся в отечественной культурологии подход в этом вопросе привносит свою характерную ценностно-смысловую доминанту в соответствии с русской духовно-философской традицией. Для русской общественной науки и культуры важны фольклор, народные традиции и обычаи, культовые места, храмы, изображения, практики прошлого, философская, этическая, научная мысль, эстетическое наследие – произведения литературы, театра, музыки не сами по себе, только лишь как дань прошлому. Важны их ценностная интерпретация, включение в настоящее, или, перефразируя И.А. Ильина, значимо то, что может эффективно «эксплуатироваться» (актуализироваться) из национального прошлого и быть собранным в национальном настоящем, – настолько созидается национальное будущее.

Философский, научный, богословский, социологический, антропологический, исторический аспекты дискурса находят общую синтетическую основу в отечественной культурологии, ориентирующуюся на ценностно-цивилизационную парадигму, на целостность и цельность, полноту и взаимосвязь. Здесь аксиологические императивы и актология (деятельностный подход) отражают культуру как объект изучения в её активной творческой преобразующей сущности и одновременно внутренней – ценностно-смысловой, интенциональной природе. В свою очередь цивилизационный императив отражает исторически выраженную, социально и этнически оформленную, предметно закрепляемую природу культуры и, одновременно, историософски непреходящую общенациональную систему ценностей, устремленную в вечность.

Сама возможность стать объектом, способным объединять людей, создается в меру наличия в нем духовного содержания. Реальная сила и потенциал тех же объектов материального культурного наследия зависят от глубины и масштаба заложенных в них идей и духовного смысла, того, насколько в материальном предмете, его названии, цвете, структуре, месте, композиции удалось создать, выявить, сохранить, транслировать общезначимую идею.

Итак, следует констатировать первичность нематериальной составляющей в любом объекте культурного наследия. Она вытекает из сущности самой культуры (включая материальную), поскольку речь идет о ценности объектов, удовлетворяющих не любую потребность, а культурную. Природа культурного объекта в любом случае – прежде всего идеальная и духовная, поскольку ценностная. Критерием «ценности» объекта, в отличие от его «истинности», является не соответствие наших знаний реальному объекту, т.е. тому, «что он есть» и соответствующее «объективное» отношение к нему, а, наоборот, соответствие реального объекта нашим потребностям, то, «чем он должен быть», т.е. идеальный образ этого объекта, определяющий наше взаимодействие с ним. Так, хлебное зерно, которое представляет «ценность», поскольку предстает как идеальный образ, становится объектом культурного наследия, но духовным оно будет, если включит в себя духовно-нравственную полноту культуры его производства.

Культурное наследие предстает прежде всего как образ ценности, т.е. как ценность идеальная, а не материальная по своей онтологической сущностной природе. Более того, являясь «наследием», оно является рефлексией культурной ценности как таковой. Если материальное культурное наследие можно сравнить с живым процессом, застывшим в предмете, то нематериальное наследие – это творческое озарение, растянутое во времени и пространстве, пребывающее в вечности. И там, и там чудо!

Ценность есть сила, имеющая началом своим данные от природы качества, определенную направленность (задание) и конкретную форму осуществления (интенсивность). Такое определение ценности согласуется с пониманием ее как ядра культуры любой деятельности. Ценность актуализируется на духовном уровне, где синтезируются формы чувственного (ощущение, восприятие, представление) и абстрактно-логического (понятие, суждение, умозаключение) познания. Этот уровень включает следующие формы: художественное творчество (воображение), научное творчество (проблема, гипотеза, теория, интуиция) и религиозное озарение (опыт богообщения — медитация и сердечное созерцание). Теперь становятся ясны двусмысленность и корни путаницы в употреблении понятий «нематериальное», «духовное» и «идеальное» применительно к культурному наследию.

Ситуация ещё более проясняется, когда культурное наследие рассматриваем не статично, а как процесс, используя важнейшее понятие «наследование культуры» или «культуронаследование», где решающее значение имеет интериоризация ценностей, изменение самой личности в результате процесса культуронаследования. Это наследование творческого акта как приобщение к вечности, процесс постоянного духовного пробуждения и очищения, как образовательно-воспитательный и творческий процесс относится к актологии.

Итак, наследование нематериального наследия, будучи прежде всего духовным процессом обнаружения, осознания, сохранения и трансляции ценностей культурного наследия в их наиболее глубинном, абсолютном вечном значении предполагает соблюдение принципов целостности и полноты, непротиворечивости и всесторонности, открытости и всеохватности, устойчивости и фундаментальности. Духовность процесса означает его преимущественно образно-символический художественный, национальный, традиционный и творческий характер по форме, духовно-нравственный преобразующий и образовательно-воспитательный по коммуникации, метафизический и религиозный (ориентация на абсолютное совершенство) по конечной цели развития.

Объекты нематериального наследия – не просто красивые символы или привлекательные образы, которых может быть великое множество. Они относятся, с одной стороны, к миру идей, подчиняясь метафизическим законам, преодолевают пространство и время, имеют свои истоки, скорость и масштаб. При их использовании, потреблении они не исчезают, а увеличиваются. Идея может быть уничтожена только другой идеей. С другой стороны, они удивительно причастны к миру материальному, выражаемому и постигаемому в символах и образах, способных сосредотачивать наиболее значимые, ценные, вечные аспекты бытия в их полноте и цельности. Непосредственным субъектом (носителем) идеи здесь становится уже не человек, а образ и символ, которые существуют непроявленные, сами по себе, автономно, но оживают, становятся реальностью нашего мира благодаря коммуникации – процессу наследования, новой реальности.

Этот процесс обретения ценностью самой себя можно назвать поэтапной аксиологической рефлексией, когда она обречена «родиться трижды». Родившись первый раз, культурный объект, удовлетворяя какую-либо потребность, может так и остаться «съеденным». Если же в нем есть «душевный» потенциал, то он призван обрести вторую жизнь, пройти второе рождение, быть способным посмотреть на себя в «зеркало», «заговорить», обрести свою специфическую плоть и кровь, т.е. душу, осознать себя, свою индивидуальность и свободу, быть услышанным и услышать себя в общем хоре. Но и это ещё не всё. Культурный объект, наконец, призван стать «одним для всех», выйти за пределы самого себя, обнаружить в себе «вечный закон и всеобщий урок», т.е. стать собственно культурным наследием. Для этого культурный объект должен быть насыщен духовным содержанием и смыслами. Это «третье духовное рождение» культурного продукта. Если коротко, то этот процесс, начавшийся с утверждения «значения» созданного объекта, движется к выявлению его «смысла» и, наконец, обретению его «ценности». Этот процесс культуронаследования можно сравнить с рождением и становлением человека как личности: сначала он получает даром от родителей «тело», затем воспитатели пробуждают в нем «душу» (сознание), потом озаряется «божественным духом» всё его существо, даруя «нетленный свет» всем остальным, побуждая к творчеству. Разумеется, каждый этап сопряжен с опасностями врожденных дефектов, приобретенных психо- и социопатологий, смертоносным нечистым духом, убивающим самого человека и все вокруг. Здесь на страже – институты социализации: семья, школа, церковь и пр. На страже процесса культуронаследования – институты культуры. За ними будущее!

Конечно, тримерную природу духовности применительно к процессу наследования выразить на уровне чисто научного дискурса во всей полноте невозможно, однако использовать максимально приближенную к ней логику христианской философии реально вполне, представив их в следующих категориях как принципы:

1. Заданность как принцип духовной содержательности или предметности, т.е. реальности абсолютного идеала и объективных духовных смыслов, действующих как нераздельное и неслиянное единство «Истины — Красоты — Добра».

2. Данность как принцип автономности, т.е. свободы личности, реализуемой через равночестность дарованных человеку душевных сил «ума — чувств — воли», изначально ориентированных на духовные идеалы «истины, красоты, добра».

3. Осуществление как творческий принцип полноценности, равновесия, коммуникации и иерархии между заданностью «духовного предмета» (идеала), данностью материи («техно» – звуком, красками, камнем, металлом, предметом) и душевной свободой творчества, реализуемое через создание художественных образов, выраженных и воплощенных в символической форме (корреляция с принципами реалистичности, символичности, теургичности, синтетизма, софийности, каноничности).

Объекты материальной культуры обретают статус культурной ценности, т.е. осуществляют себя как собственно культурное наследие, в меру осознанности поколениями их значимости, важности; в свою очередь аксиологическое измерение предполагает обязательно конкретно-исторический контекст, связанный с аспектом осуществления. Важнейшим целевым ориентиром проектирования наследования нематериального культурного наследия и критерием его полноценности является ценностное содержание культуры деятельности. Это ценностное содержание актуализируется в виде наследуемого универсального культурного акта, призванного к воплощению в совершенно-законченной форме духовного первообраза, исходя из исторически наличных условий существования, является сердцевиной цивилизационной самоидентификации, органично включая в себя другие формы социокультурной идентификации: этническую, религиозную, профессиональную, политическую, гражданскую, гендерную, возрастную и пр. Более того, по своей сути она является закрепленной «встречей» данности и заданности, причины со смыслом, горнего и земного, осуществлением преображения как воплощения цельности.

Анализ теории и практики культуронаследования позволяет обобщить возможные девять вариантов моделей культуронаследования по предложенному внутреннему (нематериальному) духовному основанию (данности, заданности и осуществления), увидеть как неполноценность каждого из них, так и идеальный вариант, наиболее соответствующий сущности самого наследования культуры. Это поможет преодолеть полипарадигмальность и противоречия в интерпретации ценностей нематериального культурного наследия, несовместимость подходов объектитивизма (акцент на объективной «данности»), конструктивизма (акцент на «заданности», смысле) и инструментализма (акцент на средствах, форме «осуществления»), недостатки субъективизма и символизма.

Модели культуронаследования:

1. По конечным целям деятельности (аспект заданности):

а) позитивистские (примат объективных ценностей),

б) субъективисткие или постмодернисткие (примат личностно-субъективных смыслов),

в) преобразующие (примат духовных ценностей).

2. Состав и преимущественная иерархия компонентов деятельности (данность):

а) сциентисткие или информационные,

б) дидакто-центрические или инструментальные (технократические),

в) личностно-ориентированные или антропологические.

3. Тип коммуникации (осуществление):

а) авторитарная,

б) формальная или условно-разграничительная (дискурсивная),

в) синергетически-органическая или сотрудническая (соборная).

Очевидно, что наиболее синтетическая и полноценная модель культуронаследования представлена в пунктах (в), т.е. должна быть преобразующей, личностно-ориентированной и соборной.

В западных подходах и мышлении превалирует целерациональная прагматическая модель поведения, противопоставляемая иррациональной (характерной более для восточных обществ и культур), основанной на внесоциальном действии (согласно М.Веберу) - инстинктах и привычках, обычаях и традициях. Российская цивилизационная модель выявляет путь развития, основанный на ценностно-рациональном действии, целостном внутреннем духовно-душевно-телесном культурном познавательном творческом акте. Этот акт является системообразующим деятельностным центром, где данные от природы первичные душевные силы встречаются с заданными высшими духовными ценностями (метафизической сферой бытия) и исторически осуществляются в национально-выраженной форме культуры, лучшие образцы которых обретают статус национального и всемирного культурного наследия.

ПРИМЕЧАНИЕ

[1] См.: Фирсова О.Л., Шестопалова Л.В. О термине «культурные ценности» в сфере сохранения культурного наследия [Электронное сетевое издание] – М.: Ин-т Наследия, 2022. – С . 83. – Url: https://heritage-institute.ru/?download=1&kccpid=190971&kcccount=https://heritage-institute.ru/wp-content/uploads/2022/06/o-termine_-kulturnye-czennosti.pdf (дата обращения: 11.12.2022). – DOI 10.34685/HI.2022.40.59.001.

Закунов Юрий Александрович
кандидат философских наук, доцент,
Российский научно-исследовательский институт
культурного и природного наследия им. Д.С.Лихачева (Москва)
Email: zakunov.yuri@mail.ru

© Закунов Ю.А., 2022.

Статья поступила в редакцию 11.12.2022.

Опубликовано: Журнал Института Наследия, 2022/4(31)

Url: http://nasledie-journal.ru/ru/journals/551.html

Открыть PDF-файл

Наверх

Новости

Наши партнеры