2024/4(39)

Содержание

Теоретические исследования

Путрик Ю.С.

Исторические исследования

Ченцов А.С.

Создание и функционирование пенитенциарной системы
на территории Калининградской области в 1945–1949 гг.

Прикладные исследования

Горлова И.И., Бычкова О.И.

Реализация культурно-образовательного потенциала культурной политики в рамках образовательных систем

Марушина Н.В.

Определение структуры и границ выдающейся универсальной ценности объекта градостроительного наследия
(на примере Санкт-Петербурга)

Романова Д.Я.

Семья и род в историко-культурном наследии края

Скороход А.А.

Исследование картин датских художников-маринистов Карла и Вильгельма Билле в Отделе научной экспертизы ГОСНИИР

Освоение наследия

Филин П.А.

Основные итоги экспедиции Министерства обороны Российской Федерации и Русского географического общества по обследованию Северного острова архипелага Новая Земля в 2024 г.

Родионова В.А.,
Адамовская П.О.

Российский опыт третьего цикла периодической отчётности системы всемирного наследия

Рыбак К.Е.

К проблеме обнаружения
и коллекционирования археологических предметов

Проблемы сохранения наследия

Наумов В.Б.

Вопросы социальной кооперации при цифровом сохранении культурного наследия

Музееведение

Слесарчук, В.А.

Эхо Крымской войны: сувениры «Память Севастополя»
в собрании Нижегородского государственного историко-архитектурного музея-заповедника

Отечественное наследие
за рубежом

Ельчанинов А.И.

Индийский океан. Русские географические названия
как объекты нематериального культурного наследия

Сенин А.П.

Некрологи журнала «Часовой» (1929–1988 гг.) – отражение истории Белой эмиграции

Научная жизнь

Житенёв С.Ю.

Опубликован 12.11.2024 г.

Архив

DOI 10.34685/HI.2023.80.94.025

Смирнова А.Г.

Дом Московского археологического общества
(палаты Аверкия Кириллова на Берсеневке) в 1868–1923 гг.
и представители научно-культурного сообщества в его стенах

Аннотация. Статья посвящена Московскому археологическому обществу (МАО) (1864–1923 гг.) и его резиденции – средневековым палатам Аверкия Кириллова на Берсеневской набережной в Москве. В 1868 г. император Александр II пожаловал древний памятник Обществу и на протяжении 50 лет в этом здании (Доме МАО) работали известные ученые и деятели культуры. В статье кратко рассказано об истории самих палат, об их изучении и первой реставрации, осуществленной МАО. Даются краткие справки о руководителях и отдельных членах МАО, в целом характеризуется научное содружество, работавшее в стенах древнего памятника, и впервые анализируется мемориальное значение палат в связи с периодом пребывания в них МАО.

Ключевые слова: Московское археологическое общество, палаты Аверкия Кириллова, Дом МАО, археология, памятник, охрана памятников, члены МАО.

Палаты думного дьяка Аверкия Кириллова на Берсеневской набережной Москвы-реки – уникальный архитектурный и историко-культурный памятник (объект культурного наследия федерального уровня), где сегодня работает Российский НИИ культурного и природного наследия им. Д.С.Лихачева, уже не единожды становились предметом интереса ученых: историков, культурологов, реставраторов, краеведов (не только сами палаты, но и весь комплекс усадьбы думного дьяка, включающий также храм свт. Николы на Берсеневке и Набережные палаты).

Историей палат впервые начали заниматься члены Московского археологического общества (МАО; 1864–1923 гг.) во второй половине XIX – начале ХХ в. (Н.В.Калачов, И.Е.Румянцев, А.А.Потапов [1], Н.П.Розанов и др. В 1940-1970-е гг. вышли статьи реставраторов Д.В.Разова [2] и Г.В.Алферовой [3], посвященные памятникам на Берсеневке. В том или ином ключе историю палат в разные исторические периоды, в том числе в связи с деятельностью МАО рассматривали современные исследователи, прежде всего А.И.Фролов [4], М.А.Полякова [5], а также М.Ю.Коробко [6] и др. Единственной пока книгой, посвященной непосредственно усадьбе Аверкия Кириллова, стала монография В.Ф.Козлова и А.Г.Смирновой «Жемчужина Замоскворечья. Усадьба Аверкия Кириллова на Берсеневке в истории и культуре Москвы и России» (М., 2020).

В связи с темой настоящей статьи эта книга должна быть упомянута особо, поскольку среди прочих разделов в ней присутствует глава (довольно объемная), посвященная истории палат в период их принадлежности МАО – одному из крупнейших общественно-научных объединений дореволюционной России. Специально в историографии эта тема еще не рассматривалась. Между тем, следует признать, что, помимо своих архитектурных достоинств, палаты уникальны и в масштабах Москвы, и в масштабах России тем, что уже более 150 лет (почти беспрерывно) являются местом пребывания общественных и государственных научных организаций, связанных с изучением культуры и культурного наследия. И одним из важнейших периодов их истории стали 50 с лишним лет, когда они принадлежали МАО, были его резиденцией и именовались «Домом Московского археологического общества» (Домом МАО), которому обязаны не только вниманием к своей истории, но и, по существу, спасением от капитальной перестройки и первой научной реставрацией.

В теме истории палат на Берсеневке в период их принадлежности МАО, помимо прочих, есть интереснейший аспект, связанный с персоналиями – членами МАО, многие из которых были выдающимися деятелями науки и культуры. И если, по выражению историка, краеведа и общественного деятеля В.Ф.Козлова, палаты Аверкия Кириллова – это «самое краеведческое» здание Москвы и, вероятно, России (поскольку на протяжении 150 лет научные организации в палатах непосредственно или в том числе занимались и развитием краеведческого знания), то с не меньшим основанием можно утверждать, что это один из «самых мемориальных» домов Москвы и России, в стенах которого за много десятилетий не просто побывал, но работал едва ли не весь цвет научно-культурного сообщества нашего Отечества. Этот выдающийся факт, к сожалению, никак зримо не отмечен: на стенах палат думного дьяка нет мемориальных досок (а если бы они появились, то древние палаты вполне успешно могли бы посоперничать со своим гигантским соседом – Домом на Набережной, на чьих стенах от мемориальных досок советского и постсоветского периода мало свободных мест).

В этой небольшой статье мы постараемся рассказать о Доме МАО и о тех людях (как широко, так и не столь широко известных), чьи имена могли бы быть с полным правом увековечены на памятных досках на его стенах. Конечно, в рамках статьи мы не сможем уделить персональное внимание всем, кто его, безусловно, достоин (это задача отдельного фундаментального исследования), но постараемся в целом очертить круг людей, трудами которых МАО добилось многого в развитии отечественной науки, историко-археологичиского, краеведческого знания и на благородной ниве охраны памятников старины, и на отдельных примерах показать, сколь богатым человеческим и научным потенциалом обладало Общество и какие дорогие исторические воспоминания хранят палаты на Берсеневке.

Древние московские палаты на берегу Москвы-реки были переданы МАО именным указом императора Александра II Правительствующему Сенату 28 ноября 1868 г. «О передаче Московскому Археологическому Обществу в собственность состоящего в ведомстве Министерства Юстиции и находящегося в Москве, на Берсеневке курьерского дома» [7]. До этого времени в их истории были разные владельцы, начиная с известного деятеля второй половины XVII в. – думного дьяка, государева садовника А.С.Кириллова (1622–1682), унаследовавшего родовую усадьбу и построившего в 1656–1657 гг. существующее здание на месте более ранней постройки и одновременно – новое здание храма свт. Николы на Берсеневке (палаты еще дважды достраивались его наследниками в 1690-е гг. и в начале XVIII в.).

После Кирилловых и нескольких других владельцев (возможно, связанных с Кирилловыми узами родства) здание перешло в казенное ведомство в середине 1750-х гг. [8] Палаты последовательно принадлежали Камер-коллегии, разместившей в них свои подразделения, затем Московской межевой канцелярии, Канцелярии конфискаций, Московской губернской межевой канцелярии, Разрядному архиву, Московской казенной палате и, наконец, московским департаментам Правительствующего Сената, использовавшим здания для размещения Сенатской курьерской команды. Под именем «Курьерский дом» палаты просуществовали более полувека, до 1860-х гг., когда обратили на себя внимание членов МАО.

Известно, что еще в 1760-е гг. здание пришло в ветхость и возникли планы его разборки. Однако, к счастью, от них отказались. В палатах проводились по необходимости ремонты, но капитальных перестроек не было, внутренняя планировка не менялась (по сравнению с 1762 г.) [9]. К 1860-м гг. палаты были в плохом состоянии, они утратили свой пышный средневековый декор (исчезли оконные белокаменные наличники, нарядное восточное «красное» крыльцо превратилось в безликую пристройку, парадный вход барочного северного ризалита лишился своего декоративного оформления, лестничных сходов, был заложен входной проем, переоборудованный в полуциркульное окно, и т.д.). Осмотр «Курьерского дома» архитектором Е.Д.Тюриным в 1863 г. показал, что серьезные починки требовались внутри [10].

А МАО, основанное в феврале 1864 г. ученым и общественным деятелем графом Алексеем Сергеевичем Уваровым (1825–1884) [11], уже в первые годы довольно широко развернувшее свою деятельность, нуждалось в собственном помещении. Первоначально Общество пользовалось особняком Уваровых в Леонтьевском пер., помещением Общества любителей художеств на Тверском бульваре в доме Дубовицкой; заседания также проходили в доме Воейковой на Малой Дмитровке. И, вот, впервые 22 февраля 1866 г. на заседании МАО из уст действительного члена Общества (с 23 февраля 1865 г. [12]) товарища председателя Н.В.Калачова (1819–1885) прозвучала информация о Берсеневских палатах – Курьерском доме. В связи с этим было предложено составить специальную Комиссию для осмотра и описания дома на основе документов, имеющихся у Калачова. Комиссия была создана в составе А.С.Уварова, Н.В.Калачова и И.Е.Забелина [13].

О поисках материалов по истории палат, предпринятых после этого Н.В.Калачовым, упомянул в своей речи «О трудах и ученых занятиях Московского археологического общества в 1865 г.» на первом годовом собрании МАО 15 марта 1866 г. его председатель гр. А.С.Уваров, отметив, что, помимо прочих архивных изысканий, Николай Васильевич «собирал новые подробные сведения о древнем доме, известном под именем дома Малюты Скуратова» [14]. В 1867 г. на заседании 12 января Калачов познакомил присутствующих со своей статьей «Курьерский дом, ныне принадлежащий Министерству внутренних дел в Москве» [15] (видимо, этот материал лег в основу уже упомянутой нами выше публикации в 1868 г.

О том, что дом монаршей волей передан во владение МАО, А.С.Уваров сообщил на заседании 19 декабря 1868 г., тогда же для принятия здания была выбрана специальная комиссия в составе председателя Общества, его секретаря К.К.Гёрца и действительного члена А.Н.Андреева [16]. А 7 января 1869 г. членам МАО были доложены результаты работы этой комиссии: дом был принят в ведение Общества, на основании документов и по итогам осмотра были изучены «переделки, в нем произведенные», и намечены «поправки, которых требует нынешнее состояние этого здания до перемещения в него Общества» [17]. Между прочим, спустя восемь лет, в 1875 г. 17 февраля, по окончания первого десятилетия деятельности МАО, на годовом заседании, Н.В.Калачов, вспоминая о том, как Общество получило свой Дом, отметил существенную роль в этом «Высочайшем пожаловании» министра юстиции К.И.Палена [18], в благодарность за что последний в том же 1875 г. был избран почетным членом МАО [19].

Возвращаясь ко времени передачи Берсеневских палат МАО, отметим, что в годовом «Отчете о состоянии и действиях Московского археологического общества с 17-го января 1868 года по 25-ое января 1869 года» первый раздел был обозначен следующим образом: «Всемилостивейший дар Государя Императора Обществу»; в «Отчете» следующего года появился раздел «Недвижимая собственность Общества», где речь шла о Доме на Берсеневке [20]. В 1869–1871 гг. МАО занималось изысканиями средств на ремонт своего Дома и приступило к большим ремонтно-реставрационным работам.

Первое заседание в Доме МАО на Берсеневке состоялось 3 октября 1871 г.; оно было торжественным, с молебствием, речами и поздравительными адресами [21]. С этого времени в объявлениях, даваемых МАО в газеты относительно очередных заседаний, фигурировал только один адрес: «в доме, принадлежащем Археологическому обществу, что на Берсеневке» [22].

В своем Доме Общество, его комиссии (самая ранняя по времени создания – Комиссия по сохранению древних памятников (1870-е гг.), самая поздняя – Комиссия по изучению Старой Москвы (конец 1909 г.), а также Восточная (1887 г.), Славянская (1892 г.), Археографическая (1896 г.) заседали на протяжении более 50 лет.

В 1870-е гг. в Доме шла реставрация, работы продолжались и позднее, Общество занималось ремонтами, поддержанием древних палат в надлежащем порядке, продолжало изыскания по их истории, что зафиксировано в документах МАО и непосредственно в протоколах. После возобновления парадного входа с крыльцом в северном ризалите палат, над полукружием входной арки появилась надпись «Археологическое общество», сохранявшаяся еще в 1920-е гг., а сам дом даже после ликвидации МАО в обиходе местных жителей некоторое время все еще именовался «Археологическим».

Обретение МАО собственного дома имело не только важнейшее значение для самого Общества и не только самым благотворным образом повлияло на судьбу древнего памятника, но и обусловило далеко идущие и значимые последствия вообще для отечественного культурного наследия. Чтобы не быть голословными, приведем цитату из составленной в связи с 25-летним юбилеем МАО «Исторической записки», где указывается на прямую связь между дарованием МАО Курьерского дома и последующей широкомасштабной деятельностью Общества в области изучения и охраны памятников старины: «Мнение в правоспособности Моск. Археологического общества иметь надзор за памятниками русской старины сказалось и во Всемилостивейшем указе от 28 ноября того же года (1868 – А.С.). Указом этим Его Величеству Государю Императору Александру Николаевичу угодно было, даруя Моск. Археол. Обществу ныне принадлежащий ему дом на Берсеневке, выразить желание, чтобы Моск. Арх. Общество, приняв дом, жалуемый Государем для общественной пользы, обязано было заботиться о сохранении характера и архитектуры сего здания, составляющего замечательный памятник зодчества XVI в. …С этих пор, в виду высказанного Его Величеством желания, а также и все чаще повторяющихся запросов со стороны Правительства, городов и местных управлений, Моск. Арх. Общество увидело себя вынужденным расширить рамки своей деятельности и, продолжая прилагать общие старания к сохранению древностей, выделило из себя особую «Комиссию охранения древних памятников»…» [23].

С первых лет Общество формировало свою библиотеку и музей. С переездом в палаты на Берсеневке они разместились на 1-м этаже. Главным помещением, где заседало Общество (на том же 1-м этаже), стала большая юго-восточная палата с закладным камнем (розеткой с крестом и надписью) на потолке. Второй этаж сдавался в наем, что давало МАО некоторые средства для осуществления его деятельности, в том числе и для содержания самого дома. В источниках есть упоминания о том, что в Доме МАО в бельэтаже (втором этаже ?) находилась редакция известного журнала «Русский архив» действительного члена МАО П.И.Бартенева [24].

Обращаясь к протоколам заседаний, проходивших с октября 1871 г. в Доме МАО на Берсеневке, мы обнаружим значительное число лиц, с разной периодичностью принимавших участие в этих заседаниях, среди которых были члены Общества, составлявшие его основной научно-организационный костяк. Душой и главными вдохновителями всей работы были, конечно, два председателя МАО – граф Алексей Сергеевич и затем графиня Прасковья Сергеевна (1840–1924) Уваровы. Как ни странно, при всей масштабности этих двух людей, при всех их многочисленных заслугах перед отечественной наукой и культурой, имена их сегодня звучат не столь часто, как они того заслуживают. (То же можно сказать и о созданном и руководимом им Обществе, размах и поистине выдающиеся результаты деятельности которого комплексно вообще пока не рассматривались, за исключением отдельных аспектов археологических в современном смысле этого слова и памятникоохранительных его работ.) Однако если в историографии жизнь и деятельность четы Уваровых все-таки отражена в той или иной степени, то зримых мемориальных примет этой жизни и деятельности в историко-культурной среде Москвы мы практически не обнаружим, за исключением надгробного памятника А.С.Уварову в Новодевичьем монастыре – трудно сказать, находится ли этот памятник непосредственно над местом захоронения, поскольку эта часть монастырского некрополя была почти полностью уничтожена, не сохранилось и подлинное надгробие А.С.Уварова, а существующий памятник поставлен уже во второй половине ХХ в.

А.С.Уваров был выдающимся, ученым, талантливым археологом, организатором науки, одним из членов – основателей Русского археологического общества (Санкт-Петербург; 1846 г.). Археологическая наука обязана ему не только значительными по своим результатам раскопками в Причерноморье, в Крыму, во Владимирской губернии и другими, но и развитием ее теоретических и методологических основ.

Будучи глубочайшим знатоком европейских древностей, специалистом в области классической археологии, автором ученых трудов по античному и раннехристианскому искусству, Алексей Сергеевич впервые начал систематически направлять внимание научного сообщества на археологию отечественную, на славяно-русские древности, указывая, что Отечество наше не только не обделено этими памятниками, но богаче многих европейских стран, где археологическая наука уже приняла более развитую организационную форму, нежели в России, и что «Россия обещает для науки более обильную жатву», чем, например, скандинавские страны [25]. Поражаешься масштабности научно-концептуального мышления этого человека, ясно видевшего двуединую задачу развития отечественной археологии как «всеобъемлющей науки, обхватывающей целый быт народа» [26]: русская археология должна сложиться «в стройную, правильную науку», со своей «строгой научной формой», а это возможно лишь тогда, когда будет преодолено «какое-то вековое равнодушие к отечественным древностям», когда «чувство народности» поможет уничтожить это равнодушие «и научит нас дорожить родными памятниками. Тогда мы будем уметь ценить всякий остаток русской старины, всякое здание, воздвигнутое нашими предками; тогда подумают и о сохранении и защите их от всякого разрушения» [27].

Этот взгляд и был положен в основу деятельности созданного А.С.Уваровым МАО, и этот взгляд определил поистине грандиозный масштаб ученых занятий Общества, направленный одновременно на развитие различных отраслей историко-археологической науки и смежных с ней дисциплин, на популяризацию этого научного знания, на воспитание в обществе чувства уважения к своей истории и памятникам, наконец, на практическую выработку основ (в первую очередь, законодательных) системы охраны памятников. Приведенные выше соображения были высказаны А.С.Уваровым в его речи на первом обыкновенном заседании (ему предшествовали 2 экстраординарных, посвященных выборам руководства и членов МАО) 3 ноября 1864 г., затем неоднократно им повторялись и развивались. Так что следует признать, что мысль о сохранении отечественного наследия, как и о необходимости развития отечественной археологии, и была побудительным мотивом создания МАО. А упомянутое выше напутствие Александра II о сохранении древних палат, данное при их передаче Обществу, стало не причиной, а лишь дополнительным стимулом для разворачивания широкой деятельности по охране памятников.

Заслуги А.С.Уварова перед наукой и Отечеством не исчерпываются только созданием и деятельностью МАО, хотя и этого было бы достаточно для вечной и благодарной памяти потомков. Велика его роль в развитии музейного дела – речь идет и о созданном им научно-археологическом Музеуме в его подмосковном имении «Поречье» близ Можайска, и, конечно, об Историческом музее (ныне Государственном Историческом музее – ГИМ) в Москве. В 1870-е – начале 1880-х гг. он стал одним из главных его организаторов, его личные археологические коллекции, а также существенная часть музейного собрания МАО легли в основу первоначального собрания ГИМ.

А.С.Уваров был избран временным председателем МАО (еще до официального утверждения Устава) 17 февраля 1864 г., а 4 октября того же года – председателем, и оставался им пожизненно. С октября 1871 г. в крестовой палате (зале заседаний) в Доме МАО до 1884 г. подавляющее большинство заседаний проходило под руководством графа Уварова. В этом период протоколы сохранили свидетельства о его многочисленных выступлениях по вопросам научным и организационным; в «Древностях» (печатном органе МАО) опубликованы многие его сообщения и доклады, прозвучавшие в стенах Дома МАО. 29 декабря 1884 г. Алексея Сергеевича Уварова не стало. Его супруга графиня Прасковья Сергеевна Уварова (урожд. княжна Щербатова) писала в воспоминаниях, что причиной его ухода стала напряженная деятельность, требовавшая огромной затраты сил и здоровья: «…угас человек шестидесяти лет от роду, свежий и бодрый почти до самой кончины; угас потому, что слишком любил человечество и все то, что служит к его благу; угас потому, что сердце его не выдержало той борьбы и работы, которые выпали на его долю, при его общественных работах, при его чуткости и доброжелательности ко всему доброму, честному, благородному» [28]. 31 декабря по усопшему председателю в Доме МАО была отслужена панихида. Через несколько лет в юбилейном издании к 25-летию МАО, посвященном памяти А.С.Уварова, было сказано: «Графу Уварову было дано очень многое, но он дал несравненно более того, что самый требовательный судья мог бы с него спросить» [29].

Вторым председателем МАО стала П.С.Уварова. 14 января 1885 г. на заседании Общества Прасковья Сергеевна была избрана в действительные и затем сразу – в почетные его члены; 30 апреля того же года графиня по решению действительных членов МАО стала его председателем. Высокое доверие было оказано ей неслучайно: вместе с А.С.Уваровым она была деятельной участницей и в создании МАО, и в его работе, в том числе в подготовке Археологических съездов и прочего, хотя до 1885 г. мы не встретим ее имени в протоколах заседаний. В ответном слове в день своего избрания Прасковья Сергеевна «обещала быть Обществу «послужилицей» (найденное ею древнее выражение. – А.С.)» [30] и обещание свое выполнила сполна.

На посту председателя МАО графиня Уварова оставалась неизменно до конца 1917 г. – более 30 лет (имея статус пожизненного председателя), и все это время она непосредственно была связана с Домом МАО, не только организуя и проводя в нем научную работу, но и решая всевозможные хозяйственные вопросы, связанные с содержанием, ремонтом, реставрацией древнего здания.

Сохранив преемственность в руководстве Обществом, П.С.Уварова еще более расширила его деятельность. При ней появились упомянутые комиссии, стали выходить новые издания, оформились новые направления, некоторые из которых были намечены ее предшественником: изучение Кавказа, изучение истории и культуры Москвы (фактически то, что сегодня называют москвоведением), была систематизирована и стала одной из ключевых работа по надзору за состоянием памятников и их охране, был выработан и подготовлен к законодательному оформлению проект системы государственной охраны памятников (утвердить его до революции так и не успели) и др.

Помимо самого Общества, Прасковья Сергеевна в качестве председателя возглавляла и свое детище – Комиссию МАО по изучению Старой Москвы [31]. Имя этой выдающейся женщины – ученого, организатора науки, просветителя, стоит в первых рядах представителей отечественной науки и культуры. А ее взгляд на задачи МАО, шире – на культурно-исторические задачи государства и общества, созвучный мыслям и делам А.С.Уварова, высказанный в 1887 г. в Ярославле на очередном Археологическом съезде, сегодня не менее актуален (а в чем-то даже и более), чем 135 лет назад: «…необходимо для страны, скажу более – для счастья, здорового и правильного развития подрастающего поколения, чтобы оно росло в уважении к делам своих праотцев, чтобы оно знакомилось, изучало и дорожило произведениями русского искусства, проявлениями духа и мощи родного края и его насельников» [32].

Члены МАО, отдавая дань глубокого уважения своим председателям, в 1913 г. свидетельствовали, что Общество «всецело и во всех отношениях обязано глубоко-просвещенной и глубокопочитаемой чете графов Уваровых», «благодаря которым оно и стало на такую почтенную высоту, вызвало и вызывает к себе постоянно знаки глубочайшего уважения со стороны всего ученого и научного мира» [33].

Соглашаясь с этим мнением, следует отметить, что высота, которой МАО достигло в научном мире, – это и заслуга тех людей, которых собрали вокруг себя А.С.Уваров, а затем и его преемница П.С.Уварова. Говоря о членах МАО, трудившихся в стенах древних палат на Берсеневке, в первую очередь отметим должностных лиц Общества, его актив, с помощью которого велась и научная, и организационная работа.

Одним из первых, кто побывал в стенах Дома МАО, был секретарь Общества и его член-основатель Карл Карлович Гёрц (1820–1883): в составе специальной комиссии он принимал пожалованные Обществу древние палаты. К.К.Гёрц – первый по времени секретарь, а затем товарищ председателя МАО, был одним из активнейших его членов. Помимо МАО, состоял членом, членом-корреспондентом многих русских и зарубежных научных обществ и научных археологических учреждений, в 1870-1880-е гг. вел археологическую и художественную хронику в «Московском листке». Являлся хранителем отделения изящных искусств и древностей Румянцевского музея, был экстраординарным, ординарным, а затем заслуженным профессором Московского университета, специалистом в области археологии и истории искусств. Магистерскую степень в области теории и истории искусств К.К.Герц получил, защитив в 1870 г. диссертацию «Археологическая топография Таманского полуострова» по итогам произведенных им в 1859 г. раскопок на Тамани. Его докторская диссертация (1873 г.) была посвящена средневековой живописи Северной Европы [34]. На заседаниях МАО, помимо освещения вопросов, входивших в компетенцию секретаря и товарища председателя (в том числе составления ежегодных отчетов), Герц часто выступал с научными сообщениями и докладами, с обзорами библиографии по археологии, его работы опубликованы в «Древностях» – трудах МАО, которые выходили под его редакцией многие годы, участвовал в составлении «Археологического словаря». (Это был один из важнейших многолетних трудов Общества, инициированный графом Уваровым; словарь включал широчайший диапазон понятий в области истории, этнографии, нумизматики, непосредственно археологии и проч. Материалы для словаря публиковались в «Древностях».) К.К.Герц был дарителем библиотеки и музея МАО.

Из многих людей, занимавших должности товарища секретаря, секретаря, товарища председателя МАО, в нашем кратком обзоре обязательно скажем несколько слов о Николае Васильевиче Калачове, столь много потрудившемся для обретения МАО собственного дома и для изучения истории этого древнего московского здания, бывшем одним из деятельнейших членов МАО. Уроженец Владимирской губернии и выпускник юридического факультета Московского университета, он имел степень магистра гражданского права, с 1848 г. являлся профессором Московского университета, был академиком Санкт-Петербургской академии наук. Имя Н.В.Калачова занимает одно из видных мест и в отечественной археографии (его служба началась в Петербургской Археографической комиссии, он совершал археографические поездки по российским губерниям), и в архивном деле. 20 лет в 1865–1885 гг. возглавлял Московский архив Министерства юстиции, который при нем, по словам его коллег по МАО, «был значительно пополнен, приведен в порядок и сделан более удобным для пользования им специалистов»; заслугой его была и инициатива по строительству нового здания архива на Девичьем поле [35]. Герц был одним из главных инициаторов и проводников преобразований, направленных на создание и совершенствование системы российских архивных учреждений и организацию подготовки архивных кадров. В Санкт-Петербурге возглавлял созданный по его инициативе частный Археологический институт [36].

В МАО Николай Васильевич был одной из очень заметных фигур не только как должностное лицо (помимо прочего, в октябре 1865 г. избран в состав Редакционного комитета Трудов Общества [37], в 1868 г. вошел в состав Предварительного комитета I Археологического съезда в Москве [38] и т.д.), но и как разносторонний ученый: кроме занятий историей Дома МАО разрабатывал темы, связанные с архивным изучением писцовых книг, древнерусских юридических документов, народного быта, с археологией засечных черт и другие, участвовал в нескольких Археологических съездах. В некрологе, приложенном к протоколу заседания 30 октября 1885 г. о Н.В.Калачове сказано: «Вообще в течение своей многолетней деятельности Н.В. потрудился немало для русской истории и археологии и оказал особенно важные услуги делу разработки юридических древностей и связанного с ними изучения народных юридических обычаев» [39].

Теснейшим образом с Обществом, как и с историей Дома МАО, связано имя Василия Егоровича Румянцева (1822–1897). Выпускник Московской духовной академии, затем – Московского университета, он большую часть своей жизни отдал службе в Московской Синодальной типографии (на ул. Никольской) – состоял в должности инспектора. По направлениям своей ученой деятельности В.Е.Румянцев был библиографом, историком книги и книгопечатания. Он – один из главных инициаторов и организаторов реставрации сохранившегося древнего здания бывшего Печатного двора, устроитель архива и библиотеки при Синодальной типографии.

В действительные члены МАО Василий Егорович был избран 22 октября 1868 г., причем избрание это состоялось по 7-му параграфу Устава Общества [40], который гласил: «Известные русские и заграничные ученые и собиратели древностей избираются в действительные члены большинством голосов, но освобождаются от всех обязанностей лежащих вообще на действительных членах, то есть от ежегодной платы и от постоянного участия в ученых трудах Общества» [41]. Следует заметить, что последнее – свобода от постоянного участия в научной работе – не имеет никакого отношения к деятельности Румянцева в МАО: этим почетным правом он не только не пользовался, но был одной из ключевых фигур Общества на протяжении почти 30 лет и в качестве должностного лица (товарища секретаря, секретаря (в течение 11 лет), товарища председателя (в течение 7 лет), председателя Комиссии по сохранению древних памятников), и в качестве ученого. «Неоценимые заслуги, которые оказал Обществу» В.Е.Румянцев, были отмечены избранием его 15 апреля 1888 г. в число Почетных членов Общества (этой чести были удостоены, помимо руководителей МАО и его высоких покровителей, всего лишь несколько членов). Председатель П.С.Уварова, предлагая избрать Румянцева почетным членом, помимо прочего, указала «на его важные заслуги в деле изучения, исследования и охранения памятников древнего русского искусства, церковного зодчества, древней письменности и именографии» [42].

В.Е.Румянцев – один из главных историографов Дома МАО (мы уже упоминали его работу), он же – один из основных участников его реставрации. И здесь следует указать на тесную связь между реставрацией древних палат Печатного двора на Никольской и палат Аверкия Кириллова на Берсеневке – первая во многом послужила образцом для последней, дала необходимый научный материал по средневековому московскому зодчеству. Велика роль В.Е.Румянцева в важнейшем многолетнем проекте МАО, связанном с созданием и установкой в Москве памятника Первопечатнику Ивану Федорову (инициатива принадлежала еще А.С.Уварову, а завершение проекта стало возможно лишь в 1909 г.). Долгие годы В.Е.Румянцев сначала участвовал в издании «Древностей», а затем курировал их – труды Общества выходили под его редакцией, надо думать, что именно благодаря ему в 1870-е – 1880-е гг. это издание печаталось в Синодальной типографии на Никольской. И, конечно, отдельного очерка заслуживает практическая деятельность Василия Егоровича в возглавляемой им Комиссии по сохранению древних памятников. В заседании МАО, состоявшемся вскоре после кончины В.Е.Румянцева (2 сентября 1887 г.), посвященном его памяти, П.С.Уварова сказала: «Василий Егорович Румянцев был тот сотрудник покойного мужа, который более других порадел на пользу и развитие нашего Общества, поработал над восстановлением памятников старины русской…» [43].

Из должностных лиц МАО скажем еще о товарище председателя и последнем (третьем) председателе Общества Дмитрии Николаевиче Анучине (1843–1923). Имя это хорошо известно в отечественной науке. Будучи уроженцем Петербурга, начав там образование, в 1863 г. Д.Н.Анучин переехал в Москву, где закончил естественное отделение физико-математического факультета Московского Университета, занимаясь зоологией и антропологией (с 1874 г. он стал членом, а позднее председателем Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, создал в нем географическое отделение). Московскому университету он отдал более 30 лет жизни, был доктором географии, заслуженным профессором, создал антропологический и географический университетские музеи [44]. В сфере его научных интересов, помимо антропологии и географии, были этнография, доисторическая и историческая археология.

Действительным членом МАО Д.Н.Анучин стал 23 декабря 1875 г. [45], был товарищем секретаря, секретарем, товарищем председателя (на этом посту сменил В.Е.Румянцева в 1888 г.), а возглавил МАО в 1917 г. после отъезда П.С.Уваровой в эмиграцию и оставался на посту председателя до конца своих дней (4 июня 1923 г.); с его смертью прекратилась и деятельность МАО (Общество было ликвидировано). Научная работа Д.Н.Анучина в Обществе была разнообразной, он занимался археологическими исследованиями и раскопками в Дагестане, в Пермской губернии и др. Участвовал в организации Археологических съездов, много выступал на заседаниях, его работы опубликованы в изданиях МАО.

Не столь широко известно имя другого члена и сотрудника МАО – Ивана Даниловича Мансветова (1883–1885), однако и оно, вне всякого сомнения, украсило бы возможную мемориальную доску на стенах Берсеневских палат – Дома МАО. Выходец из церковной среды (из семьи протоиерея московского Новодевичьего монастыря), выпускник Московской духовной семинарии, а затем Московской духовной академии, доктор богословия и ординарный профессор Академии [46], он стал одним из крупнейших специалистов в области церковной археологии, разрабатывал вопросы организации церковно-археологических музеев в духовных учебных заведениях [47], являлся членом Общества любителей духовного просвещения.

В 1869 г. И.Д.Мансветов принял участие в московском I Археологическом съезде. 26 апреля 1870 г. Ивана Даниловича выбрали членом-корреспондентом МАО [48], в начале 1872 г. он был избран действительным членом по 7-му параграфу Устава [49], занимал должности товарища секретаря (в течение 10 лет), затем – секретаря (сменил на этом посту В.Е.Румянцева в 1883 г.) [50]. В рамках церковной археологии И.Д.Мансветов разрабатывал различные темы (его выступления отмечены в протоколах, работы опубликованы в «Древностях»): об архитектуре Суздальского княжества в XII в., о церковно-строительной деятельности в Новгороде, о фресках московского Архангельского собора, о духовной литературе Древней Руси, о церковных книгах, о старорусском обычае постригов, о древнерусском костюме, о древнем Херсонесе и его памятниках и др.

В заключение нашего краткого и очень выборочного обзора упомянем еще двух сотрудников МАО: одного из библиотекарей и хранителей музея МАО барона Дмитрия Оттоновича Шеппинга (1823–1895) и многолетнего казначея Общества и его щедрого жертвователя Алексея Ивановича Хлудова (1818–1882).

Историк архитектуры, этнограф и архивист Д.О.Шеппинг – один из старейших членов МАО (избран в действительные члены 17 ноября 1864 г. [51] был библиотекарем и хранителем Музея в 1870–1874 гг. Именно с ним связаны труды по размещению книжного и музейного собрания Общества в новом Доме МАО, ему же принадлежит заслуга разбора и первоначальной систематизации библиотеки [52]. В 1871 г. он выступил с идеей создания в структуре МАО комиссий по научным направлениям, одно из которых должно было особо заниматься изучением Москвы и ее окрестностей, а важнейшим результатом этой работы стала бы подготовка библиографии по Москве. Шеппинг также был убежден в возможности и необходимости создания в Доме МАО библиотеки и музея, посвященных Москве и ее округе [53]. В последней четверти XIX в. эти замыслы не были осуществлены, но, видимо, не были и забыты: в начале ХХ в. изучение Москвы и создание Музея Старой Москвы стали главным предметом занятий Комиссии МАО «Старая Москва».

Имя А.И.Хлудова, крупного промышленника, купца, щедрого благотворителя, собирателя, библиофила, знатока древнерусской книжности, обладателя уникальной библиотеки древних рукописей и старопечатных книг (Хлудовская библиотека), много лет исполнявшего обязанности казначея МАО (1871–1882 гг. [54]), нередко встречается в протоколах; его коллеги и руководители Общества не раз выражали ему чувство глубокой благодарности и признательности за его пожертвования, за средства, выделенные им на реставрацию Дома МАО, и за его знания, которые также были ценны в связи с реставрацией палат. Древнему зданию на Берсеневке повезло и потому что в конце 1868 г. оно перешло к МАО, и потому что к этому времени в рядах Общества уже состоял А.И.Хлудов (действительным членом он стал буквально накануне этого события – 11 марта 1871 г. [55]. Поиски средств на реставрацию дома были непростыми, но даже после того, как казна согласилась оказать поддержку МАО в этом деле, средств все же было недостаточно. И окончание реставрации залы заседаний Общества (крестовой палаты), пришедшееся на лето 1872 г., стало возможным во многом благодаря именно Алексею Ивановичу. Он не только «принял издержки на свой счет», но и способствовал декоративному оформлению палаты в стиле, соответствующем «допетровскому времени», знатоком которого был (напомним, что образцом при реставрации служила также и палата Печатного двора)» [56]. В 1874 г., Хлудов вновь принял издержки на свой счет, и по рукописным образцам «во вкусе XVI в.» были отреставрированы и украшены помещения библиотеки и музея [57]. А.И.Хлудов способствовал воссозданию росписей внутри Дома МАО к концу 1874 г. [58], он же пожертвовал средства на реставрацию в 1881 г. [59].

Мы кратко охарактеризовали деятельность всего лишь нескольких человек, тех членов МАО, что трудились на протяжении более полувека в стенах Дома МАО. Этими несколькими именами мы даже не исчерпали круг должностных лиц Общества, не говоря уже о руководителях и членах комиссий, об ученых, составлявших наиболее активную часть МАО. Поскольку задачи Общества, определенные его создателем А.С.Уваровым, были комплексными и всеобъемлющими, то и в ряды его были привлечены люди с широчайшим диапазоном научных интересов и специализаций. Говоря, что в стенах палат на Берсвеневке побывал почти весь цвет научного сообщества Москвы, мы не делаем большого преувеличения. Только Московский университет влил в ряды МАО более 20 своих лучших профессоров, мы говорили выше и о представителях духовного просвещения – выпускниках и профессорах Московской духовной семинарии и Академии. Причем следует заметить, что как бы громко ни звучали имена ученых – членов МАО, таков уж был рабочий и созидательный дух Общества, сообщенный ему с самого начала его создателем графом А.С.Уваровым, и полностью сохраненный П.С.Уваровой во все последующие годы, но понятие «свадебных генералов» было чуждо МАО. Обращаясь к документам, можно видеть, как очень большие ученые не просто посещали заседания, выступали с докладами и сообщениями, но участвовали и в организационной работе: в Редакционном комитете, в предварительных комитетах Археологических съездов, подготовке экспедиций и т.д.

Назовем некоторые имена: историки М.П.Погодин, С.М.Соловьев, В.О.Ключевский, Д.И.Иловайский, Ю.В.Готье; археолог, историк Москвы И.Е.Забелин; историк и археограф А.Д.Беляев; археолог, публицист и издатель А.А.Гатцук; археолог, этнограф, славист А.А.Котляревский; палеограф архимандрит Амфилохий, филолог и искусствовед Ф.И.Буслаев; филолог, искусствовед И.В.Цветаев; языковед, востоковед, историк литературы В.Ф.Миллер; археолог В.А.Городцов, церковные историки Г.И. и В.И.Холмогоровы, Н.П.Розанов; писатель, публицист, этнограф П.И.Мельников (Мельников-Печерский); архитекторы Н.А.Артлебен, А.М.Павлинов, Н.В.Никитин, А.А.Мартынов, К.М.Быковский, Ф.Ф.Горностаев, И.П.Машков, С.У.Соловьев; художник А.М.Васнецов – и этот список тоже далеко не полон, но, как можно заметить, буквально каждое из этих имен входит в золотой фонд отечественной науки и культуры.

Подводя итог, еще раз подчеркнем, что древние палаты думного дьяка на Берсеневке являются уникальным объектом наследия во всех отношениях, и, помимо прочего, велико их мемориальное значение. Трудно найти в Москве памятник, где бы судьба свела в творческое содружество столько выдающихся представителей нашей науки, культуры и просвещения, и период существование древних палат в качестве Дома МАО – одна из самых интересных и насыщенных страниц не только их собственной истории, но и истории научно-общественной жизни нашего Отечества.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] См., например: Калачов Н. Дом Малюты Скуратова, ныне Курьерский Московских департаментов Правительствующего Сената // Древности: Археологический вестник. – 1868. – Нояб.–дек. – С. 267–270; Румянцев В.Е. Дом Московского археологического общества на Берсеневке // Древности: Труды Московского археологического общества. – Т. 5. Вып. I. – М., 1875. – С. 33–40; Потапов А.А. Очерк древнерусской гражданской архитектуры // Там же. – Т. 19. Вып. II. – М., 1901. – С. 24–27.

[2] Разов Д.В. Ансамбль палат Аверкия Кириллова // Архитектурные памятники Москвы XV–XVII века : Новые исследования. – М., 1947. – С. 76–100.

[3] Алферова Г.В. Исследование и реставрация палат Аверкия Кириллова :работы, проведенные в 1954–1964 гг. // Сборник научных трудов НИИ культуры М-ва культуры РСФСР. Т.13: Из истории реставрации памятников культуры. – М., 1974. – С. 136–150.

[4] Фролов А.И. Достойно благодарной памяти : Заметки о роли Московского археологического общества в сохранении памятников старины в дореволюционной России // Памятники Отечества. – 1990. – №2. – С. 47–52; Он же. Палаты Аверкия Кириллова: забытые страницы истории // Вопросы охраны и использования памятников истории и культуры. – М., 1992. – С. 200–2019; Он же. Алексей и Прасковья Уваровы: Хранители московской старины. – М., 2003. – 368 с.

[5] Полякова М.А., Фролов А.И. Ревнители московских древностей : Алексей Сергеевич Уваров, 1825–1884. Прасковья Сергеевна Уварова, 1840–1924 // Краеведы Москвы: Сб. / сост.: Л.В.Иванова, С.О.Шмидт. – М., 1995. – Вып. 2. – С. 48–64; Полякова М.А. Усадьба Поречье Уваровых в культуре России. – М., 2013. – 170 с.

[6] Коробко М.Ю. «Расступись, думный дьяк идет!» Палаты на Берсеневской набережной // История. – 2004. – № 13. – С. 18–23.

[7] Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ) : Собр. 2-е. Т. 43. Отд. 2. – СПб., 1873. – С. 436.

[8] Подробнее см.: Козлов В.Ф., Смирнова А.Г. Жемчужина Замоскворечья : Усадьба Аверкия Кириллова на Берсеневке в истории и культуре Москвы и России. – М., 2020. – С. 48.

[9] Румянцев В.Е. Дом Московского археологического общества… С. 40.

[10] ЦГА г. Москвы. – Ф. 454. – Оп. 3. Д. 50. – Л.19–20 об.

[11]Учредительное собрание в лице 14 учредителей состоялось 17 февраля 1864 г. 19 сентября был утвержден Устав МАО, первое официальное (экстраординарное) заседание Общества состоялось 4 октября (Козлов В.Ф., Смирнова А.Г. Жемчужина Замоскворечья… С. 79–80, 82).

[12] Древности… Т. 1. – М., 1865–1867. – С. 83

[13] Там же. Т. 2. Вып. II. – М., 1869. – С. 176.

[14] Там же. Вып. III. – М., 1870. – С. 381. Долгое время бытовало мнение о принадлежности палат этому известному деятелю времен правления царя Ивана IV Грозного. Сами члены МАО отмечали, что это мнение документально никак не подтверждается.

[15] Там же. С. 342.

[16] Там же. С. 375–376.

17]. Там же. Т. 3. – М., 1873. – С.109.

[18] Там же. Т.6. – М., 1876. – С. 43–44.

[19] Там же. Т. 7. – М., 1878. – С.10.

[20] Там же. Т. 3. – М., 1873. – С. 130, 262.

[21] Там же. С. 315–319.

[22] См., например: Московские ведомости. – 1874. – № 304, 4 дек.

[23] Историческая записка о деятельности Императорского Московского археологического общества за первые 25 лет существования. – М., 1890. – С. 43.

[24] Е.Ж. Десятилетний юбилей Московского археологического общества // Всемирная иллюстрация. – Т. XIII. – № 327. – СПб., 1875. – С. 275.

[25] О деятельности, предстоящей Московскому археологическому обществу. Вступительная речь председателя, гр. А.С.Уварова // Древности. Труды… Т. 1. – М., 1865–1867. – С. VI.

[26] Там же. С. IV.

[27] Там же. С. III, IV.

[28] Уварова П.С. Былое. Давно прошедшие счастливые дни. – М., 2005. – С. 128, 129–130.

[29] Историческая записка о деятельности Императорского Московского… С. 89.

[30] Уварова П.С. Былое. Давно прошедшие… С. 132.

[31] Подробнее об этом см.: Козлов В.Ф. Общество «Старая Москва» и культурное наследие. 1909– 1930 гг.: Путеводитель по архивным материалам. – М., 2020. – 340 с.

[32] Графиня Уварова. Областные музеи. // Труды Седьмого археологического съезда в Ярославле. 1887 : Т. II / под ред. графини Уваровой. – М., 1891. – С. 281.

[33] Отчет о состоянии и деятельности Императорского Московского археологического общества за 1912–1913 гг. // Древности. Труды… Т. 24. – М., 1914. – С. 282–283.

[34] Волков В.А. Московские профессора XVIII – начала ХХ веков. Гуманитарные и общественные науки / Волков В.А., Куликова М.В., Логинов В.С. – М., 2006. – С. 62.

[35] Древности. Труды… Т. 11. Вып. II. – М., 1886. – С. 64.

[36] Волков В.А.Московские профессора… С. 116.

[37] Древности. Труды… Т. 2. Вып. I. – М., 1869. – С. 82.

[38] Там же. Т.2. Вып. III. – М., 1873. – С. 374.

[39] Там же. Т. 11. Вып. II. – М., 1886. – С. 64.

[40] Там же. Т. 2. Вып. III. – С. 374.

[41] Там же. Т. 1. – М., 1865–1867. – С. 2.

[42] Там же. Т. 13. Вып. II. – М., 1890. – С. 28.

[43] Там же. Т. 18. – М., 1901. – С. 117.

[44] Императорское Московское археологическое общество в первое пятидесятилетие его существования. 1864–1914 гг. / под ред. П.С.Уваровой, Н.Н.Бороздина. – Т. II. – М., 1915. – С. 10–11.

[45] Древности. Труды… Т. 7. – М., 1878. – С.17.

[46] Волков В.А. Московские профессора… – С. 157–158.

[47] Подробнее см.: Григорьева Н.И. Деятельность И.Д.Мансветова как первого историка церковного искусства в Московской духовной академии // Богословский вестник. – 2021. – № 1 (40). – С. 263–284. DOI: 10.31802/GB.2021.40.1.013.

[48] Древности. Труды… Т. 3. Вып. II. – М., 1873. – С. 260.

[49] Там же. Вып. III. – С. 330.

[50] Историческая записка о деятельности Императорского Московского … – С. 119.

[51] Древности... Т. 1. – М., 1865–1867. – С.12.

[52] Там же. Т. 7. Вып. I. – М., 1878. – С. 305.

[53] Там же. Т. 3. Вып. III. – М., 1873. С. 305.

[54] Историческая записка о деятельности Императорского Московского… – С. 120.

[55] Древности. Труды… Т. 3. Вып. III. – М., 1873. – С.307.

[56] Там же. Т. 4. Вып. I. – М., 1874. – С. 45–46.

[57] Там же. Т. 7. – М., 1878. – С. 24.

[58] Там же. Т. 6. – М., 1876. – С. 13.

[59] Там же. Т. 9. Вып. II–III. – М., 1883. – С. 77.

Смирнова Александра Геннадьевна
ведущий научный сотрудник Центра краеведения, москвоведения и крымоведения
Российского научно-исследовательского института культурного
и природного наследия им. Д.С.Лихачева (Москва),
первый заместитель председателя Московского краеведческого общества
и Российского общества по изучению Крыма
Email: ags146@mail.ru

© Смирнова А.Г., 2023

Статья поступила в редакцию 29.08.2023.

Опубликовано: Журнал Института Наследия, 2023/3(34)

Url: http://nasledie-journal.ru/ru/journals/600.html

Открыть PDF-файл

Наверх

Новости

Наши партнеры