2024/2(37)

Культурная политика

Аристархов В.В.

Общечеловеческие ценности
и конфликт цивилизаций

Волобуев С.Г.

Шаг вперед, два шага назад?
О проблемах научно-методического и учебно-методического обеспечения курса «Основы российской государственности».

Теоретические исследования

Степанов П.В.

Право, мораль и религия
в структуре социального регулирования.
Часть 1

Исторические исследования

Казанская К.К.

Новаторство в костюмах «Русских сезонов» в отечественном балете на европейской сцене в первой половине XX века

Прикладные исследования

Плещенко В.И.

Раскрытие темы бюджета и личных финансов в творчестве А.Н. Островского

Скороход А.А.

Исследование пяти печатных листов уникального ботанического атласа «Hortus Eystettensis»
1713-1750 гг. в отделе научной экспертизы ГОСНИИР

Музееведение

Избачков Ю.С., Рыбак К.Е.

Об одном малоизвестном факте из судьбы коллекции Плюшкина

Снеговская Е.А.

К проблеме развития культурного туризма в Запорожской области: краткая концепция интегрированного музея на берегу Азовского моря

Опубликован 04.05.2024 г.

Архив

DOI 10.34685/HI.2023.57.48.024

Смирнова К.А.

Доклад «Увеселения москвичей
в двадцатых годах XIX столетия» И.С.Беляева (1860–1918):
к вопросу о научном наследии москвоведа

Аннотация. В статье впервые публикуется один из докладов активного члена и секретаря Комиссии «Старая Москва» Московского археологического общества Ивана Степановича Беляева (1860–1918), посвященный развлечениям москвичей в 1820-е гг. Также приводятся биографические сведения о Беляеве и рассказывается о его научном наследии в области москвоведения.

Ключевые слова: Иван Степанович Беляев, Московское археологическое общество, комиссия «Старая Москва», москвоведение, история Москвы, развлечения, народные гулянья.

Публикуемый нами доклад о развлечениях москвичей в 1820-е гг. принадлежит перу Ивана Степановича Беляева, одного из членов Московского археологического общества (МАО), члена и секретаря Комиссии «Старая Москва» при МАО. Общество было создано в 1864 г. и просуществовало до 1923 г. Оно занималось археологией, исследованием истории и культуры отдельных территорий страны (Москвы, Центральной России, Крыма, Кавказа и др.), изучением, охраной, музеефикацией и популяризацией памятников старины. Членами МАО были представители различных научных направлений. Первым председателем МАО стал его основатель, ученый-археолог граф Алексей Сергеевич Уваров (1825–1884), а после его кончины место председателя заняла его супруга и сподвижница графиня Прасковья Сергеевна Уварова (1840–1924).

Тематика научных исследований членов МАО была весьма широка, но вопросы москвоведения, в его сегодняшнем понимании, присутствовали на протяжении всей деятельности МАО и особенно его Комиссии по изучению старой Москвы (комиссии «Старая Москва»), созданной в 1909 г., которая по характеру своей деятельности может считаться первым московским краеведческим объединением [1]. Целью Комиссии было «изучать Москву и ее ближайшие пригородные местности, т.е. собирать материалы по ее топографии, истории, изучать ее рост и развитие не только в отношении зодчества и иконописи, но также и прикладных искусств, заботиться о сохранении древностей, о собирании их с целью образования в будущем музея гор. Москвы и, наконец, публикование собранных материалов и трудов Комиссии» [2]. Таким образом, согласно процитированным здесь «Правилам» Комиссии, она занималась широким спектром проблем москвоведения, включая и проблемы охраны памятников.

В круг интересов членов «Старой Москвы» входили также и московские традиции, и биографии известных москвичей, и московская повседневность и многое др. Во главе Комиссии стояла графиня П.С.Уварова, инициатор ее создания. Членами (как и вообще в МАО) были многие известные деятели науки, искусства и культуры. Сегодня сложно переоценить научное значение наследия «Старой Москвы». Среди тех членов Комиссии, которые много потрудились на ниве изучения Москвы, следует назвать и И.С.Беляева, имя которого сегодня мало кому известно, однако его вклад в москвоведение и его научное наследие в этой области весьма значительны.

Скажем несколько слов о биографии Ивана Степановича Беляева – историка-архивиста, литератора, мемуариста, археографа, члена МАО [3]. К сожалению, сведений о нем в литературе немного. Познакомиться с научным творчеством И.С.Беляева позволяют архивные документы. Его личный архив хранится в Отделе письменных источников Государственного исторического музея (Ф. 121), а в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ), в составе фонда Московского областного бюро краеведения (Ф. 177), сохранились документы, рассказывающие непосредственно о деятельности Беляева в «Старой Москве».

Иван Степанович родился 29 октября 1860 г. в Москве в семье чиновника. В роду он имел и лиц духовного звания. Сам Беляев писал о себе: «во втором поколении москвич» [4]. Жил на Плющихе в доме № 18. В 1880 г. он окончил московское уездное училище, затем начал службу в Московском приказе общественного призрения, параллельно изучал практический курс в Учительской семинарии военного ведомства. Через год И.С.Беляев получил звание учителя городского училища и в течение 8 лет работал в Петровско-Басманном городском училище. Он сотрудничал с «Московскими ведомостями», «Голосом Москвы», «Современными известиями». Одно время служил в Министерстве внутренних дел, а с 1886 г., пойдя по стопам отца и старшего брата [5], поступил на службу в Московский архив Министерства юстиции (МАМЮ) на должность старшего делопроизводителя, где проработал до конца жизни.

И.С.Беляев много писал и сам издавал. В 1897–1898 гг. он выпускал под собственной редакцией научно-литературный журнал «Родная речь».

Помимо написания научных и популярных работ, И.С.Беляев читал лекции, выступал с докладами.

Иван Степанович был активным общественным деятелем, он состоял членом многих научных обществ, таких как: Московское общество истории и древностей российских (с 1896 г.), Общество любителей древней письменности (с 1900 г.) и МАО (с 11 февраля 1911 г. – член-корреспондент, а с 14 января 1914 г. – действительный член).

Отдельной и, пожалуй, самой яркой страницей биографии И.С.Беляева является его членство в Комиссии «Старая Москва» и особенно его деятельность в должности секретаря Комиссии. Как уже упоминалось, она была создана в 1909 г., и Беляев принимал активное участие в ее основании. 16 марта 1910 г. на заседании Комиссии И.С.Беляев был единогласно избран в ее члены. А 4 апреля 1911 г. стал секретарем Комиссии по предложению П.С.Уваровой в связи с отказом от секретарских обязанностей его предшественника Н.С.Курдюкова.

В своей биографии Беляев писал о себе в третьем лице: «Являясь горячим любителем старой Москвы, его родины, признавал всю строительную силу ее истории. Беляев согласился быть секретарем Комиссии «Старая Москва» при М. Арх. общ-ве. При главном желании создать достойный Музей достойному граду, игравшему крупнейшую роль во всей русской истории» [6]. Московская тема очень интересовала Беляева и часто звучала в его выступлениях на заседаниях «Старой Москвы».

За период с 1909 по 1918 г. И.С.Беляевым было сделано более десяти докладов и сообщений, он выступал со многими идеями и предложениями, касающимися московской темы. Он также заботился о привлечении в Комиссию новых членов, особенно импонировал людям, занимавшимся историей Москвы.

В 1924 г., уже после смерти Ивана Степановича один из старейших членов Комиссии И.Я.Стеллецкий на одном из ее заседаний так вспоминал о нем: «Это был знаток старой Москвы по архивным данным и был хороший оратор» [7].

Чтобы дать представление о широте москвоведческих интересов И.С.Беляева, обозначим кратко некоторые его выступления и предложения, прозвучавшие на заседаниях «Старой Москвы».

6 февраля 1911 г. Беляев предложил составить силами Комиссии библиографию по истории Москвы (подобная идея уже высказывалась в 1870-е гг. другим членом МАО – бароном Д.О.Шеппингом [8], но реализована не была; проблема в значительной степени остается актуальной и по сей день).

6 октября 1911 г. И.С.Беляевым был сделан доклад об Ильинской и Покровской улицах с описанием и планом 1671 г., исполненным в Разрядном приказе. Доклад был опубликован в первом выпуске сборника «Старая Москва» [9]. Кстати, Иван Степанович являлся членом Комиссии, образованной в 1911 г. для подготовки этого сборника, а также редактором первого выпуска, увидевшего свет в 1912 г.

На заседании 5 декабря 1911 г. И.С.Беляев сделал доклад о доме князя Д.М.Пожарского на Лубянке. Доклад также был опубликован в первом сборнике «Старая Москва» [10].

19 апреля 1912 г. он прочитал доклад о плане Москвы 1775 г. из коллекции Э.В.Готье [11]. Надо сказать, что старые карты и планы вызывали большой интерес членов Комиссии; нередко докладчики приносили их из своих личных собраний.

4 октября 1912 г. И.С.Беляевым была представлена характеристика зала на юбилейной выставке в Историческом музее, посвященного Москве в Отечественной войне 1812 года [12] (с 19 марта 1911 г. Беляев входил в состав Комитета по устройству в Москве Музея 1812 года [13]).

16 февраля 1913 г. И.С.Беляев выступал с докладом, посвященным развлечениям москвичей в середине XVIII в. Доклад опубликовали во втором сборнике «Старая Москва» под названием «К истории развлечений москвичей в половине XVIII столетия. Маскарад и опера Локателли» [14].

24 апреля 1913 г. Иван Степанович докладывал членам Комиссии о некоторых материалах к предполагаемому изданию старых планов Москвы. Им было выявлено девять подобных планов [15].

Еще в 1911 г. в первом томе «Трудов Московского отдела Императорского Русского военно-исторического общества» под редакцией И.С.Беляева был опубликован «Росписной список г. Москвы 7146 (1638) года». А 7 февраля 1914 г. члены «Старой Москвы» познакомились с работой Беляева, посвященной новому источнику по истории Москвы – «Росписному списку 1764 г.». В ОР РГБ можно ознакомиться с полным текстом этого доклада [16].

Доклад, прозвучавший 20 декабря 1916 г., содержал интереснейшие сведения о банях в Москве в XVII–XVIII вв. Полный текст доклада также хранится в ОР РГБ [17].

На одном из заседаний (дату пока установить не удалось, архивный документ не датирован) И.С.Беляев представил подробное описание каждой гравюры (вида Москвы) из книги «Виды Москвы» (Лондон, 1823 г.) [18].

Укажем также на некоторые важные инициативы, принадлежавшие И.С.Беляеву, которые свидетельствуют и о его практическом взгляде на изучение истории и памятников Москвы. На заседании 11 марта 1914 г. по его предложению было решено совместно с Комиссией по осмотру древних памятников при МАО исследовать древнюю кладку у одной из стен кремлевского Успенского собора, обнаруженную при его ремонте, и древнюю кладку из белого камня кремлевской же церкви Спаса на Бору – возможно, остаток прежней церкви времен Ивана Калиты, также найденную при недавней реставрации храма [19]. На заседании 26 марта того же 1914 г. Иван Степанович поддержал предложение члена «Старой Москвы» В.Н.Смердова образовать особую комиссию для сбора пожертвований в Музей Старой Москвы. Беляеву принадлежит мысль о необходимости сделать фотографии вновь распланированного Елоховского пер. и новой псковско-новгородского стиля церкви Сумского кавалерийского полка, выстроенной на Хамовническом плацу [20].

К сожалению, Иван Степанович прожил относительно недолгую жизнь, его не стало 4 ноября 1918 г. в Москве. В это тяжелое время Комиссия собиралась не часто (в 1918 г. только 4 раза), последнее заседание с участием Беляева состоялось 21 апреля (уже по новому стилю) 1918 г. А в следующий раз «Старая Москва» собралась только 1 декабря 1918 г., тогда И.П.Машков (исполнявший обязанности председателя) и сообщил ее членам печальную новость о смерти Ивана Степановича. Он отметил его деятельное участие в работе Комиссии и МАО и предложил почтить память вставанием [21]. И.С.Беляев был похоронен на Пятницком кладбище. Члены «Старой Москвы» не забывали его и посещали могилу. В одном из отчетов Комиссии, уже после смерти Беляева, о нем было сказано как о «всегда энергичном, полном жизни, неутомимом, страстном москвоведе» [22].

Перейдем непосредственно к публикуемому нами докладу и скажем о нем несколько слов. Он был озвучен И.С.Беляевым 2 октября 1914 г. на очередном заседании Комиссии «Старая Москва». Доклад был основан на найденном им в МАМЮ архивном деле и посвящен традиционным московским народным гуляниям, которые, к ХХ в. постепенно сходили на нет и, по мнению автора, скоро должны были стать лишь воспоминанием. Отметим, что это работа была своего рода продолжением темы истории московских развлечений, ей предшествовало уже упомянутое выше выступление И.С.Беляева на «Старой Москве» 16 февраля 1913 г. с последующей публикацией материала в сборнике «Старая Москва».

Сам документ хранится в отдельном деле [23] в составе уже упомянутого Ф. 177 в ОР РГБ. Рукопись состоит из 4 листов, исписанных с двух сторон черными чернилами с авторскими исправлениями. Края листов надорваны, на третьем листе имеется пятно. На обложке архивного дела и в описи фамилия автора указана ошибочно: вместо Беляева – Белявский. К тексту доклада приложены сшитые листы – рукописные выписки из документов МАМЮ об учреждениях увеселительного характера в Москве в начале XIX в. На некоторых листах имеются записи карандашом, сделанные самим Беляевым [24].

Для современного москвоведения тема быта и повседневности москвичей интересна не менее, чем столетие назад. И если И.С.Беляев в 1914 г. сетовал, что его современники утратили многие интересные и даже полезные традиции, связанные с народными гуляниями и другими подобными развлечениями, заменив их народными домами и кинематографом, то для нашего времени даже и эти последние являются уже историей. И несмотря на многочисленные публикации документов, воспоминаний современников, дневников, записок и прочего, что доступно сегодняшнему исследователю-москвоведу, материал, собранный И.С.Беляевым в его докладе, не утратил своей оригинальности и ценности.

В работе содержатся подробные топографические сведения о местах проведения увеселительных мероприятий, которые проходили в различных городских учреждениях, в частных владениях (с указанием конкретных домов и их владельцев), в театре, на улицах, у храмов и монастырей, на окраинах столицы. Доклад отличается детальностью сообщаемых сведений, что также очень ценно для современного исследователя. Важно подчеркнуть, что И.С.Беляев впервые систематизировал и ввел в научный оборот эту информацию. Ценность работы еще и в том, что Беляев в тексте приводит также собственные воспоминания, связанные с темой его доклада, периода второй половины XIX в., имеющие самостоятельное значение для современного исследователя: благодаря этим сведениям можно проанализировать и сравнить развлечения москвичей в течение почти целого столетия, что позволяет сделать вывод о преемственности и постоянстве традиций в этой области.

Надо сказать, что и в дальнейшем, в советское время и даже сегодня (правда, в несколько иных формах) эти традиции живы. Конечно, каждая эпоха накладывала на них свой отпечаток, придавая тот или иной смысл, преследуя те или иные цели. Но и в советский период, помимо массовых демонстраций в государственные праздники, организовывались ярмарки (даже с внешним оформлением балаганами), практиковались выступления на улицах концертных агитбригад и др. Ныне народные гуляния в Москве вновь стали частью городского досуга и даже в определенной степени (хотя, конечно, далеко не во всем) напоминают дореволюционные. Сохраняются и некоторые традиционные места гуляний (например, Сокольники). Таким образом, доклад И.С.Беляева дает прекрасный материал не только для изучения культуры XIX в., исторической топографии Москвы, для понимания того, какое влияние народные развлечения оказывали на быт и повседневную жизнь москвичей (на это указывает и сам И.С.Беляев в начале своего доклада), но и для сравнения развлечений москвичей два столетия назад с современными, для понимания, как они трансформировались с течением времени вплоть до сегодняшнего дня.

Помещенный ниже доклад публикуется с соблюдением общепринятых правил публикации документальных источников, текст воспроизведен точно по оригиналу, орфография и пунктуация приведены в соответствие с современными нормами. Явные пропуски и ошибки в авторском тексте публикатором исправлены, исправления даны в квадратных скобках. Отдельные необходимые пояснения к словам даются в тексте в круглых скобках, более развернутый комментарий помещен в примечаниях.

Документ

Доклад И.С.Беляева
«Увеселения москвичей в двадцатых годах XIX столетия»

История топографии Москвы, освещая прошлое многих ее уголков, служит, таким образом, интересным и естественным ответом на присущее нам желание знать, что было раньше на том или другом месте, давая вместе с тем ряд данных для научных выводов о росте или убыли города, о движении его населения, – она может быть односторонней и немой, если не сопровождается бытовыми очерками из жизни тех лиц, которые некогда составляли ее душу.

В Московском архиве Министерства юстиции мною найдено дело, сообщающее некоторые сведения о времяпрепровождении наших предков в часы досуга в двадцатых годах прошлого XIX столетия. Несмотря на то, что разгром 1812 года, взятие французами Москвы и ее сожжение нарушили до основания колею жизни москвичей, менее чем через два года после испытанных ужасов в древней столице в ноябре 1814 года, как говорит наш документ, какой-то иностранец господин Маттио с дозволения начальства в доме Благородного собрания на Дмитровке [25] предлагает посмотреть его искусство в сделанном фрегате. Сия точная копия, – публикует он, – имеет 48 пушек, расположенных в двух ярусах с натурально оснащенными мачтами и принадлежащими к ним блоками для матросских лестниц и для управления парусами, коих 22 в полном движении. Во внутренности фрегата можно видеть верхний ярус с жилыми покоями, или каютами, места для лоцмана и матросов, компас для управления кораблем, запасные якоря и канаты, колокол для зова к богослужению, насосы и прочие вещи и места, которых описать никак невозможно. Модель можно видеть с 10 ч. утра до 5 пополудни, кроме четверга. Цена один рубль с персоны. «Г. Маттио, – заканчивает объявление, – надеется, что модель послужит занятием особливо для молодых людей». 1) (Нумерация в таком виде присутствует в авторском тексте. – К.С.).

Спустя 6 лет, в феврале месяце 1821 г. Контора Императорского московского театра выдала иностранцу Орсини дозволение показывать в течение Великого поста фантасмагорию с оговоркою, чтобы Орсини являлся в Контору театра каждую неделю для назначения ему для показывания этой фантасмагории дней, свободных и незанятых другими концертами и представлениями. 2)

В апреле того же 1821 года жена московского купеческого сына Марфа Иванова Иевлева в своем прошении на имя Московского обер-полицмейстера Александра Сергеевича Шульгина объясняла, что при доме ее загородном за Рогожской заставой, выстроенном на земле экономических крестьян, имеется довольно обширный сад; сюда в летнее время приезжают для прогулки весьма много благородных семейств и даже из других частей города. Желая еще больше доставить удовольствие посетителям сада, – как говорит Иевлева, – она просила разрешения построить для катания две летние горы. 3)

Летом 1821 года иностранец Сарнет в доме Сенатской типографии в Охотном ряду [26] ежедневно с 9 утра до 9 ч. вечера показывал оптические панорамы, которые «до того времени в Москве показываемы не были». Виды. 1. Замка Людвигсбурга с окружным его садом. 2. Колоннада Ватикана в Риме. 3. Бибрийский замок в окружностях реки Рейна. 4. Пирамиды Египетские – Каио Кастиа и храм Весты в Египте. 5. Окрестности Амстердама и королевский дворец. 6. Аббатства с замком Думферолимским. 7. Площадь при р. Тибре и часть крепости Сент-Ангела. 8. Большой театр в г. Марсели. 9. Внутренность церкви Св. Петра в Риме. 10. Народная площадь и церковь Св. Андрея с большим фонтаном в Риме. 11. Банк в Стокгольме и дом графа Пипера. 12. Церковь Св. Гоара на Реинфельской крепости.

За вход в панораму Сарнет брал с взрослых 1 рубль, с детей 50 копеек. 4)

Московские народные гулянья скоро, по-видимому, будут лишь одним воспоминанием, так как они одно за другим прекращаются, ничего, к сожалению, не давая взамен себя. Теперь уже уничтожено народное гулянье на Девичьем поле и остается, кажется, единственное близ Пресненской заставы [27]. Сам я застал еще гулянье на Красноворотской площади [28] (где теперь сквер), называвшейся тогда Сенной и имевшей на середине деревянное крытое зданьице с большими весами для возов. Гулянье происходило в Троицын и Духов день, большей частью бывало многочисленно и оживленно. Ряды балаганов, обтянутых полотном, имели впереди себя вверху деревянные помосты, на которые в трико телесного цвета выходили паяцы, женщины, сильно нарумяненные и с большими декольте, и зазывали к себе народ. Охрипшими голосами наверху помостов вели они разные нехитрые диалоги, иногда не без юмора; между ними были «невеста» и «дурак», а нас, детей, особенно занимал паяц в безобразной маске лешего с ослиными ушами и рогами в свободном широком балахоне, посредством палок внутри этот балахон с маскою лешего поднимался кверху более сажени (2,13 м. – К.С.), и нашему детскому удивлению не было конца. Свои диалоги на верхних помостах паяцы перед уходом вниз оканчивали обыкновенно призывом: «Пожалуйте, сейчас начинается!», прибавляя иногда – «господа почтенные». В балагане стояло несколько скамеек, на которых рассаживалась публика, и деревянная возвышенная площадка – сцена. В одних балаганах под музыку или гармошку, а иногда и без них давались акробатические гимнастические упражнения с разными сальто-морталеми, в других небольшие пьесы. Из последних я, например, запомнил немного одну под названием «Анчутка безпятый». Здесь к обессилевшему от нужды мужику, по его зову, является чертенок и спрашивает, что тому нужно. – «Конечно, деньжонок, Анчуточка!» – отвечает крестьянин. Чертенок бросает ему в ноги мешок, который, падая, звенит. Мужичок как-то надувает Анчутку и с мешком удирает. Во всех балаганах большинство представлений заканчивалось пляскою актеров. Между балаганами один бывал непременно с «петрушкою», очень любимым народом. Кукла с длинным носом показывалась из-за ширм, и оттуда рукою заставляли ее кланяться и делать разные движения, сопровождая их объяснениями, произносимыми через особую металлическую пластинку под языком, отчего получалась особая крикливость. Появлялась другая кукла-цыган, происходила потасовка, и представление «петрушки» заканчивалось.

Другими удовольствиями на гуляньях служили разные качели, прежде всего, самокаты, где на конях верхом или, сидя на скамейке, кружились кругом центра, где стояла шарманка, игравшая какой-нибудь марш. Во время езды на самокате ехавшие из особой дощечки вытаскивали руками железные небольшие кольца и первый, вынувший их три, кричал: «партия!». Дощечку закрывали, и самокат продолжал еще вертеться с минуту. Вытащивший «партию» мог кататься еще раз уже бесплатно. Другие качели назывались «перекидными», на них в деревянных люльках, где на каждой могли сидеть не более двух катавшихся, люльки быстро путем раскачивания стоящими рабочими то поднимались вверх сажень на 5, то спускались вниз. По окончании катания рабочие просили «на бузу [29]!» или на чай, причем, может быть, название этого албанского напитка указывает на место, откуда к нам появились перекидные качели.

На гулянии же с открытых лотков продавались орехи, подсолнухи (семечки. – К.С.), пряники, стручки цареградские [30], разные дешевые сласти, наконец, мороженое и сбитень – чистый и с молоком.

Нельзя, конечно, сказать, чтобы народные гулянья имели значительное воспитательное значение, но нельзя и не считаться с тем, что для правильного развития человеческого организма удовольствие должно быть необходимым, поэтому, по моему наблюдению, с этой стороны для неинтеллигентного работника народные гулянья вполне достигали цели.

Так, вероятно, смотрели и современники в начале XIX столетия, к которому относится наш документ, потому что ежегодно составляли целый круг гуляний на всю Москву на весь год, утверждаемый обер-полицмейстером.

В 1821 г. им, обер-полицмейстером, были допущены следующие торговые палатки на всех народных гуляньях: чайные, сбитенные, съестные, фруктовые и казенных питей, а также балаганы. Гулянья были утверждены в следующие дни.

1 мая, когда начинался их сезон – в Сокольниках. 13 мая – под Девичьим. 19 мая – у Вознесенья, что на Гороховом поле. 21 мая – у Сретенских ворот. 22 мая – у Страстного монастыря; здесь, кроме палаток и балагана, была допущена «карусель». 23 мая – в Марьиной роще. 29 и 30 мая – у Полевого двора, на Каланче [31] и за Дорогомиловской заставой.

3 июня – у Варварских ворот. 23 июня у Сретенских ворот. 24 июня – у Трех гор [32]. 29 июня – у Петра и Павла, что в Преображенской слободе.

20 июля – у Илии Пророка на Воронцовом поле. 28 июля – под Девичьим.

1 августа – на Трубе [33] и под Симоновым. 6 августа – у Новоспасского монастыря. 15 и 16 августа – у Спаса Андроньева монастыря. 19 августа – у Донского монастыря. При последних двух гуляньях дается разрешение дворовому человеку княгини Голицыной Зубкову показывать «камер обскур» [34]. 26 августа – у Сухаревой башни. 29 августа – у Ивановского монастыря.

1 сентября – у Данилова монастыря. 8 сентября – на Бутырках [35]. 14 сентября – в Красном селе [36].

Наконец, 1 октября, заключение сезона, в Покровском селе [37]. Здесь дается разрешение москов[скому] мещанину Ивану Надуеву на «показывание видов картин разных городов».

Таким образом, общее число народных гуляний в году было 25, а самыми обильными месяцами по числу их были: май – 8 гуляний и август 7, или в это время через каждые четыре дня в какой-либо части Москвы бывало непременно гулянье, что, конечно, указывает, что на них был спрос, что они приходились москвичам по вкусу, и что народ посещал их с охотою.

Одновременно в том же 1821 г., когда составлялся этот список народным гуляньям, московский военный генерал-губернатор, управляющий и гражданскою частью, князь Дмитрий Владимирович Голицын, «равно как и прочие с ним соучастники», как сказано в документе, с июля месяца стал хлопотать о выписке в Москву итальянской труппы, на что в сентябре месяце последовало Высочайшее соизволение, а с 12 ноября 1821 г. в Императорском московском театре начались представления в следующем составе труппы.

Театральный директор Доменик Бартолоцци.

Актеры

Пелегрино Поли с женою Люджею и служителем Бабтистом. Люджи Заледони с сыном Жозеппом и дочерьми Жозефиною и Люджею.

Певцы

Петр Рота. Андрей Перуччи с женою Сесилиею и сыном Домеником. Гаэтано Замбони

Певицы

Люджи Замбони. Анжела Козелло.

Капельмейстеры

Жозепа Цаппа. Мишель Жулиани.

Музыканты

Люджи Гранни с женою Викториею. Жозеппа Манианти. Петр Мижори.

Труппа эта давала итальянские оперы два раза в неделю по средам и субботам; по мере надобности предполагалось назначать представления и чаще, чтобы успеть дать 80 спектаклей, составляющих годовой абонемент, и сверх того бенефисы.

Князь Д.В.Голицын предписывал обер-полицмейстеру во время итальянских представлений для соблюдения порядка при разъезде экипажей отпускать потребное число жандармов и часть пожарной команды с трубами. Воинский же караул в театр должен отпускаться по распоряжению местного коменданта. 5)

5 ноября 1821 г. Контора Императорского московского театра выдала дозволение вечно цеховому Матвею Антомати показывать ежедневно с 9 ч. утра до 6 вечера в доме г-жи Беклемишевой ежедневно панораму и военно-линейный корабль. Указано, что печатание афиш Антомати должен производить по установленным правилам в типографии Императорского московского театра. 6)

По-видимому, одновременно с итальянской оперой в Императорском московском театре давал представления какой-то «воздушный гротес» Майер. Московский обер-полицмейстер предложил директору театра г. Сухопрудскому, согласно 9 статьи Высочайше конфирмованного (утвержденного. – К.С.) 23 марта 1816 г. доклада генерала от артиллерии графа Аракчеева, обязать Майера дать одно представление в пользу инвалидов в один из дней после 11 декабря 1821 года, на что тот и согласился. 7)

30 декабря того же 1821 года Контора Императорского московского театра разрешила иностранке Деннебек до 1 февраля 1822 года, то есть в течение одного месяца, показывать зверей в доме Бекетова на Тверской, ежедневно с 9 ч. утра до 7½ ч. вечера. 8)

Вот частица тех развлечений, которые предлагались москвичам в двадцатых годах XIX столетия. Как много ни говорится в наше время о прогрессивном движении человечества, но я думаю, что по части народных увеселений мы далеко отстали от постановки их, существовавшей 100 лет назад. Ни теперешние народные дома [38], ни кинематографы их не заменят. Те, прежде всего, были полезны тем, что происходили свободно на открытом воздухе, при том их было такое подавляющее количество, что редкий уголок Москвы не жил во время гулянья своим местным интересом, и число их из года в год все увеличивалось. Народу давали систематически здоровую «пищу». Мне даже кажется, что и теперь о старых народных гуляньях не мешает вспомнить, если будет решен вопрос об уничтожении торговли водкою навсегда. Как очевидец, я могу сказать, что при наличности народных гуляний пьянства было меньше.

*  *  *

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Подробнее см.: Козлов В.Ф. Общество «Старая Москва» и культурное наследие: 1909–1930 гг. : Путеводитель по архивным материалам. – М.: Краеведение, 2020. – 340 с.

[2] ОР РГБ. – Ф. 177. – Оп. 1. – К. 1. – Д. 3. – Л. 2.

[3] При написании биографии И.С.Беляева использованы следующие материалы: ОР РГБ. – Ф. 177. – Оп. 1. – К. 39. – Д. 15. – Л. 1–9; Императорское Московское археологическое общество в первое пятидесятилетие его существования (1864–1914 гг.). – Т. II / под ред. гр. П.С.Уваровой и И.Н.Бороздина. – М., 1915. – С. 56; Московская энциклопедия. – Т. 1. Лица Москвы. – Кн. 1. – М., 2007. – С. 163.

[4] ОР РГБ. – Ф. 177. – Оп. 1. – К. 39. – Д. 15. – Л. 2об.

[5] Шохин Л.И. Дневник И.С.Беляева // Археографический ежегодник за 1991 год. – М., 1994. – С. 191.

[6] ОР РГБ. – Ф. 177. – Оп. 1. – К. 39. – Д. 15. – Л. 3об.–4.

[7] Козлов В.Ф. Указ. соч. С. 21.

[8] Протокол № 64 экстренного заседания МАО от 11 марта 1871 г. // ДТМАО. – Т. III. Вып. 3. – М., 1873. – С. 305.

[9] Беляев И.С. Ильинская улица, в Китае городе, и Покровская в Белом каменном, в 1671 – 1672 гг., с планом и описаниями // Старая Москва : [cборник]. – [Факс. изд. вып. 1912 и 1914 гг.]. – М.: Столица, 1993. – С. 5–20.

[10] Беляев И.С. Дом князя Дмитрия Михайловича Пожарского на Лубянке // Старая Москва… С. 42–46.

[11] ОР РГБ. – Ф. 177. – Оп. 1. – К. 1. – Д. 3. – Л. 35об.

[12] Там же. – Л. 38 об.

[13] Там же. – К. 39. – Д. 15. – Л. 3.

[14] Беляев И.С. К истории развлечений москвичей в половине XVIII столетия. Маскарад и опера Локателли // Старая Москва… С. 129–134.

[15] ОР РГБ. – Ф. 177. – Оп. 1. – К. 1. – Д. 3. – Л. 49об.–50об.

[16] Там же. – К. 39. – Д. 20.

[17] Там же. – Д. 16.

[18] Там же. – Д. 21.

[19] Там же. – К. 1. – Д. 3. – Л. 68 об.

[20] Там же. – Л. 70об.

[21] Там же. – Д. 4. – Л. 1.

[22] Цит. по: Козлов В.Ф. Указ. соч. С. 43.

[23] Ф.177. Оп.1. К.39. Д.14. Л.1–4 об.

[24] Там же. Л. 5–11об., 14об.

[25] Здание конца XVIII в. на углу Охотного ряда и ул. Большой Дмитровки. В 1780-е гг. – усадьба князя В.М.Долгорукова-Крымского, в 1784 г. куплено Благородным собранием и перестроено архитектором М.Ф.Казаковым. После революции в доме находился Центральный совет московских профессиональных союзов, здание называлось – Дом Союзов. Ныне залы дома сдаются в аренду для проведения различных мероприятий.

[26] Здание Сенатской типографии на западной стороне Театральной площади было построено в 1821 г. по проекту архитектора И.М.Матвеева. В 1970-е гг. его снесли для строительства второй очереди гостиницы «Москва».

[27] Ныне площадь Краснопресненская застава, в районе станции метро «Улица 1905 года».

[28] Ныне площадь Красные Ворота.

[29] Буза (боза) – слабоалкогольный ферментированный напиток, вид пива из зерна. Традиционный продукт тюркских народов, распространен в Крыму, на Кавказе, в Татарстане, на Балканах, в Турции и Средней Азии. В XIX в. основными изготовителями бозы в Стамбуле стали албанцы.

[30] Цареградские стручки – плоды древесного растения, содержащие до 50% сахара, благодаря чему употреблялись в пищу как лакомство.

[31] Имеется в виду Полевой артиллерийский двор, располагавшийся в нач. XVIII в. – 1812 г. в местности современного Ярославского вокзала.

[32] Имеется в виду Трехгорный холм (Три горы), расположенный в Пресненском районе ЦАО на левом возвышенном берегу Москвы-реки. В источниках упоминается с 1410 г.

[33] Речь идет о Трубной площади.

[34] Камера-обскура – устройство, позволяющее получать оптическое изображение объектов. Первые камеры-обскуры представляли собой затемненные помещения (или большие ящики) с отверстием в одной из стен.

[35] Имеется в виду Бутырская слобода (ныне Бутырский район СВАО).

[36] Красное село – одно из древнейших подмосковных сел, вошедшее в состав Москвы в 1806 г. Сегодня это Красносельский район ЦАО.

[37] Видимо, имеется в виду Покровское-Рубцово – бывшее дворцовое село, которое находилось на правом берегу р. Яузы, по двум сторонам дороги от Кремля и Богоявленского собора в Елохове на восток, в районе современных улиц Бакунинской, Малой и Большой Почтовых (Басманный район ЦАО). В начале XVIII в. вошло в состав Москвы.

[38] Народный дом – общедоступное культурно-просветительное учреждение, появившееся с конца 1880-х гг. Аналог в советское время – дома культуры, дворцы культуры и клубы предприятий.

Смирнова Ксения Александровна
старший научный сотрудник Центра краеведения, москвоведения
и крымоведения Российского научно-исследовательского института
культурного и природного наследия им. Д.С.Лихачева (Москва),
ученый секретарь Московского краеведческого общества
Email: ksenija_smi@mail.ru

© Смирнова К.А., 2023

Статья поступила в редакцию 29.08.2023.

Опубликовано: Журнал Института Наследия, 2023/3(34)

Url: http://nasledie-journal.ru/ru/journals/601.html

Открыть PDF-файл

Наверх

Новости

Наши партнеры