2024/1(36)

спецвыпуск

ТОМСКАЯ ПИСАНИЦА

Материалы исследований

Аболонкова И.В.,
Заятдинов Д.Ф.,
Новокрещенова К.Ю., Юдникова А.Е., Райко Г.В.

Опыт геомеханического мониторинга Томской писаницы в 2022–2023 гг.

Гизей Ю.Ю.

Перспективы номинирования наскального искусства Томи
в Список объектов Всемирного наследия

Горяев В.С.

Музей-заповедник «Томская Писаница»: возвращение от «культурологического музея» к «хранилищу объектов культурного наследия»

Ковтун И.В.

Нижнетомский очаг наскального искусства

Моор Н.Н., Аболонкова И.В., Горяев В.С., Селецкий М.В., Онищенко С.С.

Предварительные результаты исследования археологического контекста Томской писаницы

Москвина Е.А.

История сохранения и музеефикации писаниц на Томи
по документам Государственного архива Кузбасса

Орлова Е.А.

Старинные русские сёла и деревни предполагаемого достопримечательного места «Наскальное искусство р. Томь»

Сазанова К.В.,
Зеленская М.С., Власов Д.Ю.

Методические подходы к защите археологических памятников Притомья от биологических повреждений

Селецкий М.В., Соколов П.Г.

Каменная индустрия памятника Писаная I: предварительные результаты технико-типологического анализа

Шереметова С.А.,
Шереметов Р.Т.

Географические и флористические особенности бассейна реки Томь

Опубликован 15.03.2024 г.

Архив

Рыбак К.Е

Нейтралитет культурных ценностей и учреждений культуры
(пакт Рериха: история и судьбы)

Аннотация. В 2015 году исполнилось 80 лет со дня подписания Договора об охране художественных и научных учреждений и исторических памятников, известного как Пакт Рериха. Несмотря на то, что Пакту Рериха посвящена обширная литература, автор настоящей статьи освещает три разных аспекта, связанных с этим документом, имеющим огромное значение для развития культуры в XX веке и в наше время. Это и определило в данном тексте наличие трёх частей, которые связаны между собой одним документом – Пактом Рериха. В первой части публикуются архивные документы, связанные с Г.Г. Шклявером, человеком, принимавшим деятельное участие в подготовке и подписание Пакта Рериха. Вторая часть посвящена позиции официального руководства Страны Советов по отношению к попыткам Н.К.Рериха установить диалог с Родиной после подписания Пакта. В третьей части анализируется влияние идей Пакта Рериха на современное состояние дела защиты культурных ценностей.

Ключевые слова: Пакт Рериха, произведения искусства, культурные ценности, нейтралитет культурных ценностей, защита культурных ценностей, вооруженный конфликт, Г.Г.Шклявер, Н.К.Рерих.

Открыть PDF-файл

Г.Г. Шклявер

В 1928 году по инициативе Николая Рериха, являвшегося в то время почетным председателем Музея Рериха (RoerichMuseum) и ряда других культурных организаций, была выдвинута идея международного договора, который предусматривал бы охрану памятников культуры, искусства и науки во время войны. Вопрос был обсужден на трех международных конференциях, из которых две состоялись в Бельгии (1931, 1932), а одна – в Вашингтоне (1934).

Получив одобрение на Конференциях договор, именуемый «Пактом Рериха» вступил в силу в Новом свете – в 1935 году США и двадцать средне- и южно-американских республик подписали в Вашингтоне соглашение о том, что они признают для себя обязательными постановления «Пакта Рериха» [1].

Непосредственной разработкой Пакта Рериха занимались профессор Альберт Жоффруа де ла Прадель [2] и Георгий Гавриилович Шклявер, доктор права Парижского университета, почетный советник Музея Рериха в Нью-Йорке, председатель Европейского Центра музея академика Н.К. Рериха в Париже и Французской ассоциации друзей Нью-Йоркского Музея Рериха.

Судя по архивным документам, Г.Г. Шклявер родился 15 сентября 1897 г. Он был незаконнорожденным сыном мещанской девицы Виленской губернии, Трокского уезда, местечка Евье Лионы Иохелевны Хабас, православной, и крещен в церкви Лейб-гвардии Финляндского полка. Восприемниками были: заочно – помощник присяжного поверенного Гавриил Григорьевич Шклявер, при купели находились – потомственный почетный гражданин Владимир Васильевич Беляев и дочь умершего отставного канонира Варшавской крепостной артиллерии Александра Алексеевна Яковлева.

Определением Петроградского окружного суда от 20 апреля 1901 г., «младенец Георгий» признан усыновленным помощнику присяжного поверенного, кандидату Петроградского Университета Гавриилу Григорьевичу и жене его Марии Карловне Шклявер (в девичестве Аман) с предоставлением ему фамилии «Шклявер» и отчества «Гаврилович». Гавриил Григорьевич родился 29 декабря 1862 г., православный, состоял в браке на 1908 год с французской гражданкой родом из С. Мери о. Мин воспитательницей Марией Аман, римско-католического вероисповедания. Их венчание состоялось 11 ноября 1894 г. в Воскресенском всех учебных заведений соборе [3]. На 1917 год Гавриил Григорьевич состоял присяжным поверенным и присяжным стряпчим, являлся председателем правлений акционерного общества «Стромат», Русско-Английского банка, каменноугольного акционерного общества «Александровская гора», членом правления акционерного общества Николае-Павдинского горного округа. Гавриил Григорьевич вместе с женой и сыном эмигрировали во Францию, умерли Гавриил Григорьевич и Мария Карловна после 1944 года [4].

Георгий Шклявер обучался в Тенишевском училище в Петрограде, который окончил в мае 1915 года [5]. 25 августа того же года ходатайствовал о зачислении его в число студентов Императорского Петроградского университета по Юридическому факультету, а по окончании первого курса 31 мая 1916 года ходатайствовал об увольнении его из числа студентов университета в связи с ситуацией военного времени. Известно, что Георгий Шклявер в Первую мировую войну был поручиком русской армии. В начале 1918 года по болезни был уволен со службы. В июле того же года подал прошение на восстановление на II курс юридического факультета Петроградского университета. Однако уже в 1919 году семья Шкляверов находилась в фактической эмиграции в Финляндии, где и произошло их сближение с семьей Рерихов. Семьи связывала не только дружба, оказавшихся отрезанными от Родины соотечественников, но и совместное участие в антибольшевистском движении. С этого момента связь между Георгием и членами семьи Рерихов не прерывалась два десятилетия. Более того, Георгий Шклявер становится одним из ключевых сотрудников Рерихов в Европе.

Высшее образование Георгий Шклявер получил уже на юридическо-экономическом отделении Сорбонны. С 1922 года он автор статей в области права, а так же общеполитических публикаций. В 1929 году Шклявер защитил докторскую диссертацию «Международное право в связи с философией права». В этом же году он лектор Института высших международных знаний. С 1938 года – профессор Международного института права Парижского университета.

С 1923 года Георгий Шклявер – автор статей об Н.К. Рерихе и его культурных учреждениях и инициативах. С 1926 года он выступал с публичными лекциями о Рерихе в Париже, в том числе в 1927 году – в парижской группе евразийцев. Со времени основания в июле 1929 года – генеральный секретарь Общества друзей музея Н.К. Рериха (с января 1935 г. – его председатель). В 1932–1933 гг. участвовал в работе Научно-философского общества. В 1930-е гг. сотрудничал с Оборонительным движением, российским национальным объединением, выступал в Пореволюционном клубе в Париже. В 1934 году приглашен прочесть несколько лекций о международном праве и «Пакте мира» университетом Саламанка (Испания). Входил в редколлегию журнала «Оккультизм и йога». Хранитель парижского отдела Музея Рериха.

Во время Второй мировой войны – лейтенант французской армии. Был прикомандирован к английскому штабу. Спас многих французских военных в Дюнкерке во время войны, но сам попал в плен (был увезен в Бельгию). Бежал, вступил в движение французского Сопротивления, проявлял бесстрашие, несколько раз награждался орденами. В 1944 году – член культурно-просветительной комиссии Союза русских патриотов. В 1945 году входил в центральное правление Союза русских патриотов, член временного правления Научного общества в Париже. В 1947 году – член организационного комитета правления общества «Русская помощь» в Париже. Профессор Института высших исследований в Париже. Член экзаменационной комиссии при французском Министерстве иностранных дел, юрисконсульт французского Центра внешней торговли. Адвокат. Литературный критик. Друг семьи Ремизовых. С предвоенных лет и в послевоенные годы – член масонских организаций [6]. Умер в госпитале Ротшильда (Париж) 31 августа 1970 г. [7]

Пакт Рериха и официальная позиция СССР

15 апреля 1935 г. генеральный директор Панамериканского союза Л.С. Роу письмом с приложением копии Пакта Рериха уведомил полпреда СССР в США А.А. Трояновского об открытии для подписания Пакта [8].

В ноябре 1937 года парижское представительство Комитета Пакта Рериха через полпредство СССР в Париже передало в адрес Верховного Совета СССР «на рассмотрение Меморандум о признании Пакта для охранения Памятников Искусства и науки». По всей видимости, данное обращение поступило на рассмотрение Наркому обороны К.Е. Ворошилову, который передал этот вопрос в проработку наркому НКИД СССР М.М. Литвинову. 2 декабря 1937 года М.М. Литвинов направляет К.Е. Ворошилову докладную записку, где отмечает, что «пакт страдает рядом недостатков. В частности, он не устанавливает санкции против его нарушителей. Факт нарушения лишь фиксируется специальной международной комиссией расследования, причем результаты ее обследования могут быть опубликованы. Подлежащие защите объекты должны быть снабжены отличительным знаком, в виде белого флага с изображенным на нем красным кольцом, внутри которого расположены три красных диска. Международные организации, занимающиеся популяризацией пакта, разослали все государствам, в том числе и СССР, меморандум, в котором призывают присоединиться к нему» [9].

Судя по справке Правового отдела НКИД СССР от 2 августа 1939 года К.Е. Ворошилов 21 декабря 1937 г. дает заключение, что «пакт Рериха» никакого значения иметь не может, но что если окажется неудобным отказаться от присоединения к нему, то НКО возражать не будет» [10].

Не дожидаясь ответа на обращение Парижского Комитета, Николай Рерих 24 декабря 1937 года пишет письмо на имя «Председателя Всесоюзного Верховного Совета», отмечая, что в ноябре 1937 года парижское представительство Комитета Пакта Рериха (ComiteduPacteRoerich) передало «на рассмотрение меморандум о признании Пакта для охранения Памятников Искусства и науки».

К этому меморандуму Рерих считал необходимым присовокупить следующие соображения: «Мысль о пакте зародилась во мне уже в 1904 году после продолжительных поездок для изучения исторических памятников Родины. Первое сообщение о полезности подобного пакта было мною сделано в Обществе Архитекторов и потому считаю, что мысль, создавшаяся на Родине тридцать три года тому назад и постоянно встречавшая сочувствие деятелей культуры получит признание Всесоюзного Верховного Совета.

Мои книги, очерки и статьи в большей своей части содержат суждения о значении всенародных культурных ценностей и тем радостнее мне было узнавать о многих удачнейших изысканиях, произведенных в областях Союза и давших ценнейшие научные и художественные достижения. Мои очерки «Всенародное» и «подземная Русь» и др. говорили о несомненности предстоящих открытий.

Хотя Пакт имеет задачей своей также и охранение Памятников Науки и Искусства в военное время, но еще большая задача Пакта состоит в пробуждении патриотического сознания народа, который от начальных школьных дней будет не только узнавать исторические данные, но и внедрит в себе твердое осознание, что, охраняя научные и художественные памятники, он тем самым обороняет и бережет свое лучшее неотъемлемое достояние.

Народные ценности являются и мировыми, всечеловеческими сокровищами. Вопросы науки и художества живут вне установленных границ. Но прежде всемирного понимания этих безусловных ценностей, каждый народ должен возлюбить то, что ведет к дальнейшим достижениям.

В моих призывах последнего времени («Оборона и «Чаша Неотпитая») мне приходилось опять настоятельно звать к обороне Родины и к охране ее драгоценного достояния.

В полном народном сотрудничестве, в понимании великих задач, в образовании сознательного и мужественного молодого поколения, мы – работники на пашне культуры можем утвердить преуспеяние нашей возлюбленной Родины. Пакт об охранении Памятников Науки и Искусств уже встретил признание двадцати одной страны Пан-Американского союза. Я уверен, что инициатива признания Пакта в Европе и Азии принадлежит Всесоюзному Верховному Совету, ибо сама мысль о пакте создала во мне после изучения исторических и художественных памятников нашей Великой Родины.

Культурные мировые силы, в лице своих лучших представителей, уже дали целую литературу о Пакте. Знак Пакта, охраняющий Памятники и Учреждения всенародного значения, означает – прошлое, Настоящее и Будущее; друзья Пакта также понимали Знак как символ Знания и искусства под общим синтезом Великого Труда. Различные народы, каждый по-своему, понимали последовательность обозначений, но всечеловеческая задача охранения всенародных ценностей близка каждому мыслящему человеку.

Если бы потребовались какие-либо разъяснения и дополнения к представленному меморандуму, то для Комитета Пакта во Франции и для меня будет большой радостью выполнить такое желание.

Веря в славное преуспеяние Родины в подъём мощи народной, полный мыслью о служении Родине и всяческой ее обороне, прошу принять мой искренний привет, академик Н. Рерих» [11].

10 марта 1938 года М.М. Литвинов направляет это письмо Председателю Президиума Верховного Совета СССР М.И. Калинину с запиской, в которой помимо прочего отмечается, что «предложение Рериха о том, чтобы СССР взял на себя инициативу проведения пакта в Европе имеет известный интерес. Эта инициатива могла бы выразиться в нашем предложении передать организацию этого дела Лиге наций. Вопрос будет поставлен перед Правительством. Пока же я запросил полпредов в Вашингтоне и Париже о Рерихе, его политической физиономии и отношении к СССР. Как только необходимые данные будут в моем распоряжении я дополнительно сообщу Вам свои соображения по поводу ответа на письмо Рериха» [12].

Уже 21 марта 1938 года М.М. Литвинов получил недостающую информацию и сообщил М.И. Калинину, что «по наведенным НКИД справкам художник Рерих эмигрировал после революции за границу и в настоящее время является гражданином США. Он пользуется в США скверной репутацией. По сообщению тов. Трояновского его подозревают в сомнительных связях с японцами. Ввиду этого полагаю, что его письмо на Ваше имя следует оставить без ответа. В этих условиях НКИД считает также нецелесообразным ставить перед Правительством вопрос о присоединении СССР к «пакту Рериха» [13].

Заметим, что в том же 1938 году М.М. Литвинов обращается к И.В. Сталину с вопросом рассмотреть просьбу Н.К. Рериха о возвращении на Родину и о предложении Рериха о присоединении СССР к Пакту. Причем, уже дает Рериху положительную характеристику [14]. Сталин поставил на обращении резолюцию «Не отвечать» [15].

Параллельно с Пактом Рериха в НКИД рассматривался вопрос о проекте международной конвенции для охраны исторических и художественных национальных ценностей. 11 апреля 1936 г. М.М. Литвинов обратился к наркому просвещения РСФСР А.С. Бубнову с просьбой дать заключение на проект конвенции Лиги Наций об охране исторических и художественных национальных ценностей, поскольку «НКИД находит, что он может представить некоторый практический интерес» [16]. Наркомпрос посчитал проект приемлемым [17].

Также на международном уровне велась работа по проекту конвенции об охране памятников старины и искусства во время войны. Правовой отдел НКИД СССР в справке от 2 августа 1939 года на «Пакт Рериха» и проект лигинационной конвенции об охране памятников старины и искусства во время войны, ссылаясь на упомянутое выше письмо Николая Рериха от декабря 1937 года дал такую оценку этому письму и предлагаемым в нем инициативам:

«Письмо это [от 24 декабря 1937 г.], написанное в выспренних, псевдопатриотических тонах, было оставлено без ответа, тем более, что по наведенным НКИД справкам политическая физиономия Рериха не внушала доверия.

Однако, рериховская идея заключения международной конвенции об охране во время войны памятников искусства получила довольно широкое распространение. Вокруг этой проблемы поднялась заграницей шумиха и создалась специальная литература. В Париже был создан Комитет пакта Рериха, выпустивший на нескольких языках проект пакта и заручившийся одобрением этого документа со стороны дипломатического корпуса в Вашингтоне, Постоянной палаты Международного суда в Гааге, научных учреждений, музеев и библиотек в различных странах.

Парижский институт интеллектуального сотрудничества, действующий в контакте с одноимённым Комитетом Лиги наций, еще в 1930 г. заинтересовался этим вопросом и передал «пакт Рериха» для изучения Международному бюро музеев, существующему при Комиссии интеллектуального сотрудничества Л[иги] Н[аций].

В самой Лиге вопрос о заключении конвенции об охране памятников и произведений искусства возник позже – не в связи с «пактом Рериха». А в связи с вопросом об охране памятников и произведений искусства Испании и культурного достояния Китая.

Содержание «пакта Рериха» в основном сводится к следующему. Ссылаясь на решения международных договоров: Женевской конвенции 1864 г. об улучшении участи раненых, Берлинской конвенции 1885 г., где говорится о специальной защите научных экспедиций, финальных актов Гаагских конвенций 1899 и 1907 гг., предусматривающих охрану от бомбардировки предметов культа, искусства и науки, а также исторических памятников; а также пакта Неллога-Бриана 1928 г., - рериховский проект объявляет нейтральными учебные, научные и художественных учреждения, их персонал и имущество. Список таких учреждений составляет Секретариатом Пан-Американского союза в Вашингтоне, постоянной палатой Международного суда в Гааге и Международным комитетом интеллектуального сотрудничества в Париже. В случае нарушения пакта какой-либо страной, пострадавшее учреждение вправе апеллировать к своему правительству и к специально создаваемой международной организации. Для охраны памятников искусства автором проекта предусмотрен специальный флаг, вывешиваемый на зданиях, где на белом фоне изображен круг с тремя красными сферами внутри.

На практике к «пакту Рериха» к концу 1937 г. присоединились только США и некоторые латиноамериканские республики. Запрошенный НКИД по поводу «пакта» тов. Ворошилов 21 декабря 1937 г. письменно сообщил, что «пакт Рериха» никакого значения иметь не может, но что если окажется неудобным отказаться от присоединения к нему, то НКО возражать не будет».

Основное содержание проекта Бюро музеев, содержащего многочисленные технические уточнения гаагский положений, следующее. Проект предусматривает создание особых убежищ для произведений искусства на расстоянии не менее 20 км от военных, городских, ж.д. и промышленных центров (ст. 4), а также неприкосновенность транспортировки произведений искусства в нейтральные страны (ст. 9), в обоих случаях – при условии международного контроля. Знаком, обеспечивающим убежища и памятники искусства, является белый диск с голубым треугольником (ст. 7). Список убежищ, а также памятников, подлежащих охране, составляется и опубликовывается уже в мирное время (ст. 2 регламента).

Международные контрольные комиссии составляются президиумом периодических созываемых конференций участников конвенции и удостоверяют, что убежища и памятники не используются для военных целей (ст. 4 регламента). В военное время могут быть посланы аналогичные инспекционные комиссии для проверки фактов нарушения конвенции (ст. 11 соглашения и ст. 7 регламента). Санкций за нарушение конвенции не установлено, но памятники и произведения искусства не могут являться объектом репрессалий (ст. 8).

Кроме того, проект предусматривает возможность заключения отдельных соглашений об охране памятников. Произведений искусства, а также необходимость охраны их во время гражданской войны.

Следует отметить, что поскольку проект ссылается на Гаагские конвенции о праве войны, может возникнуть вопрос об отношении к ним Правительства СССР. Это отношение нами до сих пор никак не определено.

Комиссия интеллектуального сотрудничества представила проект предварительной конвенции, составленных Бюро музеев, на усмотрение Совета и Ассамблеи ЛН. Решением Ассамблеи 1938 г. проект был передан голландскому правительству для оповещения других правительств, и получения их отзывов по проекту и эвентуального созыва международной конференции для заключения конвенции.

В январе 1939 г. голландское правительство обратилось с письмом к правительствам различных стран, в том числе и не являющихся участниками ЛН (Германия, Япония, США, Бразилия, Парагвай, Саудовская Аравия и др.), К правительству СССР голландцы обратились через Секретариат ЛН.

Правовой отдел в марте с.г. обратился к Полпредствам СССР во Франции, Великобритании и Бельгии с запросом о том, каково отношение правительств этих стран к проекту конвенции, и получил ответ, что Великобритания и Франция решили принять участие на конференции, а бельгийское правительство не дало еще ответа Нидерландам, считая неэффективными опознавательные знаки на зданиях, даже при воздушной бомбардировке в дневное время, так как бомбардировка производится с больших высот» [18].

Других документов, свидетельствующих об обсуждении руководством СССР вопроса присоединения СССР к Пакту Рериха на данный момент не выявлено. Стоит предположить, что работа была прервана с началом Второй Мировой Войны. Тем не менее, Рерих до конца жизни верил в возможность подписания Пакта Советским Союзом: «При беседах о Знамени Мира помните, что наш французский Комитет через полпредство в Париже писал о Пакте Верховному Совету СССР. Я сопроводил это представление письмом Председателю Верховного Совета Калинину. Отказа не было. Все такие подробности забываются, особенно же в силу военного времени. На Вашингтонской конференции СССР не участвовал только потому, что СССР был признан Америкой лишь в последний день конференции. Всё это забывается, а потом люди могут клеветать о неучастии СССР в Пакте. Получил ли Молотов в своё время моё письмо, посланное через парижское полпредство? Шклявер передавал его. У Вас могут спрашивать, и потому не мешает освежать память» [19].

Пакт Рериха в современном правовом контексте защиты культурных ценностей

Несмотря на то, что Пакт Рериха был принят 80 лет назад, и его положения нашли отражение в последующих международных договорах об охране и защите культурных ценностей, норма Пакта Рериха о нейтралитете учреждений культуры не была воспроизведена в международных конвенциях, сохранив при этом актуальность до сих пор [20].

Нейтралитет согласно статьям 1 и 2 Пакта Рериха означает, что определенный класс субъектов и объектов гражданского права пользуются «уважением и защитой» в военное и мирное время. К таковому классу Пактом Рериха относятся:

- объекты недвижимости и вещи – исторические памятники;

- юридические лица – музеи и учреждения, служащие целям науки, искусства, образования и культуры;

- физические лица – персонал музеев и учреждений, служащих целям, науки, искусства, образования и культуры.

Права на защиту и уважение памятников и учреждений культуры, равно как и нейтралитет «должны признаваться на всей территории, подвластной каждому из подписавших Договор или присоединившихся к нему государств, без какой-либо дискриминации в зависимости от государственной принадлежности упомянутых памятников и учреждений».

В последующем, в статьях 2–4 Конвенции «О защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта» (1954) введено и раскрыто понятие защиты культурных ценностей, включающее в себя:

- охрану этих ценностей от возможных последствий вооруженного конфликта, путем принятия сторонами Конвенции мер, которые они считают необходимыми;

- уважение этих ценностей – запрещение использования ценностей, сооружений для их защиты и непосредственно прилегающих к ним участков в целях, которые могут привести к разрушению или повреждению этих ценностей в случае вооруженного конфликта, и воздерживаясь от какого-либо враждебного акта, направленного против этих ценностей.

Итак, в Пакте Рериха используется понятие нейтралитета учреждений культуры, заключающееся в их уважении и защите, а в Конвенции 1954 года – термин «защита культурных ценностей», подразумевающий их уважение и охрану. И, тем не менее, понятия «нейтралитет» и «защита» культурных ценностей имеют разное наполнение в силу того, что нейтралитет учреждений культуры распространяется на мирное и военное время, в том время как «защита культурных ценностей» только на военное время.

Поэтому под нейтралитетом, предлагаем понимать следующее.

1. Во время вооруженного конфликта:

культурные ценности, имущественные комплексы учреждений культуры не должны использоваться воюющими сторонами для базирования, транзита и других действий, которые могут привести к разрушению или повреждению этих ценностей,

воюющие стороны должны воздерживаться от какого-лило враждебного акта, направленного против этих ценностей и имущественных комплексов,

сотрудники учреждения культуры не должны вовлекаться в военные действия властями страны, на территории которой находится учреждение культуры,

2. В мирное время культурные ценности, имущественные комплексы учреждений культуры:

не должны использоваться властями страны такими способами, которые могут привести к разрушению, повреждению или утрате этих ценностей,

власти страны не должны предпринимать действий по дискриминации значимости хранимых в учреждениях культуры ценностей.

Следовательно, нейтралитет культурных ценностей – объектов гражданских правоотношений – означает, что субъектам гражданского права (физическим, юридическим лицам, государствам) не следует вовлекать культурные ценности в действия, которые девальвируют их значимость для общностей, которыми они признаются в качестве таковых, а также в действия, которые могут привести к повреждению и утрате культурных ценностей.

Вместе с тем культура может рассматриваться как сопряжение взглядов некоторой общности людей, объединенных по какому-либо основанию (религиозному, национальному, профессиональному, возрастному и др.) на вопросы, которые совместное проживание на общей территории ставит перед людьми: жизни и смерти, брака, труда, достатка, управления, права, религии и т.д.

Культурные ценности – суть формализации этих взглядов (объективированные в материальных и нематериальных ценностях), которые имеют длительный в несколько поколений цикл жизни.

Проживая на одной территории, различные общности взаимодействуют между собой, в том числе через взаимную оценку культурных ценностей, в результате, отношение к этим ценностям уточняется, выстраивается новая иерархия ценностей. Замещение систем культурных ценностей может быть посредством силового диктата (сознательное уничтожение памятников вследствие военных действий, религиозных противоречий) либо посредством мягкой экспансии (несиловое информационное влияние, девальвирующее сложившуюся систему ценностей).

Господство той или иной общности на определенной территории (вследствие силового диктата, несиловой экспансии) способствует внедрению определенной системы культурных ценностей в системы ценностей иных общностей, исторически проживающих на той же территории. Причем не встраиваемые системы культурных ценностей в доминантную систему будут уничтожаться или переоцениваться.

Отсюда вывод, что принцип нейтралитета учреждений культуры не самореализуем, поскольку культурные ценности оккупированного государства постепенно замещаются ценностями, присущими населению государства-агрессора. Это осуществляется посредством физического уничтожения ценностей либо вывоза их с территории оккупированного государства (военные трофеи). Тем самым в период вооруженных конфликтов под удар в первую очередь ставятся материальные культурные ценности; нематериальные ценности уничтожаются в первую очередь через физическое уничтожение их носителей – граждан оккупированной территории либо посредством оказания влияния на их сознание, замещение образов, создание новых доминант.

В мирное время также не исключено уничтожение культурных ценностей, присущих общностям, исторически проживающих на определенной территории. Однако акценты делаются не на материальные, а нематериальные ценности (идеалы, религиозные доктрины и проч.). Возникает возможность уничтожения нематериальных ценностей без физического уничтожения их носителей, при этом потомки таковых ревизируют отношение к материальным ценностям предков (например, отношение к религиозной культуре в СССР в 1920–40-гг.). Это достигается путем девальвации – переоценки значимости эти ценностей посредством информационного влияния, акцентуализации значимости, полезности и доступности иных ценностей (использование символических структур, которые вступают в конфликт со сложившейся на территории системой культурных ценностей, вследствие чего возникают противоречия в системах ценностей с замещением одних ценностей другими).

Несамореализуемость принципа нейтралитета свидетельствует, что таковой нельзя воспринимать как свободный от альянса с наступающим на него влиянием. Самореализуемость принципа нейтралитета может наблюдаться только в отношении движимых «легко переносимых», но чрезвычайно дорогих произведений, которые противник сохранит из меркантильных побуждений. Хотя и это правило, как показывает ситуация на Ближнем Востоке не всегда проходит.

Следовательно, принцип нейтралитета во время вооруженного конфликта должен реализовываться через альянс с противной стороной: сотрудничество с оккупационным режимом и следствие чего, принятие им на себя обязательства по сохранению ценностей либо вывоз ценностей за пределы очага конфликта, в крайнем случае, создание тайников в пределах театра военных действий.

В мирное время, принцип нейтралитета опять же рассматривается через альянс культур, взаимодействующих на одной и той же территории, однако без применения физического насилия и ведения военных действий. В данном случае выдерживание принципа нейтралитета сложнее, поскольку под удар ставятся в первую очередь нематериальные ценности, подмену которых можно вести с помощью более обширного ресурсного аппарата.

Если в отношении материальных ценностей мы оперируем одним эсхатологическим инструментом – физическое разрушение предмета, то в отношении нематериальных ценностей, конечно же можно допустить смерть носителя ценностей – человека, но более вероятно «перепрограммирование» системы взглядов и тем самым иное отношение к ценностям своих предков.

Еще одной нормативной особенностью Пакта Рериха является провозглашение идеи, что нейтралитет должен распространяться на всей территории, подвластной каждому государству, без какой-либо дискриминации в зависимости от государственной принадлежности упомянутых памятников и учреждений.

Фактически это означает отказ от правопритязаний в отношении культурных ценностей, как со стороны оккупировавшего территорию государства, так и со стороны государства, территория которого оккупирована. То есть власти страны, часть территории которой оккупирована, должны требовать от властей государства, которое оккупировало территорию, сбережения ценностей insitu, а при несоблюдении оккупационным режимом этого требования – предпринимать меры по эвакуации ценностей с оккупированной территории. С таким подходом перекликается принцип музейного права о неделимости и целостности музейных коллекций, вне зависимости смен юрисдикций.

Иными словами, музеи, в которых хранятся культурные ценности народов, населявших территорию, должны оставаться в целостности независимо от юрисдикции над этой территорией, конечно же с учётом актуальной международно-правовой базы.

Уникальность этого подхода в системе международного публичного права состоит в том, что защита как коллекций, так и собственно музеев должна признаваться вне зависимости от того, на территории какого государства в данный момент defactoрасположен музей – и как юридическое лицо, и как имущественный комплекс.

Этот подход отражается также в нормах Этического кодекса ИКОМ для музеев, а именно:

изъятие предметов или природных образцов из музейной коллекции должно происходить на основе полного понимания значения каждого предмета, его особенностей (возобновляемый или невозобновляемый), юридического статуса, а также оценки риска потери музеем общественного доверия, которое может возникнуть в результате таких действий;

решение об изъятии предмета из музейной коллекции должно приниматься руководящим органом музея по согласованию с директором музея и хранителем соответствующей коллекции;

в случае возникновения любых иных конфликтов интересов между индивидом и музеем, интересы музея должны превалировать [21].

Сказанное свидетельствует о примате интересов музея в отношениях с собственником музея.

Принцип нейтралитета учреждений культуры преломляется в идеях иммунитета культурных ценностей, находящихся вне места постоянного хранения, от каких-либо обеспечительных мер.

Так, основной предпосылкой организации выставок из собраний российских музеев за рубежом является признание государствами, на территории которых реализуется выставочный обмен, фундаментальных принципов международного права суверенного равенства и уважения суверенитета государства. На этих принципах базируются нормы об иммунитете и его элементы (судебный иммунитет, иммунитет от предварительного обеспечения иска, иммунитет от принудительного исполнения иностранного судебного решения, иммунитет собственности государства, иммунитет от применения иностранного права по отношению к сделкам с участием государства). 1 декабря 2006 года наше государство подписало, но не ратифицировало Конвенцию ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности. Это свидетельствует, что национальное законодательство России должно быть скоординировано с этой Конвенцией, которая стоит на позициях т.н. «ограниченного» иммунитета государства. В случае ратификации Россией Конвенции и вступления ее в силу проблемы иммунитета нашего государства и его собственности, особенно в ситуациях с международным выставочным обменом, вероятнее всего обострятся. У России уже не будет аргумента об ожиданиях с ее стороны от иностранных государств такого же подхода, который практикуется ею, а именно – основанного на теории абсолютного иммунитета, закрепленного в нашем национальном законодательстве. В качестве «оперативных» средств устранения негативного воздействия теории ограниченного иммунитета на правовое положение государств при осуществлении ими деятельности, которая может не рассматриваться иностранными судами как обладающая иммунитетами, используются так называемые «anti-seizurelaws». Эти правовые акты существуют во Франции, Австрии, Ирландии, ФРГ, Швейцарии, некоторых штатах США (Нью-Йорк и Техас), и ими создается «временный иммунитет культурных ценностей» в отношении возбужденных судебных процессов, затрагивающих экспонируемые предметы [22].

Попытки исполнения решения иностранных судов против государства могут иметь следствием арест культурных ценностей, экспонируемых этим государством за рубежом. Однако вероятность таких арестов невелика по сравнению с другими государственными активами, учитывая, что в отношении культурных ценностей принимающее государство дает определенные гарантии их сохранности и возврата в установленные сроки.

Например, по Закону Российской Федерации «О вывозе и ввозе культурных ценностей» (1993) условием проведения за границей выставок с участием культурных ценностей из государственных хранилищ является предоставление принимающей стороной гарантий государственных органов принимающей стороны сохранности возврата временно вывозимых культурных ценностей государственных гарантий судебного иммунитета экспонатов.

Наличие такой гарантии служит необходимой предпосылкой принятия Минкультуры России решения о возможности временного вывоза экспонатов и выдачи свидетельства на право временного вывоза культурных ценностей.

Выдача государственных гарантий формализует принцип нейтралитета и свидетельствует о том, что власти государства, на территории которого находится принимающая выставки сторона, признают нейтралитет экспонируемых культурных ценностей и, как следствие примат интересов музея-экспонента над интересами как собственника этого музея, так и третьих лиц.

Хотя принцип разделения властей, вовлеченность государств в сложную сеть международных правовых обязательств, приводит к тому, что даже наличие госгарантий не может исключить риски ареста и невозвращения на территорию нашей страны экспонируемых за рубежом культурных ценностей.

Этот тезис прослеживается в институте функционального иммунитета, в котором задаются оговорки, при которых иностранный суверен не может апеллировать к нормам об иммунитете его собственности.

Использование государствами механизма функционального иммунитета раскрывает веер перспектив по трансграничным спорам в отношении культурных ценностей. Поскольку культурные ценности – формализация неких идей, то такие споры могут рассматриваться не только собственно как споры о принадлежности, но и как инструмент трансграничной пропаганды, направленной на девальвацию определенных групп культурных ценностей.

Концепция нейтралитета культурных ценностей имеет слабое звено, обусловленное уязвимостью культурных ценностей от социальной среды, в которой таковые находятся. Эта концепция применима и бесспорно действует там, где значимость культурных ценностей любых общностей признается apriori. Но концепция терпит крах в случаях намеренного уничтожения культурных ценностей, фактически обостряя конфликт между правовой нормой и социальной средой, в которой она должна реализовываться.

И здесь идет речь не только об известных исламских боевиках, но и обнаруживаются исторические параллели – переплавка золота инков, уничтожение предметов культа и реализация произведений искусства в РСФСР (СССР) в 1920–1940 гг.

Не исключено, что для решения конфликтов различной природы получит активное развитие тактика омеркантилизации культурных ценностей общностей, в отношении ресурсов которых развязан конфликт. Это опасная тенденция – поскольку культурологическими конфликтами (например, в отношении прав собственности на культурные ценности) решаются иные задачи (экономические, политические и демографические).

Отсюда – любое неэтичное поведение, по мнению социальной общности, которой принадлежат ценности, может рассматриваться в качестве аттрактора для начала конфликта. Причем оценка о неэтичности может быть навязана извне. Именно поэтому идея о нейтралитете культурных ценностей, заложенная в Пакте Рериха, остается актуальной на международном уровне. Николай Рерих был гениален в этом предвидении.

Автор выражает благодарность Ю.С. Избачкову, В.А. Росову и В.Е. Чернявскому за их дельные советы при подготовке статьи.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] АВП РФ. Ф. 54. Оп. 6. Папка 66. Д. 5. Л. 86 (докладная записка НКИД от 26 ноября 1937 г.).

[2] Николай Рерих писал об этом так: «Мой план, представленный нашим Музеем, был обработан согласно кодексу Международного Права доктором Международного Права и Политических Наук Парижского Университета, лектором Института международных наук Г.Г. Шклявером, по совещании с профессором Альбертом Жоффр де ла Прадель, членом Гаагского Мирного Суда, вице-президентом Института Международного Права и членом Факультета Сорбонны. Оба состоят почётными советниками нашего Музея» (Рерих Н.К. «Знамя Мира. Нью-Йорк. Март 1930 г.» // Держава света. Священный дозор. Рига, 1992, с. 68–69).

[3] ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 13. Д. 6077. Л. 3, 4, 6, 10, 11, 16–18, 24 (фотография), 26.

[4] Г.Г. Шклявер умер после 1944 г., а его жена не ранее 1949 г., см. письмо Н.К. Рериха в Америку и очерк «Посылки»: «… Вот и у старого Шклявера такая же операция дала отличные следствия» (21 апреля 1944 г.), письмо С.Н. Рериха Георгию Шкляверу от 28 января 1949 г. «… ты и твоя мама чувствуете себя хорошо и живете на прежнем месте…». Некоторые зарисовки о личностях семьи Шкляверов см. Волков О.В. Погружение во тьму. 1989.

[5] ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 13. Д. 6077. Л. 10. Вступил в училище 1 сентября 1912 г., окончил полный курс (5 четвёрок, 20 пятёрок). Аттестат № 312, выдан 10 мая 1915 г.

[6] О масонском «пути» Г.Г. Шклявера известно следующее: Ложа Юпитер – посвящён 19(15).05.1938, возведен в 3 ступень 24.03.1938, дьякон в 1939 г., возобновил членство в ложе 10.03.1945, секретарь в 1947 г. обрядоначальник в 1951 г., судебный делегат в 1958 г., 2 эксперт ложи в 1962 г.; 26.03.1965 стал членом-основателем Ложи Астрея (союз Великой Национальной Ложи Франции), член ложи до кончины, суверенный (державный) капитул Астрея – член 18 ступени (1967-1969), член капитула по 1969 г.; Ложа Друзья Любомудрия – посвящен в 4 ступень в 1950 г., член 9 ступени в 1956-1958 гг., кандидат к возведению в 14 ступень 2.6(7).1958.

Встречается мнение о том, что Н.К. Рерих также был масоном. Происхождение подобных слухов может проиллюстрировать черновик записки с неопределённым авторством о лекции Николая Константиновича Рериха из фондов Государственного архива Хабаровского края, относящихся к изъятым документам Бюро по делам российских эмигрантов (БРЭМ). Приведем содержание этой записки.

«Лекция Н.К. Рерих

7 с/месяца в помещении Русского Клуба [Харбин] состоялась лекция нашего гениального художника Н.К. Рерих, многочисленные почитатели русского таланта были несколько обескуражены данной лекцией, - вместо того, чтобы ознакомить аудиторию с Русским искусством с различными течениями в русской живописи влияние на русскую живопись, на ее содержание, иностранной живописи; Советская живопись и т.д. докладчик говорил об объединении эмиграции, о религии и о тех интернациональных обществах, которые он организовал, пользуясь своим исключительным талантом.

Вот почему и наша оценка его лекции будет исключительно с политической и религиозной стороны. Для полноты впечатления нашей оценки его лекции. Для того, чтобы составить себе правильное впечатление о его докладе необходимо сказать несколько слов о самой личности художника.

Н.К. Рерих является одним из видных работников ордена Розенкрейцеров – АМОГК посвятивший не один десяток лет изучению их тайных наук, обладающий силой гипноза и достигший высоких ступеней масонской лестницы. Среди масонских кругов известный еще и как поэт, прославившийся своим сборником стихов – «Цветы Мори» [автор документа ошибается: должно быть «Цветы Мории» – КР] и наконец «Чаша Востока» [поверх этого текста написано от руки: «Свою сущность Рерих чрезвычайно образно и ярко обрисовал в книге «Чаша Востока» изд. Алатас и в частности обрисовал свой взгляд на Христианство. Христианство, как говорит от, отжило свой век, мы переросли Христианство»].

Для непосвященного не вкусившего тайных масонских наук стихи этого сборника являются набором слов без всякого видимого содержания, некоторым слабым подражанием являются стихи небезызвестного Харбинской публике стихотворца «ОЧАИРА» [автор путает написание литературного псевдонима поэта Алексея Алексеевича Грызова «Ачаир» – КР], но нужно сказать, что стихотворения последнего более доступны пониманию простого смертного.

Чтобы подойти к критике доклада остановимся на работе розенкрейцеров или на работе Христианского Союза Молодых Людей, чья работа протекает в несколько других рамках, но преследует те же самые цели, о чем уже не раз говорилось на страницах прессы и нашими столпами православия. Христианский Союз это то же «Общество Содействия Культуре», организованное Н.К. Рерихом то же интернациональное так же имеющее свой центр в Америке так же проповедующее идею содействия развитию культуры на принципах терпимости, на принципе развития пропаганды не только православия, или не только католичества или протестантизма, но терпимого отношения ко всем религиям то есть верующий должен к вопросам религии относиться не со рвением, но с терпимостью переходящей в безразличие, то есть верующий должен сомневаться в своей вере и не протестовать, что другие заблуждаются так как внушается мысль, что все могут заблуждаться и по этому и ты должен смотреть на себя как на заблуждающегося – разрушение одновременно всех христианских религий. Правда Розенкрейцера идут несколько дальше, они подвергают личность Христа Бога нашего своеобразной критике и выставляют Его в конце концов как выдающегося члена Ордена Розенкрейцеров, но и только.

После всего вышеизложенного становится ясным и колоссальный успех Н.К. Рериха в Европе и в Америке. Встреча его здесь г. Тейг [в действительности Хейг – КР] и г. Грызовым лекция его здесь в Х.С.М.Л. Его успех в деле организации интернациональных обществ и организаций, связь его с Лигой Наций и пр.

В самой лекции Н.К. Рерих прорываются или вернее умышленно вставляются слова о том, что надо даже радоваться что нет полного объединения русской эмиграции, так как в этом красота жизни – красота в том, говорит он, что не все цветы в поле одинаковы, и нам надо к этому относиться не с болью в сердце, а, очевидно, с хладнокровием просвещенного обозревающего мир с высоты своей ступени лестницы посвящений. Но не дойдем ли мы в таком случае до поощрения зла для создания известного контраста добру или быть может Н.К. Рерих отрицает вообще существование зла.

Неопровержимым доказательством того, что Рерих является не православным, а масоном является его книга «Чаша Востока» издат. Алатас.» (ГАХК. Ф. Р-830. Оп.3. Д. 40194. Л. 1, 2).

Судя по содержанию документа, речь идет о собрании в Русском Клубе, которое состоялась в «День Непримиримости» 7 ноября 1934 г. по инициативе Общевоинского Союза, Трудовой Крестьянской партии и Союза Младороссов. На собрании Рерих выступил с речью об объединении и сотрудничестве среди эмигрантов. Характерно, что именно представители фашистской партии заподозрили в данном собрании «попытку создания антифашистского блока». В 1930-е годы фашистская партия, созданная Родзаевским, была подконтрольна Японии, а сам Родзаевский числился сотрудником японских спецслужб и занимал должности в Японской военной миссии (ЯВМ). В БРЭМ он руководил вторым отделом (Культурно-просветительским), то есть отвечал за отдел пропаганды, который был организован одновременно с созданием Бюро еще в 1934 году. Как раз с конца 1934 года в харбинской прессе была развернута кампания против Рериха. Главную роль в кампании играла газета «Харбинское время», которая содержалась японскими властями и фашистской партией. Тезисы статей против Рериха практически совпадают с тезисами представленного в архиве БРЭМ черновика. Таким образом, можно сделать предположение, что представленный архиве черновик представляет собой «заготовку» кампании в прессе против Рериха, инспирированной японскими властями и фашисткой партией.

[7] Незабытые могилы. Т. 6. М., 2007; Серков А.И. Русское масонство. 1731–2000. М., 2001, с. 900.

[8] АВП РФ. Ф. 54. Оп. 4. Папка 40. Д. 78. Л. 60.

[9] АВП РФ. Ф. 54. Оп. 14. Папка 444. Д. 4. Л. 10об.

[10] АВП РФ. Ф. 0415. Оп. 10. Папка 71. Д. 52. Л. 19–23.

[11] АВП РФ. Ф. 54. Оп. 16. Папка 453. Д. 6. Л. 7–8об.

[12] ГА РФ. Ф. 7523. Оп. 65. Д. 226. Л. 2.

[13] ГА РФ. Ф. 7523. Оп. 65. Д. 226. Л. 5.

[14] АВП РФ, Ф. 05. Оп. 18. Папка 138. Д. 2. Л. 275.

[15] АВП РФ, Ф. 05. Оп. 18. Папка 138. Д. 2. Л. 273.

[16] АВП РФ, Ф. 54. Оп. 5. Папка 57. Д. 123. Л. 15.

[17] АВП РФ. Ф. 54. Оп. 5. Папка 57. Д. 123. Л. 20.

[18] АВП РФ. Ф. 0415. Оп. 10. Папка 71. Д. 52. Л. 19–23.

[19] Рерих Н.К. «Письмо от 01.12.1945» // Н.К. Рерих. Письма в Америку. М. 1998, с. 601.

[20] Так, в преамбуле Конвенции «О защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта» (1954) указано, что стороны Конвенции руководствуются принципами защиты культурных ценностей в случае вооруженного конфликта, установленными в Гаагских Конвенциях 1899 и 1907 гг. и в Вашингтонском Пакте от 15 апреля 1935 г. (т.е. Пакте Рериха), но принцип нейтралитета учреждений культуры не отражается в тексте Конвенции.

[21] Пункты 2,13, 2.14 и 8.18 «Этического кодекса ИКОМ».

[22] См.: Ануфриева Л.П. «Иммунитет государства в частноправовых отношениях» // Иммунитет государства и защита культурных ценностей. Сборник статей. Под общей редакцией К.Е. Рыбака. М., 2009, с. 3-18.

© Рыбак К.Е, 2017.

Статья поступила в редакцию 10.04.2017.

Рыбак Кирилл Евгеньевич,
доктор культурологии,
советник министра, Министерство культуры РФ (Москва),
e-mail: rybak@mkrf.ru

Опубликовано:Журнал Института Наследия, 2017/2(9)

Постоянный адрес статьи: http://nasledie-journal.ru/ru/journals/136.html

Наверх

Новости

Наши партнеры