2024/4(39)

Содержание

Теоретические исследования

Путрик Ю.С.

Исторические исследования

Ченцов А.С.

Создание и функционирование пенитенциарной системы
на территории Калининградской области в 1945–1949 гг.

Прикладные исследования

Горлова И.И., Бычкова О.И.

Реализация культурно-образовательного потенциала культурной политики в рамках образовательных систем

Марушина Н.В.

Определение структуры и границ выдающейся универсальной ценности объекта градостроительного наследия
(на примере Санкт-Петербурга)

Романова Д.Я.

Семья и род в историко-культурном наследии края

Скороход А.А.

Исследование картин датских художников-маринистов Карла и Вильгельма Билле в Отделе научной экспертизы ГОСНИИР

Освоение наследия

Филин П.А.

Основные итоги экспедиции Министерства обороны Российской Федерации и Русского географического общества по обследованию Северного острова архипелага Новая Земля в 2024 г.

Родионова В.А.,
Адамовская П.О.

Российский опыт третьего цикла периодической отчётности системы всемирного наследия

Рыбак К.Е.

К проблеме обнаружения
и коллекционирования археологических предметов

Проблемы сохранения наследия

Наумов В.Б.

Вопросы социальной кооперации при цифровом сохранении культурного наследия

Музееведение

Слесарчук, В.А.

Эхо Крымской войны: сувениры «Память Севастополя»
в собрании Нижегородского государственного историко-архитектурного музея-заповедника

Отечественное наследие
за рубежом

Ельчанинов А.И.

Индийский океан. Русские географические названия
как объекты нематериального культурного наследия

Сенин А.П.

Некрологи журнала «Часовой» (1929–1988 гг.) – отражение истории Белой эмиграции

Научная жизнь

Житенёв С.Ю.

Опубликован 12.11.2024 г.

Архив

Баранов А.В.

Российская цивилизация в современной историософии: идеологемы и реальность

Аннотация. Статья посвящена актуальной теме определения эвристических возможностей исследований российской цивилизации в современной исторической науке. В постсоциалистический период развитие исследований российской цивилизации в РФ определялось борьбой между интеллектуальными направлениями: неоевразийством, православным осмыслением истории и западничеством. Автор сравнивает аргументы данных направлений. Сделан вывод о разрыве между конкретно-историческими, специальными исследованиями и историософской традицией. Аргументирована точка зрения на сущность российской цивилизации как самобытной, развивающейся циклически, геополитически связанной с континентальным пространством Евразии. Ядро ценностей российской цивилизации определяется православием и русскими этническими традициями, но данная социокультурная система полиэтнична и поликонфессиональна.

Ключевые слова: российская цивилизация, исследования, постсоциалистическая Россия, неоевразийство, православный мир, западничество.

Открыть PDF-файл

Статья посвящена актуальной теме возможностей исследований российской цивилизации в исторической науке. Цель статьи – определить возможности исследования российской цивилизации в современной исторической науке. Тема уже привлекала внимание исследователей (А.С. Ахиезера [1], Л.И. Семенниковой [2], И.Г. Яковенко [3], Б.С. Ерасова [4]). Но авторы работ в большей мере декларируют свои идейные пристрастия, чем проводят аргументированный анализ исторических концепций. Проблемой остаются противоречия в понимании термина «цивилизация» в исторической науке, философии, социологии, культурологии и иных науках. Следует учитывать, что в российской исторической науке нет прочной преемственности между цивилизационными концепциями XIX – начала XX вв. и современными.

Цивилизация понимается нами как общественная макросистема, объединяющая индивидов, социальные группы и территориальные сообщества на основе мировоззрения («духовного ядра»). «Духовное ядро» составляет структурообразующий компонент цивилизации. От него зависят способы взаимодействия общества с природой, экономическая, социальная, политическая, социокультурная подсистемы общества. Цивилизация – явление историческое, подверженное изменениям. Но «духовное ядро» остается устойчивым, сообщает преемственность подсистемам общества.

«Духовное ядро» включает в себя, по Э. Шилзу, следующие компоненты: «картину мира»; смысловую трактовку жизни и смерти, добра и зла, успеха и неуспеха; религиозные ценности; осмысление власти и права; понимание соотношения «индивид – группа – общество – человечество». На основе «центральной», осевой системы ценностей исторически складываются и передаются от поколения к поколению социокультурные традиции. Они проявляются повседневно в форме установок и стереотипов деятельности [5, c. 171-176].

В зависимости от мировоззрения историка, выбор концепции ведет к контрастным, взаимоисключающим оценкам прошлого. В 1990-х гг. сформировались основные концепции российской цивилизации: западническая, русско-православная и неоевразийская, хотя многие исследователи придерживаются промежуточных либо непоследовательных позиций. Индикаторами их разграничения, на наш взгляд, могут служить ответы на следующие вопросы. Является ли Россия самобытным обществом с самостоятельными ценностями и логикой развития? Каково соотношение сил общества и государства в истории России? Какие исторические явления и процессы оцениваются положительно и почему? Можно ли на основе опыта российской истории создать сильную национальную идентичность и цивилизационный проект развития, эффективный в условиях глобализации?

Первая из концепций – западническая, осмысливает пространство России как «исторический конгломерат народов, относящихся к разным типам развития, объединенных мощным, централизованным государством с великорусским ядром» (И.Г. Яковенко). Россия воспринимается как несамостоятельное пространство, как отсталая периферия Запада и Востока – «дрейфующее общество» [3, c. 246]. Почти дословно эту трактовку повторяет Л.И. Семенникова [2, c. 108]. А.С. Ахиезер расценивал историческую динамику России как «глобальный инверсионный цикл», то есть шарахание из крайности в крайность – от восточной соборности к западному индивидуализму. Медиация (гармоничный синтез противоположных ценностей) в истории России очень редка и представляет краткий эпизод в инверсионном цикле, причем общество не может ни вернуться к традиционному типу, ни совершить прорыв к либеральной (западной) цивилизации – к глобальному будущему [6, c.51-64]. И.Г. Яковенко и А.И. Музыкантский пошли еще дальше и назвали культурными кодами русской цивилизации «манихейство и гностицизм», что лишает Россию самостоятельной траектории развития и обрекает ее на запоздалое подражание Западу [7]. С точки зрения И.Г. Яковенко, Россия – это одна из «пограничных цивилизаций», состоящих из сегментов, не имеющих органической взаимосвязи. Незавершенность социокультурного синтеза приводит к частным кризисам и неустойчивости направления исторического развития (цикл реформ и контрреформ) [3, c. 235].

Западническая историография ставит в центр внимания тему противоборства государственной власти и слабого общества «негражданского типа», а исторические события описываются как чередование реформ и контрреформ, приближения к желанному западному идеалу и отдаления от него. По мнению Ю.С. Пивоварова, «Русская власть» имеет только внешнее сходство с западной. «Русская власть» – это тотально господствующая субстанция, она неразделима на ветви, не соблюдает законность и обессиливает общество. Она блокирует модернизацию [8, c. 12-32]. Поэтому для либерально-западнической историографии характерна идеализация Новгородской средневековой республики XII-XV вв., Великого княжества Литовского (как «демократической альтернативы» якобы азиатской тирании Московии), противопоставление относительно «положительного» имперского периода «негативным» допетровскому и советскому [9, c. 83-100; 10].

Противоположная парадигма может быть названа «россиецентичной». Она основана на принципах преемственности исторического пути нашей страны, выявления положительных смыслов общенациональной идентичности, осмысления России как гео-исторической закономерности евразийского пространства, «страны – континента» [11, c. 65-74; 12, c.173-197]. Историческая традиция России понимается в этой парадигме либо этноцентрично (на основе русской этнической и православной системы ценностей) [13; 14, c. 44-60], либо надэтнично (на основе имперского симбиоза этнических и конфессиональных традиций, с признанием доминирования русского этно-конфессионального ядра) [15, c. 47]. И.Б. Орлова понимает под евразийской цивилизацией культурно-историческую систему, сложившуюся в итоге более чем тысячелетнего взаимодействия народов «срединного континента» от Китая до Европы. Люди на данном пространстве обладают особенной евразийской идентичностью [16, c. 109, 112].

Надэтничная («неоевразийская») парадигма «страны-континента» с признанием консолидирующей роли русско-православного ядра [16; 17] наиболее созидательна. B противоположность западной цивилизации, российская не ассимилирует этнические и конфессиональные меньшинства, а интегрирует их в имперское общество и государство. Великорусское большинство населения несло повышенную налоговую, административную и военную нагрузку, то есть находилось в состоянии «положительной дискриминации» [18, c. 566-567]. Достаточно вспомнить, что в эпоху Ивана Грозного дворяне-мусульмане завоеванного Казанского ханства принимались на русскую государственную службу и получали в пожалование русских крепостных крестьян. Значительная часть дворян и чиновников в империи XVIII – начала XX вв. были немцами-протестантами, поляками-католиками и др.

Проблема синтеза этнических и конфессиональных сегментов российской цивилизации является основной в концепции неоевразийства, развиваемой А.Г. Дугиным (с позиций философии и геополитики, а не исторической науки). Но взгляды А.Г. Дугина уже стали определенным «общим местом», проникнув в профессиональные исторические исследования. Евразия признается не просто географической средой развития российского общества, а многорелигиозным и полиэтничным союзом государств. Ядром евразийской империи, по мнению Дугина, является русский народ, но при равенстве религий и народов, при общей идеологии: «Устройство общества должно быть основано на его религиозно-культурной специфике» [19, c. 97]. Цивилизационные ценности и организационные принципы России связываются в доктрине А.Г. Дугина с народом (обществом), а не государством: «Когда мы говорим о стране, об исторической общности, о культуре, о форме специфической цивилизации, мы подразумеваем, что субъектом истории, который мы рассматриваем, является “народ”. Типы государственности, хозяйственные механизмы, культурные модели, идеологические надстройки меняются, сменяют друг друга и поколения. Но нечто остается постоянным сквозь все эти трансформации. Эта постоянная величина, живая в течение долгих веков и на обширных пространствах, и есть народ. Говоря и думая о России, мы думаем не столько о государстве, сколько о той внутренней жизни Государства, которой является народ. Государство – лишь форма, народ – содержание» [20].

Политическая «матрица» российского общества исторически включает в себя систему идей и ценностей, выросших на почве православного мировоззрения: соборность, единство духовной и светской власти (симфонию), морализм права, «добротолюбие». Причем российская цивилизация, по справедливым словам Н.А. Нарочницкой, «стоит особняком в христианском мире… Именно из рук Византии Русь получила и Веру, и учение о симфонии властей, и бесценный опыт Святых Отцов, и уроки молитвенного подвига, и духовный опыт исихазма – синергию – Возрождение Востока» [21, c. 98]. В исследованиях Л.В. Милова и Б.Н. Миронова доказано, что такой выбор не был случайностью, а диктовался природными – крайне суровыми – условиями жизни в Северной Евразии [18; 22]. По истокам политическая «матрица» России близка традиционалистскому восточному типу. В основе политической системы до 1861 г. было не самоорганизованное гражданское общество, как на Западе, а идеократическое «государство правды», контролирующее основные потоки власти и собственности. Такая система обеспечивала самостоятельность России в системе государств Европы, создавала условия выживания и интеграции общества [23, c. 33, 54, 69-70].

Но такое государство сохранялось и воспроизводилось не автоматически, а вследствие эффективности, соответствия экономическим и политическим, международным вызовам своего времени. Буржуазно-демократические реформы 1860-1870-х гг. и 1905-1911 гг. по идеологии и институциональным формам были западническими, они подрывали традиционное общественное и государственное устройство. Нечто подобное повторилось при «перестройке» и распаде СССР за 1987-1993 гг., вызвав невиданный всплеск надежд на «всемирную цивилизацию» и «прогресс». Но гораздо важнее результат волн реформ: поражение, возврат к традиционалистским идеям и построению власти, ослабление реформаторского потенциала общества.

Обратим внимание на «переходное общество», которое способно долго сохранять самобытные механизмы регуляции в ходе навязанных извне реформ. Опыт России и многих стран Востока доказывает, что подобное переходное состояние может длиться веками [24, c. 173]. Этот вывод коррелирует с обоснованной в исследованиях истории ХХ века теорией многоукладности. В частности, Россия переживает вестернизаторскую модернизацию как минимум с начала XVIII в. по настоящее время. Но навязанные в ходе «неорганичного импорта» институты, общественные отношения, идентичности и общественные доктрины, если они выживают в России, получают адаптированную к национальным условиям форму. Модернизация России всегда была фрагментарной, проводилась усилиями правящих элит «сверху», а не органично вызревала в замыслах институций гражданского общества. Целью такой модернизации было достичь экономической, технологической и военно-дипломатической конкурентоспособности со странами Запада, а вовсе не обеспечить права человека и устойчивое развитие. И данная логика стратегии развития сохраняется сейчас. Предположим, что западническая стратегия модернизации ослабляет Россию и ее созидательные возможности близки к исчерпанию. Необходима принципиально новая стратегия развития на основе исторических традиций, цивилизационной матрицы самой России. Такое понимание уже выражено в выступлениях политических лидеров [25] и экспертов [26].

Российская цивилизация – самобытная, развивающаяся циклически, связанная с континентальным пространством Евразии. Ядро ценностей российской цивилизации определяется православием и русскими этническими традициями, но данная социокультурная система полиэтнична и поликонфессиональна. Она секулярна в своих проявлениях после 1917 г.

В постсоциалистический период развитие исследований российской цивилизации в РФ определялось борьбой между интеллектуальными направлениями: обновленным евразийством, православным осмыслением истории и западничеством. Сделан вывод о разрыве между конкретно-историческими, специальными исследованиями и историософской традицией. Это состояние профессиональной исторической науки затрудняет выполнение ее идеологических и воспитательных задач в современном российском обществе. Автор полагает, что наиболее перспективным для осмысления российской истории как выражения цивилизационных качеств становится обновленное евразийство.

ЛИТЕРАТУРА

[1] Ахиезер А.С. Россия: Критика исторического опыта. – М.: Филос. общество СССР, 1991. Т. 1. – 319 с.

[2] Семенникова Л.И. Цивилизационные парадигмы в истории России // Общественные науки и современность. – 1996. – № 6. – С. 44-57.

[3] Яковенко И.Г. Познание России: Цивилизационный анализ. 2-е изд., перераб. и доп. – М.: РОССПЭН, 2012. – 671 с.

[4] Ерасов Б.С. Цивилизации: Универсалии и самобытность. – М.: Наука, 2002. – 524 с.

[5] Шилз Э.О соотношении центра и периферии // Сравнительное изучение цивилизаций: Хрестоматия / сост. Б.С. Ерасов. – М.: Аспект Пресс, 1998. – С. 171-176.

[6] Ахиезер А.C. Социокультурная динамика России: К методологии исследования // Полис. – 1991. – № 5. – C. 51-64.

[7] Яковенко И.Г. Манихейство и гностицизм: культурные коды русской цивилизации / И.Г. Яковенко, А.И. Музыкантский. – М.: Русский путь, 2011. – 320 с.

[8] Пивоваров Ю.С. Русская власть и публичная политика:заметки историка о причинах неудачи демократического транзита // Политические исследования: Полис.– 2006. – № 1. – C. 12-32.

[9] Кантор В.К. Есть европейская держава : Россия: трудный путь к цивилизации : Историософские очерки / Владимир Кантор. – М.: РОССПЭН, 1997. – 479 с.

[10] Карацуба И.В. Выбирая свою историю: «Развилки» на пути России: от Pюриковичей до олигархов / И.В. Карацуба, И.В. Курукин, Н.П. Соколов. – М.: КоЛибри, 2005. – 638 с.

[11] Ерасов Б.С. Социокультурные и геополитические принципы евразийства // Политические исследования: Полис.– 2001. – № 5. – C. 65-74.

[12] Цымбурский В.Л. Сколько цивилизаций? : С Ламанским, Шпенглером и Тойнби над картой ХХI века // Pro et contra. – 2000. – № 3. – C. 173-197.

[13] Платонов О.А. Русская цивилизация : История и идеология русского народа. – М.: Алгоритм, 2010. – 944 с.

[14] Соловей В.Д. Несостоявшаяся революция :Исторические смыслы русского национализма / В.Д. Соловей, Т.Д. Соловей. – М.: АСТ; Астрель, 2011. – 541 с.

[15] Каспэ С.И. Империя и модернизация :Общая модель и российская специфика.– М.: РОССПЭН, 2001. – 256 с.

[16] Орлова И.Б. Евразийская цивилизация : Социально-историческая ретроспектива и перспектива. – М.: Наука, 1998. – 275 с.

[17] Кошкин А.П. Россия как государство-цивилизация: современная российская нация / А.П. Кошкин, В.В. Черданцев. – М.: Белый ветер, 2017. – 192 с.

[18] Милов Л.В. Великорусский пахарь и особенности исторического процесса. – М.: РОССПЭН, 2001. – 576 с.

[19] Дугин А.Г. Война континентов : Современный мир в геополитической системе координат.– М.: Академический проект, 2014. – 359 с.

[20] Дугин А.Г. Евразийский Путь как национальная идея [Электронный ресурс]. – URL: http://www.evrazia.org/modules.php?name=News&file=article&sid=1324 (дата обращения: 01.09.2017).

[21] Нарочницкая Н.А. Россия и русские в мировой истории. – М.: Междунар. отношения, 2003. – 536 с.

[22] Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII – начало XX в.): Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. 3-е изд. В 2 т. – СПб.: Дмитрий Буланин, 2003. – 548 + 583 с.

[23] Мощелков Е.Н. Переходные процессы в России : Опыт ретроспективно-компаративного анализа социальной и политической динамики. – М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1996. – 151 с.

[24] Лурье С.В. Историческая этнология. – М.: Аспект Пресс, 1997. – 448 с.

[25] Путин В.В. Выступление 19 сентября 2013 г. на заседании международного дискуссионного клуба «Валдай» [Электронный ресурс]. – URL: http://kremlin.ru/events/president/news/19243 (дата обращения: 01.09.2017).

[26] Никонов В.А. Российская матрица. – М.: Русское слово, 2014. – 992 с.

© А.В. Баранов, 2018.

Статья поступила в редакцию 10.04.2018.

Баранов Андрей Владимирович,

доктор исторических наук, доктор политических наук,

Кубанский государственный университет (Краснодар)

Опубликовано:Журнал Института Наследия, 2018/2(13)

Постоянный адрес статьи: http://nasledie-journal.ru/ru/journals/205.html

Наверх

Новости

Наши партнеры