2024/1(36)

спецвыпуск

ТОМСКАЯ ПИСАНИЦА

Материалы исследований

Аболонкова И.В.,
Заятдинов Д.Ф.,
Новокрещенова К.Ю., Юдникова А.Е., Райко Г.В.

Опыт геомеханического мониторинга Томской писаницы в 2022–2023 гг.

Гизей Ю.Ю.

Перспективы номинирования наскального искусства Томи
в Список объектов Всемирного наследия

Горяев В.С.

Музей-заповедник «Томская Писаница»: возвращение от «культурологического музея» к «хранилищу объектов культурного наследия»

Ковтун И.В.

Нижнетомский очаг наскального искусства

Моор Н.Н., Аболонкова И.В., Горяев В.С., Селецкий М.В., Онищенко С.С.

Предварительные результаты исследования археологического контекста Томской писаницы

Москвина Е.А.

История сохранения и музеефикации писаниц на Томи
по документам Государственного архива Кузбасса

Орлова Е.А.

Старинные русские сёла и деревни предполагаемого достопримечательного места «Наскальное искусство р. Томь»

Сазанова К.В.,
Зеленская М.С., Власов Д.Ю.

Методические подходы к защите археологических памятников Притомья от биологических повреждений

Селецкий М.В., Соколов П.Г.

Каменная индустрия памятника Писаная I: предварительные результаты технико-типологического анализа

Шереметова С.А.,
Шереметов Р.Т.

Географические и флористические особенности бассейна реки Томь

Опубликован 15.03.2024 г.

Архив

УДК 904

Волков И.В.

О локализации итальянской фактории Копы на месте средневекового Темрюка (Копарио – Ло Коппа)
(Часть 2)

Аннотация. Статья посвящена определению местоположения генуэзской фактории Копы, постоянно фигурирующей в европейских письменных источниках конца XIII – XV вв. Очевидно, что Копа находилась на побережье Азовского моря, рядом с устьем реки Кубани, которая в те времена также носила название Копа. Средневековые карты-портоланы показывают, что основное русло Кубани на период XIII–XV вв. приблизительно соответствовало современному Курчанскому гирлу. Это исключает возможность расположения населенного пункта на месте Славянска-на-Кубани или на месте Кизилташского гирла, бывшего основным устьем Кубани в XVII–XIX вв. Недалеко от Курчанского гирла расположены только два средневековых поселения с подходящими по времени слоями: Голубицкая-1 и Темрюк-1. Рядом с обоими до XIX в. были протоки Кубани, впадающие в Азовское море. Есть русский письменный источник, прямо указывающий на то, что крепость Темрюка (она же – замок Адас) строилась в Копе. Сборы Я.М.Паромова на поселении Темрюк-1 показывают, что жизнь здесь началась не позже XIII в. и была интенсивной вплоть до XVIII в. Таким образом, можно считать однозначной локализацию Копы на месте поселения Темрюк-1 (45º17ʹ50ʺ СШ, 37º20ʹ08ʺ ВД). Название Копарио, фигурирующее в Статуте Каффы 1449 г., скорее всего, относится ко всей области побережья дельты Кубани, административным центром которой была Копа, но не далее Ахтарского лимана на север*.

Ключевые слова: генуэзские фактории, фактория Копа, Копарио, портоланы, Статут Каффы, Золотая Орда, Темрюк, станица Голубицкая, река Кубань, Азовское море, Адас.

Открыть PDF-файл

С точки зрения возможности противопоставления ло Коппы и Копарио существенно противоречие параграфов 5 и 25. В обоих идет речь об одном и том же правонарушении именно на территории Копарио, но суммы штрафа и их раскладка по получателям существенно отличаются. На первый взгляд, это показывает, что различия и определенная непоследовательность в предписаниях могут иметь место даже в том случае, если речь идет только о Копарио и, следовательно, сам предложенный способ противопоставления методически не оправдан. Однако здесь, скорее всего, речь идет о разной степени виновности разных лиц: во втором случае постановление касается попытки обмана администрации и халатности со стороны консула, что и вызывает более жесткие санкции, а местные власти не получают своей доли штрафа.

Есть в «Уставе» несколько пунктов, не связанных с рассмотренным противопоставлением Копы и Копарио, но косвенно дающих информацию об этом месте или местах.

В §7 говорится о налогах, собираемых консулом, без уточнения места (ло Коппа или Копарио). Каждый патрон корабля или судна или монерии (navis et navigii sive monerii) платит консулу 1 аспр с бочки и 15 аспров за судно за стоянку на якоре. Именно этот пункт вызвал здравый комментарий В.Юргевича: «Зная, до каких мест река Кубань судоходна, в особенности в осеннее время, и осмотрев местность, можно было бы, если не сделать новых догадок на счет положения Копы, то по крайней мере опровергнуть уже сделанные» [19, с. 835, прим. 145]. (О дальности плавания вверх по Кубани мы узнаем позже из текста Эвлии Челеби.)

Здесь необходимо отметить существенную особенность устьев дельты Кубани: все они непременно имеют очень высокий бар на выходе в море [2, c. 84]. Плавание по самой реке при всей сложности не может сравниться по степени опасности с прохождением гирла. Учитывая то, что основной лов рыбы происходил в половодье, во время нереста, а окончание заготовок (и, следовательно, отплытие большинства судов) совпадало с понижением уровня воды в реке, заходы генуэзских кораблей в Кубань, на большое расстояние от устья, становятся почти немыслимыми. В этом случае суда с незначительной усадкой (в Копу везли в основном легкие товары) входили бы в гирло при высокой воде и самом сильном течении, а выходили гружеными при низкой воде, когда максимальная глубина на баре едва достигает полутора метров и лишь на узком фарватере, а количество топляка максимально. Такие авантюры более свойственны корсарам типа Луки Тариго, а не расчетливым купцам.

Косвенно подтверждает это и §8, где говорится о налогах на разные типы парусов. Для больших торговых судов хождение по извилистому руслу Кубани под парусом нельзя назвать безопасным. И хотя по остальной оснастке консул мог легко определить, какими парусами вооружено судно, было бы странно устанавливать налог на паруса в том месте, где они почти всегда убраны.

В §17 речь идет о том, что консул может взять с собой 1 бригантин, которым бы он распоряжался, с двадцатью моряками-гребцами и одним супракомитом (ultra comites), который затем становится исполнителем полицейских функций – приставом (cavalerius). Ни для одного другого генуэзского консула Причерноморья такое право (иметь специальное судно) не оговорено (надо полагать, расходы на судно и этих людей оплачивало казначейство Копарио). Особенность положения именно этого консула должна состоять в том, что территория его юрисдикции была растянута больше всех прочих и связь между отдельными ее частями была преимущественно водной. В противном случае для контроля за территорией консулу и приставу удобнее было бы передвигаться по суше, это, по крайней мере, не делало бы консула столь зависимым от погодных условий.

Территория Славянска-на-Кубани не вполне соответствует предполагаемым признакам. Во-первых, в настоящее время в округе вполне возможно передвижение по суше. (Контраргумент – в средневековье берега здесь были значительно более болотистыми). Во-вторых, передвижение по протокам Кубани на крупном судне в этих местах очень рискованно из-за множества тупиков, мелей, из-за совершенной мутности воды и быстрого течения. В-третьих, если бы лов рыбы в тех самых сказочно огромных количествах происходил именно в окрестностях Славянска-на-Кубани, то суда, движущиеся по весьма узким протокам, неизбежно портили бы множество снастей.

В том случае, если Копа находилась на побережье Темрюкского залива, такое предписание выглядит не только уместным, но и необходимым. Самый продуктивный здесь участок промысла – это узкая полоска прибойного вала, тянущаяся между заливом и заросшими камышом плавнями. В то время передвигаться здесь было удобнее всего по воде на расстоянии около 500 м от берега, на судне с парусной и весельной оснасткой. В этом случае контроль за промыслом и торговлей мог быть максимально эффективен.

Главный же аргумент против локализации Копы в районе Слаянска-на-Кубани – это то, что самыми удобными местами для лова рыбы являются гирла с прилегающими участками моря и лиманов. Именно эти места доступны и для морских судов. И было бы странным, если бы генуэзцы (впрочем, наверняка не они основали Копу) проигнорировали удобное место и выбрали для торговли такое труднодоступное с моря, как Славянск. Даже сам по себе тот факт, что Копа регулярно обозначалась на портоланах, также свидетельствует о том, что она находилась именно на морском побережье.

Средневековые портоланы – пожалуй, самый надежный источник для определения местоположения Копы. Есть разные традиции изображения восточного побережья Азовского моря (как и других участков побережья), но по расположению Копы они не отличаются принципиально. Больше различий в передаче окружающих объектов, тоже важных.

Продемонстрировать в данной работе все карты невозможно, но и предлагаемых для решения проблемы достаточно** (рис. 1, [здесь и далее  см. Приложение. - Ред.]). Довольно полно портоланы региона представлены в болгарском издании [12]. Классифицировать способы изображения довольно сложно, а самый распространенный способ систематизации – простое сопоставление номенклатуры – слишком примитивный инструмент для анализа. Однако сам факт наличия (и формы орфографии) названий на картах можно проверять по таким работам [20, с. 70-71]. Формализовать описание взаиморасположения пунктов на картах целиком слишком сложно, поэтому обратимся к минимуму ближайших пунктов. Сеть поселений, показанная на портоланах Азовского моря, отражает ситуацию до 1260-х гг., и лишь часть населенных пунктов продолжает существовать позже [7; 15, с. 16-17; 8, с. 123-126]. Сохранились карты, нарисованные не менее чем на полстолетия позже – они отражают ситуацию XIII в., с незначительными дополнениями более позднего времени.

Самыми ранними являются одна отдельная (1311 г.) и карты из атласов Петра Весконте (подписных и приписываемых ему по аналогии), прилагаемых к дидактическому христианскому географическому сочинению Марино Санудо Старшего «LiberSecretorumFideliumCrucis» (Книга тайн веры Креста) (рис. 1-4). В дальнейшем изменения в картах итальянского стиля невелики, причем никогда нельзя утверждать, что поздняя дата отражает изменившуюся обстановку (рис. 1, 9, 10, 13-15). Развивающиеся параллельно с «итальянскими» карты каталонского стиля (рис. 1, 5-8) в передаче линии восточного побережья Азовского моря почти не отличаются, а существенные особенности могут встречаться в произведениях обоих стилей. Карты, восходящие к протографу Фра Мауро (рис. 1, 11, 12, 16), отображают наш участок побережья предельно близко к картам итальянского стиля XV в.

Первое, что бросается в глаза – основное устье Кубани ближе всего соответствует Курчанскому лиману и гирлу. Во всяком случае, это самая северо-восточная часть Таманского полуострова (группы островов [6]), а направление русла – с востока на запад, без поворота к северу, причем устье на большинстве карт представляет собой лиман с двумя островами в мористой части.

От современного устья Кубани (и исчезнувших проток западнее него) направление отличается приблизительно на 90º, что облегчает сопоставление. Современная устьевая часть Кубани направлена с юга на север. Едва ли это устье отмечали на портоланах, поскольку оно было сделано искусственно только в 1819 г. [2, с. 104-105].

Естественно, определенный сброс вод должен был проходить через Ахтанизовский лиман. В настоящее время сток из этого лимана идет через Пересыпское гирло, вероятно, оно существовало и в XIII-XV вв. Кроме того еще 2 протоки вели из лимана в Темрюкский залив: одна расположена восточнее средневекового Темрюка [10, с. 89-91], другая – восточнее ст. Голубицкой [11, с. 307]. Направление этих исчезнувших проток также не совпадает с изображенным на карте. Получается, что основной сброс вод Кубани шел через Курчанский лиман. Уже в XVII в. он обмелел и Эвлия Челеби отмечает, что с восточной стороны от Темрюка «есть большое озеро, пополняемое [водой] из реки Кубани, мелкое, но пресное» [21, с. 47]. Здесь же он сообщает, что Кубань течет со стороны кыблы от Темрюка, то есть с юга. Вероятно, процесс выполнения дельты в XIII-XVII вв. проходил очень быстро. Два (иногда один) острова, обозначавшиеся в Курчанском устье на портоланах, в настоящее время совершенно слились с окружающей сушей.

На южной стороне полуострова западнее Мапы (Анапы) изображали одно или два безымянных устья, которые могут соответствовать Кизилташскому гирлу или Кизилташскому и Витязевскому. Показательно, что залив в этой части со временем на картах увеличивается, что может отражать процесс переноса сброса вод в Черное море.

На портоланах синхронных Копе в районе дельты Кубани (на Азовском побережье) присутствуют 2 названия с этим корнем: просто Копа (copa) и Чикопа (cicopa). Обычно слово «Copa» выделяется красным цветом, что свидетельствует о важности пункта и возможности наличия здесь поселения, хотя есть и редкие исключения, когда красным обозначались важные реки и мысы [24, p. 50]. Между ними расположен пункт Чичи (cici), который на ранних картах расположен предельно близко к правому берегу р. Копы (Кубани).

Почти на всех произведениях XIV в. итальянского стиля Копа обозначена около устья одноименной реки на левом (южном) берегу. На правом берегу рядом – Чичи; положение пункта Чикопа приблизительно соответствует Ачуевскому мысу и Сладковскому гирлу. Наиболее подходящее для него реальное поселение – Прорвенский-1. Следующий пункт севернее – Сан Джорджо (sangeorgy, sanzorzio), располагался приблизительно на правом берегу Ахтарского лимана.

На ранних картах каталонского стиля уже в XIV в. появилась форма Лочикопа (locicopa) (рис. 1, 5, 6). Казалось бы, это то же название, но с артиклем. Но на самых ранних картах в этом районе артикль сопровождает только одно название, а Копа и Чичи оставлены без него. Это позволяет сделать вариант объяснения названия.

Слово «loci» можно расценивать как итальянское, nom.pl. от loco (locus), и, следовательно, переводить его как «деревни», «местечки», «места» и т.п., подвластные Копе. В этом случае надпись может просто обозначать место, до которого распространялись подвластные Копе населенные пункты.

В XV в. распространяются карты, на которых Копа обозначалась на правом (северном) берегу одноименной реки (рис. 1, 10-16), да и само устье существенно смещено севернее, в область современной дельты (рис. 1, 10). Эти изменения нельзя считать принципиальными. Перенос на портоланах названия устьевого населенного на противоположный берег – явление вообще нормальное. Именно на таких картах в большинстве случаев Тана (Азов) также перенесена на правый берег Дона (рис. 1, 13-16). К погрешностям того же рода следует относить и смещение устья Кубани и Копы севернее.

Карты XVI в. (и вообще после 1475 г.) вовсе не следует использовать для решения вопросов исторической географии региона. После завоевания Северного Причерноморья Османами прямые плавания европейцев в этом бассейне практически прекратились. Во всяком случае, вероятность улучшения карт на местности стремится к нулю. Все изменения сводились или к накоплению ошибок копирования, или к графическому отображению словесной информации. Источники словесной информации в большинстве случаев известны, а точность такого метода картографирования очень низка.

Расположение названий свидетельствует о том, что собственно Копа находилась при Курчанском устье Кубани, располагавшемся в районе современного, но все же не на его месте, скорее всего, на левом берегу. Местечки подвластные Копе (видимо, это название соответствует «Копарио» «Устава») располагались на участке от этого устья до гирла р. Протоки или даже севернее, но не далее Ахтарского лимана. Ярко выраженное поселение времени создания портоланов в дельте только одно – Прорвенский-1. Визможно, оно соответствует пункту Чичи или Чикопа. Смещение названия loci copa на север может отражать постепенное освоение рыбаками побережья Темрюкского залива в этом направлении от Копы.

Дополнительную информацию о положении города дает другой источник – анонимный словесный портолан XIII в. [25, p. 136]. Его можно считать независимым от графических портоланов, т.к. номенклатура пунктов существенно отличается от того, что представлено на картах, а по имеющемуся описанию изобразить береговую линию невозможно.

Точность этого источника не стоит преувеличивать, т.к. расстояния между пунктами на Азовском побережье даны округленно, с точностью до 5 или 10 миль, а направления движения весьма приближенно и только по одному, даже в тех случаях, когда движение по прямой невозможно. Мили здесь, как и на масштабе рисованных портоланов, короткие – 1230 м. Именно такому размеру мили соответствуют несколько надежно проверяемых расстояний, например, от мыса Меганом до Судака и от Белосарайской косы до Должанской косы и др. Однако в ряде случаев указанные расстояния существенно больше реальных. Создается впечатление, что или округление расстояний все время шло в сторону увеличения, или часть расстояний измеряли милями меньшего размера. Приведу только фрагмент этого источника с расстояниями от Копы до ближайших пунктов, которые могут быть более или менее точно локализованы. Таковыми являются Матрега (Тамань) и Тарио (Должанская коса).

От мыса Матреги до Матреги – 20 миль на ССВ. (24,6 км) De lo capo de Matrega a Matrega XX millara entre greco e tramontana.

От мыса Матреги до Пондикоперы – 40 миль (49,2 км) на С [De lo capo de Matrega a Pondicopera XL millara per tramontan].

От Пондикоперы до Копы – 60 миль (73,8 км) на В с отклонением в 1/128 окружности к С [De Pondicopera a Copa LX millara per levante ver lo greco pauco].

От Копы до Пексерии – 40 миль (49,2 км) на ССВ [De Copa a Pexeria XL millara entre greco e tramontana].

От Пексерии до Пексе – 90 миль (110,7 км) на ССВ [De Pexeria a Pexe XC millara per tramontana ver lo greco].

От Пексе до Тарио – 100 миль (123 км) на ССВ [De Pexe a Tario C millara per tramontana ver lo greco].

Расстояние от Матреги до мыса Матреги позволяет сказать, что в понимании автора этого справочника последнему, скорее всего, соответствует м. Панагия (рис. 18)***. Тогда Пондикопера находится на СВ оконечности Керченского полуострова, где она и обозначалась на рисованных портоланах. В реальности этот пункт скорее всего, соответствует поселению на месте античного Мирмекия (Карантинный мыс в Керчи). Если провести приблизительно прямую линию от м. Панагия на С на 40 портолановых миль, то конечная точка получится далеко в Азовском море. Однако с учетом неизбежного обхода кос Тузла и Чушка, а также сильного течения из Азовского моря в Черное, предложенное расстояние выглядит вполне реально. В результате точность локализации Пондикоперы для нашей задачи достаточная. Если дальнейший отсчет вести от крайней северо-восточной точки крымского побережья Керченского пролива, то точка Копы придется на пространство восточнее участка Темрюка. Если отсчет вести непосредственно от мыса Карантинный, то расстояние уменьшится на 10-12 км и будет довольно точно соответствовать положению средневекового Темрюка.

В северном направлении сумма расстояний при каботажном плавании от Копы до Тарио также существенно превышает расстояние от Долгих островов до участка Голубицкая-Темрюк (рис. 19). Следовательно, искомую точку расположения Копы надо смещать к западу от точки, рассчитанной от Пондикоперы. Промежуточными пунктами в сторону Тарио (Должанской) можно считать поселения Прорвенский-1 и у Сладковского гирла (или Ачуевский мыс) и группу поселений: Кагаты, Ясенская балка, Шиловка (якорная стоянка для всех трех могла быть только одна – напротив с. Шиловка). Расстояние от Голубицкой до Сладковского гирла по прямой весьма точно соответствует указанному в портолане. Реальное расстояние от Сладковского гирла до Шиловки меньше указанного, точно соответствовать указанному в портолане оно может только при плавании вплотную к берегу с заходом в Ахтарский лиман или при отходе далеко в море. От Пексо (Пешо) до Тарио (Тар Магно) даже направление в портолане указано неверно, получается, что кораблю надо двигаться на сушу (при любых вариантах локализации пункта); погрешность расстояния также максимальна, даже если допустить, что якорная стоянка находилась на северной стороне Должанской косы и плавание в обход Долгих островов проходило очень далеко от берега. И все же оптимальная локализация Копы приходится на район от ст. Голубицкой до Курчанского гирла, а от версии о ее расположении в Славянске-на-Кубани можно отказаться.

Для понимания смысла изображаемого на портоланах побережья обратимся к географии региона, в настоящее время несколько измененной по отношению к XIII-XV вв. (рис. 18). Современный Таманский полуостров представляет собой группу отдельных островов, количество и размеры которых изменялись [6]. Границами этих островов были протоки Кубани и лиманы, а не обширные морские пространства. Поэтому при взгляде с моря Тамань воспринимается как целостный участок суши. На северную часть Таманского полуострова выходят 4 отдельных острова, на которых могла находиться Копа. Строительство города (и любого поселения вообще) имело смысл в первую очередь при устье какой-либо протоки на одном из четырех островов. Наиболее предпочтительным было расположение города в восточной части островов, т.к. это наиболее безопасный участок. В этом случае атаку с материка можно было вести только через водную преграду. Самый западный и самый восточный из них едва ли подходят для поисков. Первому не соответствует расположение Копы ни на рисованных, ни на словесных портоланах. Последний – болотистый в мористой части, а его возвышенная гряда в западной части (где на портоланах обозначалась Копа) доступна для нападения с суши. Удобные места для укрепленного поселения в восточной части этого острова расположены слишком далеко от устья Кубани, что исключает попадание такого поселения на портоланы. Следовательно, участок поисков ограничивается Пересыпским гирлом на западе и средневековым Темрюком на востоке.

Информация для локализации Копы содержится также и в источниках, относящихся ко времени турецкого завоевания и более поздних. Если относить именно к Копе, как это делает А.М.Некрасов, неоднозначное упоминание о захвате Яну-кермана в сочинении Нешри («Послав в ту сторону корабли, завоевали находящиеся на том берегу крепости Азак и Яну-кирман, дойдя до самой Черкесии») [13, с. 42], то получается, что это именно крепость на морском побережье (Черкесия, по приблизительно синхронным сведениям Джорджио Интериано, начиналась сразу в камышах плавней Кубани) [1, с. 46-47]. Во время повторного завоевания восточного побережья Черного и Азовского морей в 1479 г. упоминается захват Кубы, «которая является одной из знаменитейших крепостей», со всеми окружающими землями, разорение черкесских владений и взятие Анабы [13, с. 52]. Следовательно, поход также ограничивался прибрежной зоной, а Копа в это время была крепостью.

8 июня 1487 г. в Копе было написано письмо Захарии Гизольфи Ивану III, что также свидетельствует о ее расположении недалеко от Тамани [13, с. 66; 40, с. 72].

Одно из последних упоминаний Копы содержится в русском источнике – материалах посольства Б.Я.Голохвастова 1519 г., где говорится о строительстве турками при поддержке крымского хана города на берегу залива Темир-Бугуз, в Кубе [18, с. 667-668]. А.М.Некрасов связал эти сведения с возведением крепости Темрюк [13, с. 88-89], что выглядит весьма убедительным, т.к. дата строительства совпадает с указанием на время в тексте надписи на закладной плите крепости Темрюка (замка Адас), переданном в «Книге путешествия» Эвлии Челеби [21, с. 46; 9, с. 136-139]. Однако согласиться с тем, что под Кубой в данном случае подразумевается река, трудно, т.к. в отечественных источниках всегда говорится о строительстве городов «на», «при», а не «в» реках. К тому же точное указание на время пути до Кубы, полученное Борисом Яковлевичем еще в Азове («а от Керчи государь до Кубы днища» [18, с. 667]), скорее свидетельствует о том, что речь идет о городе, а не о реке со многими гирлами. Добраться за 1 день по воде от Керчи до Славянска-на-Кубани или Трудобеликовского (где был Старый Копыл) в то время было просто невозможно (не менее 180 км, в разных направлениях, в т.ч. против течения). Обращаю внимание на то, что это самая точная из известных мне привязка города, т.к. местоположение поселения средневекового Темрюка известно точно [10]. Из нее и следует исходить.

К первой половине XVI в. относятся 2 османских налоговых постановления (канун-наме), в числе прочего касающиеся Копы: 1542/43 гг. и его более ранняя редакция, относящейся, вероятно, ко времени около 1529 г. [22, p. 79-80 (XIV); ср.: 23]. Это свидетельствует о том, что город сохранил название почти до середины XVI в. Из текста следует, что характер торговли практически не изменился с «генуэзского» времени: Копа оставалась в первую очередь местом рыбного промысла. Также в регламенте Копы оговорен случай, когда торговец берет бочку керченского вина и едет в Азак, оказываясь по пути в Копе [22, p. 79 (XIV, 1); 23, p. 139]. Это практически исключает расположение Копы в Славянске-на-Кубани – делать такой крюк по труднопроходимой местности совершенно бессмысленно.

Примечательно, что если не считать постановлений турецкого налогового ведомства, то исчезновение упоминаний Копы совпадает с появлением в источниках Темрюка. Сохранение названия Копы в отмеченных канун-наме может быть просто результатом консервативности законодательных актов. Возможно также, что Копа и Темрюк располагались настолько близко, что судно, стоящее на рейде, можно было относить и к одному, и к другому городу.

Поэтому имеет смысл обратиться к данным Эвлии Челеби, относящимся к Темрюку, они также свидетельствуют в пользу близости Копы и Темрюка. Описание пришедших в упадок рыбных промыслов и торговли рыбой и икрой в Темрюке абсолютно соответствует тому, что мы знаем о Копе «генуэзского» времени. Запустение порта Эвлия Челеби связывает с какими-то береговыми процессами, приведшими к изменению направления движения судов.

«Со стороны кыблы – река Кубань. С восточной стороны есть большое озеро, наполняемое из реки Кубани, мелкое, но пресное. Прежде стамбульские суда приставали к крепости Темрюк, пристань была большая, [здесь] жил таможенный чиновник. Сколько сотен судов с соленой рыбой, сколько тысяч бочек рыбьей икры заготавливали и на судах отправляли во всех направлениях! А теперь из-за того, что пролив закрыт и не могут проходить суда, таможня лишается пятидесяти юков акче дохода. Если в эту местность придет падишахский флот и пролив Чочка легким усилием будет открыт, то ежегодно у казны будет постоянный морской порт» [21, с. 47].

Из этого следует, что порт средневекового Темрюка мог находиться не только на морской стороне, в Темрюкском заливе, но и в Ахтанизовском лимане, где проходило в то время русло Кубани. Возможность стоянки судов в лимане имеет в действительности очень существенное значение. В этом месте (на всей северной стороне Таманского полуострова и прилегающем участке дельты Кубани) большим морским судам лучше всего не подходить к побережью, а стоять все время на рейде, на расстоянии не менее 1 км от берега. Для их разгрузки нужно большое количество лодок и мелких судов, которым во время шторма необходимо прятаться в гирлах или лиманах.

Для понимания причин упадка «морского» порта в Темрюке существенно понять, что значит «пролив Чочка» в тексте «Книги путешествия», закрытие которого сделало невозможным движение больших «стамбульских» судов к Темрюку при том, что морской рейд оставался столь же доступным, как и прежде. Очевидно, что мыс Чочка «Книги» вполне точно соответствует современной косе Чушка [21, с. 51], однако во время написания сочинения Керченский пролив был совершенно подходящим для плавания и, следовательно, его северная часть (напротив косы Чушка) не могла называться проливом Чочка, поскольку она легко проходима для любых судов. Следовательно, под этим именем скрывается какой-то пролив, ведущий из моря в Ахтанизовский лиман.

При этом турецкий путешественник сообщает о принципиальной возможности плавания по Кубани из Черного моря до Темрюка: «По реке Кубани плавают суда. Они могут доходить до крепости Темрюк и до острова Йыланлы и, если хотят, могут подниматься вверх» [21, с. 51]. Во времена Эвлии основное судоходное устье Кубани проходило через Кизилташский лиман, который он называет Адахун. Следовательно, этот путь был недостаточно удобен для того, чтобы Темрюк был морским портом. И все же реальное плавание вверх по Кубани доходило до Темрюка, где, следовательно, и надо искать Копу.

В связи с этим интересно проследить представления самого турецкого путешественника о местной географии, в то время менее измененной относительно XV в. Современный Таманский полуостров он считал группой островов, что соответствовало действительности. Остров Таман – южная часть современного полуострова, окруженная Черным морем, Таманским заливом и Кизтлташским и Ахтанизовсим лиманами. (Во всяком случае именно этой части суши более всего соответствует приведенный Эвлией периметр острова Таман [21, с. 42]). Остров Адахун – северная его часть, ограниченная Азовским морем, Ахтанизовским лиманом, Субботиным ериком (или Шемарданским рукавом, что менее вероятно) и опять же Таманским заливом. Под островом Йыланлы (Змеиный), скорее всего, понималась возвышенность, начинаяющаяся с холма грязевого вулкана, на котором расположен современный Темрюк, и продолжающаяся далее на ВЮВ вдоль берега Курчанского лимана. Есть ничтожная вероятность, что под островом Йыланлы подразумевалась возвышенность, на которой сейчас находится станица Голубицкая, между Темрюкским заливом и Ахтанизовским лиманом, ограниченная Пересыпским гирлом на западе и исчезнувшей протокой к востоку от станицы. У Эвлии Челеби она упомянута как соседняя с Темрюком. Но это значительно менее вероятно, т.к. эту возвышенность турецкий путешественник называл «населенной землей Бербере» [21, с. 48]. Напротив, в европейской картографии как населенный пункт Змеиный остров (Ilanada) на соседнем от Темрюка с востока острове, например, на карте Гийома Делиля 1720 г.**** (рис. 20). Отдельным островом был Темрюк, с одноименным городом на нем [21, с. 48].

Под заливом Чочка Эвлия Челеби, скорее всего, понимал Таманский залив и часть Керченского пролива, поскольку только так можно объяснить его фразу о том, что Тамань окружена «с трех сторон черноморским заливом Чочка» [21, с. 42]. Следовательно прежде, в те времена, когда Темрюк был морским портом, существовал водный путь из Таманского залива в Ахтанизовский лиман. Именно этот пролив Эвлия Челеби и называл проливом Чочка, который был должен «открыть» падишахский флот. Потенциально этим проливом могут быть Шемарданский рукав, Субботин ерик. Последний оказывается самым предпочтительным. Следовательно, помимо морского пути в Темрюк (и Копу) были возможны по крайней мере два речных: через Кизилташский лиман и Таманский залив – Субботин ерик.

Это наблюдение существеннено для того, чтобы объяснить правдоподобность сведений о подъеме Луки Тариго вверх по реке на 28 миль к Копе, расположенной на побережье моря, если этот факт удастся подтвердить данными источника. Его движение могло начинаться у «устья» Таманского залива или в устье Кизилташского лимана. В первом случае при движении почти по прямой через 28 миль (около 50 км) можно было достигнуть участка Голубицкая – Темрюк. Во втором случае маршрут был криволинейным и восстановить его точно невозможно из-за изменчивости русел, однако подобный результат также мог быть получен.

Замечателен и еще один факт, приведенный турецким путешественником – в получасе ходьбы от Темрюка, на земле Бербере, располагалась старая крепость, по его легенде разрушенная Тимуром [21, с. 48]. Его поразила грандиозность сохранившихся сооружений. Наличие здесь мусульманских могил позволяет говорить о существовании города незадолго до строительства Темрюка. Описанные развалины совершенно однозначно соответствуют поселению Голубицкая-1на территории ст. Голубицкой.

И даже более поздние источники сохраняют некоторые факты полезные для понимания того, что такое Копа, Копарио, и где они находились. Арби де ла Мортэ, информация которого относится приблизительно к 1711 г., сообщает, что замок Темрюка назывался Ада (остров) [1, с. 126], а местность с этим же названием вытянута полосой на север от Темрюка [1, с. 127], что соответствует побережью до устья Протоки (Ачуева) или до Приморско-Ахтарска. Ферран, чьи сведения относятся к 1709 г., прямо называет р. Кара-Кубань (Протоку) границей области Адда с центром в Темрюке [1, с. 110-111]. Шарль Пейсонель, хорошо знавший обстановку в регионе в 50-е гг. XVIII в., сообщает, что портом (плохим) Темрюка был Берберземин (Бербере Эвлии Челеби), соответствующий ст. Голубицкой [1, с. 190]. Приведенная им характеристика торговли Темрюка более всего соответствует Копе, а Копыл, по его данным, представляется совершенно сухопутным торговым центром, где пошлины берутся с возов товаров [1, с. 191]. Следовательно, в более позднее время побережье Темрюкского залива представляло собой область с активными внутренними связями, область и ее центр носили одно название, этот центр – Темрюк (и Голубицкая). Резонно распространить эти условия и на XV в.

Перед попыткой связывать с искомым городом конкретные поселения следует еще раз охарактеризовать те признаки, которые должны быть ему свойственны. Это должно быть непременно значительное поселение, расположенное поблизости от Азовского моря и Ахтанизовского лимана, на котором широко представлены материалы XIII-XVI вв. (и более позднего времени). В небольшом количестве здесь должна присутствовать керамика комплекса Кабарди (1240-1260), т.к. большинство приазовских поселений этого времени – небольшие. Материалов XV в. также не может быть очень много. Для сравнения можно вспомнить, что великая Тана XV в. – это поселение площадью не более 2,5 га, где материалов этого времени очень мало.

Тогда нам предстоит сделать выбор всего из двух поселений – Голубицкая-1 и Темрюк-1, соответствующего средневековому Темрюку, крепость которого начали возводить в 1519 г. Надежность определения обусловлена тем, что территория Таманского полуострова обследована археологическими разведками весьма полно [14; 55 и др.]. Из всех поселений заданным характеристикам соответствуют только два.

Раскопки средневекового Темрюка не проводились, но здесь производились сборы подъемного материала. Я.М.Паромов на основании этих материалов отнес поселение к XIV-XVIII вв. [14, с. 673-676; 55, л. 29-30]. Однако датирующими вещами для XIV в. были фрагменты горизонтальных ручек от «урн» и фрагменты, предположительно отнесенные к амфорам [34, с. 675]. «Урны» в действительности относятся к XVII-XVIII вв. (Ошибка произошла из-за того, что автор опирался на работу Е.А.Паршиной, где беспаспортные сосуды такой формы были безосновательно отнесены к XIV в. [16, с. 63-64, рис. 7]). При беглом осмотре поселения в 1998 г. мне удалось найти только 2 фрагмента керамики, которые могут относиться к XIV в. (как, впрочем, и к более позднему времени). Материалы же XVII-XVIII вв. представлены на памятнике очень широко. Хотя на момент прежней публикации ранних материалов XII-XIV веков на городище Темрюк-1 почти не было, вероятность тождества его с Копой не велика.

Огромное поселение №1 в станице Голубицкой по подъемному материалу датируется широко, вплоть до XV в. [14, с. 664-665; 3, л. 3]. Здесь проводились раскопки в течение четырех полевых сезонов на 4 разных раскопах – в 1978 и 1985 гг. под руководством А.К.Зайцева и в 1990 и 1991 гг. – под руководством О.В.Богословского. Раскопы закладывались только на незастроенной восточной части поселения, называемой Суворовским редутом, и рядом с ним. Это место более всего пострадало во время фортификационных работ в XVIII в. Слой на большом раскопе 1978 г. был пройден на глубину 1,8 м. Удалось просмотреть коллекцию из раскопок, которая временно хранилась в Историческом музее. Все пройденные слои переотложены, вероятно, во время фортификационных работ. Найденная керамика относится к античному времени (небольшое количество) и к XI-XIII вв., причем амфорного материала XI в. в верхних штыках больше, чем в нижних. В целом же здесь все было перемешано в результате подсыпки слоя для повышения уровня редута. У самого дна был найден фрагмент селадонового сосуда, относящийся, вероятно, к XIV в., и первые признаки непотревоженного слоя.

О раскопах О.В.Богословского, которые были доведены до материка, можно судить по имеющимся отчетам [3; 4]. Они показывают, что слой на исследованных местах почти полностью перемешан, по крайней мере амфоры второй половины XII в. встречаются даже на уровне материка [4, а, л. 3; 4, л. 24]. Находки, которые могут быть отнесены к XIV-XV вв. очень малочисленны, о чем можно судить даже по редкости поливной керамики (всего 112 фрагментов на 300 кубометров слоя), часть которой – византийская белоглиняная XI-XII вв. (17 фрагментов) [3, а, л. 45]. Следовательно, центральная часть поселения в XIV в. находилась где-то за пределами Суворовского редута. Во время осмотра городища в 1998 г. удалось найти здесь фрагмент поливной чаши предположительно каффинского производства XV в. (рис. 21). Как видим, Голубицкое городище может соответствовать Копе письменных источников. В прежней работе я даже посчитал такую локализацию наиболее вероятной [5, с. 34]. Отчасти это объяснялось тем, что при однократном осмотре поселения Темрюк-1 не удалось найти подъемного материала XIII-XV вв.

При работе с коллекцией, собранной Я.М. Паромовым в 1980-х гг., хранящейся в Таманском археологическом музее, были встречены материалы от XII до XVIII в. Сочетание этого факта со свидетельством в материалах посольства Б.Я.Голохвастова 1519 г. о строительстве турками при поддержке крымского хана города на берегу залива Темир-Бугуз, в Кубе [18, с. 667-668] делает соответствие Копы и Темрюка наиболее вероятным.

Во время разведочных работ 1998 г. был исследован отрезок Азовского побережья от Темрюка до Приморско-Ахтарска, т.е. тот участок, где должны располагаться Lo Cici и Loci Copa (рис. 19), небольшие работы продолжались и позже вплоть до 2002 г. Поскольку основа «нормального портолана» для Азовского моря была создана около 1260-х гг., резонно рассчитывать на обозначение на средневековых картах поселений именно этого времени.

Весьма точно пункту Pexeria анонимного словесного портолана XIII в. соответствует поселение Прорвенский-1, найденное в 2001 г. (центр – 45º31ʹ55ʺ СШ, 37º40ʹ20ʺ ВД), Протяженность поселения по древнему прирусловому валу с ССЗ на ЮЮВ – не менее 370 м при ширине 60-70 м, что весьма значительно. Этот памятник имеет набор керамики комплекса Кабарди и более поздней, вплоть до начала XIV в.: есть амфоры «триллийской» группы, поливная и штампованная керамика группы Юго-Восточного Крыма. К сожалению, обнаружить поселение удалось уже в процессе уничтожения, и большая часть культурного слоя была вывезена на подсыпку дамб.

Другие памятники намного менее выразительны. Размытое поселение у Сладковского гирла характеризуется небольшим количеством окатанного материала на прибойном валу. Узко датирующиеся предметы относятся к XV в., совсем небольшое количество керамики имеет более широкую дату – вплоть до XIII-XIV вв. С этого участка побережья шел самый короткий водный путь через плавни в степь, к хутору Черный Ерик, от которого далее начиналась узкая полоска сухой твердой земли, ограниченная с обеих сторон плавнями и ведущая в степь. На окраине Черного Ерика расположено поселение XV в. и относящийся к нему адыгский курганный могильник. Именно из поселения у Сладковского гирла консулу было удобнее всего отправляться к «владетельным особам Зихии».

На всем остальном побережье остается только одно поселение (также размытое), которое можно связывать с названием Loci Copa – поселение у Чернячина гирла. Впрочем, если трактовать это название как собирательное, то это только самое большое из поселений подвластных Копе после Чичи.

Таким образом, наиболее вероятная локализация выглядит так. Копа – поселение Темрюк-1 (в значительно меньшей степени – городище Голубицкая-1). Копарио актовых материалов – область приблизительно от Пересыпского гирла до оконечности Ахтарской косы. Возможно, это синоним Loci Copa карт-портоланов. Крайнее крупное поселение, возможно, носившее то же название – у Чернячина гирла. Другое крупное поселение области Копарио – Pexeria словесного портолана «Il Compasso da navigare…» соответствует поселению Прорвенский-1. Возможно, это то же, что Чичи (Cici, Lo Cici) карт-портоланов. Предполагаемое размытое поселение у Сладковского гирла, скорее всего, не получило отражения на портоланах (рис. 19).

ПРИМЕЧАНИЯ

* Окончание. Часть 1 опубликована в номере 2015/2. http://nasledie-journal.ru/ru/journals/3/27.html

** Использованное в прежней статье [5], собрание прорисовок портоланов, опубликованное Е.Фелицыным [16], на текущий момент безнадежно устарело по качеству воспроизведения. К тому же венецианской анонимной картой XIII в. названа карта из Атласа Андреа Бьянко 1436 г.
В настоящей статье картографические материалы представлены в отдельном Приложении.

*** Theatre de la guerre dans la Petite Tartarie, la Crimée, la Mer Noire & c. Dressée sur un grand nombre de Cartes Manuscrites et d’Itineraires, rectifies par diverses observations faites par Guillaume de l’Isle. Amsterdam chez Jean Cóvans et Corneille Mortier, Géographes (Театр войны в Малой Татарии, Крыму, Черном море, составлен по большому количеству рукописных карт и дорожников, исправленных по разнообразным наблюдениям Гийома Делиля, Амстердам, Издатели Жан Ковен и Корнель Мортье, географы).

**** Автор выражает благодарность Я.М.Паромову за консультации по топографии Тамани и предоставление карты поселений.

ЛИТЕРАТУРА

[1] Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XIII-XIX вв. / Сост., ред., вступл. В.К.Гарданова. – Нальчик: Эльбрус, 1974. – 635 с.

[2] Апостолов Л.Я. Географический очерк Кубанской области // СМОМПК. – Тифлис, 1887. – Вып. 23. О. 1. – С. 1-306.

[3] Богословский О.В. Отчет о работе археологической экспедиции Таманского музейного комплекса на городище в станице Голубицкой Темрюкского района Краснодарского края в 1990 г. – Архив ИА РАН. Р. 1. № 15075, 15076. – 30, 45 л.

[4] Богословский О.В. Отчет о работе археологической экспедиции Таманского отдела Краснодарского государственного историко-археологического музея-заповедника в 1991 г. в станице Голубицкой Темрюкского района. – Архив ИА РАН. Р. 1. № 17013. , 41 л. (+N 16852, л. 286, 287).

[5] Волков И.В. О возможностях локализации Копы (Копарио – ло Коппа) // Древности Кубани. – Краснодар: КГИАМЗ, 1998. – Вып. 12. – С. 14-42.

[6] Волков И.В. Таманские острова в «Книге путешествия» Эвлии Челеби // Древности Кубани. – Краснодар: КГИАМЗ, 1998. – Вып. 15. – С. 40-61.

[7] Волков И.В. О времени составления портоланов Азовского и Каспийского морей // Картография XXI века: теория, методы, практика: Доклады II Всерос. науч. конф. по картографии, посв. памяти А.А.Лютого (Москва, 2-5 окт. 2001 г.). – М.: Ин-т географии РАН, 2001. – Т. 2. – С. 600-607.

[8] Волков И.В. Поливная керамика комплекса Кабарди (1240-1260) // Поливная керамика Средиземноморья и Причерноморья X-XVIII вв. : Сб. науч. трудов. Т. I / Под ред. С.Г.Бочарова, В.Л.Мыца. – Киев: Стилос, 2005. – С. 122-159.

[9] Волков И.В. О дате основания города Темрюка // Археологический журнал. – Армавир: Центр археологических исследований АГПУ, 2007. – № 1. – С. 136-139.

[10] Воронов А.А., Паромов Я.М. Локализация средневекового города Темрюка // Советская археология. – 1987. – N 4. – С. 87-99.

[11] Герц К.К. Археологическая топография Таманского полуострова // Древности : Труды Московского археологического общества. – М., 1870. – Т. 2. – Вып. 3. – С. 191-322.

[12] Димитров Б. България в средновековната морска картография XIV-XVII век / Божидар Димитров. – София: Наука и изкуство, 1984. – 42 с., 64 л. ил. карт, факс.

[13] Некрасов А.М. Международные отношения и народы Западного Кавказа. Последняя четверть XV – первая половина XVI в. / Отв. ред. А.П. Новосельцев. – М.: Наука, 1990. – 124, [3] с.

[14] Паромов Я.М. Археологическая карта Таманского полуострова. – М., 1992. – 1018 с. – Депон. в ИНИОН РАН, Шифр: Деп. N 47103.

[15] Отчет о работе по теме «Разработка проектов охранных зон памятников археологии Таманского полуострова» в 1982 г. / Паромов Я.М., Воронов А.А., Николаенко Т.Д., Усачева О.Н. // Архив ИА РАН. Р. 1. № 8603, 8603а, 8603б. – 125, 107, 25 л.

[16] Паршина Е.А. Средневековая керамика Южной Таврики // Феодальная Таврика. – Киев: Наукова Думка, 1974. – С. 56-94.

[17] Сборник Русского исторического общества. Т. 41. – СПб., 1884. (= Памятники дипломатических сношений Московского государства с Крымом, Ногаями и Турциею. Т. I).

[18] Сборник Русского исторического общества. Т. 95. – СПб., 1895. (= Памятники дипломатических сношений Московского государства с Крымом, Ногаями и Турциею. Т. II).

[19] Устав для генуэзских колоний в Черном море, изданный в Генуе в 1449 году / Изд. и комм. В.Юргевича // ЗООИД, 1863. – Т. 5. – С. 629-837.

[20] Фоменко И.К. Номенклатура географических названий Причерноморья по морским картам XIII – XVII вв. // Причерноморье в средние века. Вып. 5. / Под ред. С.П.Карпова. – М.; СПб.: Алетейя, 2001. – С. 40-107.

[21] Эвлия Челеби. Книга путешествия : Извлечения из сочинения турецкого путешественника XVII века. Вып. 2. Земли Северного Кавказа, Поволжья и Подонья. – М.: Наука, 1979. – 287 с.

[22]. Berindei M., Veinstein G. Reglements de Suleiman Ier concernant le liva de Kefe // Cahiers du monde russe et sovietique. – 1975. – T. XVI. – N 1. – P. 57-104.

[23] Berindei M., Veinstein G. La Tana-Azaq de laprésence italienne á l’emprise ottomane: fin 13 – milieu 16 siècle. – Turcica. – 1976. – V. 8. – № 2. – P. 110-201.

[24] Harvey P.D.A. Medieval maps. – L.: The British library, 1991. – 96 p.

[25] Il compasso da navigare. Opera italiana della meta del secolo XIII / A cura di B.S.Motzo. – Cagliari: Universita di Cagliari, 1947. – CXXXII, 137 p., 9 ff. ills.

© Волков И.В., 2016.

Статья поступила в редакцию 12.02.2016.

Волков Игорь Викторович,
кандидат исторических наук,
ведущий научный сотрудник, Российский научно-исследовательский институт культурного и природного наследия им. Д.С.Лихачева (Москва).

Опубликовано: Журнал Института наследия, 2016/1(4)
Постоянный адрес статьи :http://nasledie-journal.ru/ru/journals/64.html

Наверх

Новости

Наши партнеры